– Вадим Васильевич, что определило выбор профессии?

– Конечно, семья. Мама была художником, папа – заслуженным артистом республики. Поэтому я уже с малолетства был в театре. Меня выносили на сцену еще в пеленках. Причем делал это не отец, а другие актеры – так нужно было по сюжету. Это был мой дебют. Потом я занимался в студиях, играл какие-то мальчишеские роли в курском театре, где папа тогда служил. А в 17 лет закончил школу и сразу поступил в театральный институт на курс Товстоногова.

– Наверное, это можно считать большой удачей?

– Большим счастьем. Потому что как он готовил актеров, так мало кто умел делать. Например, он два года не позволял нам выходить на сцену. Мы сидели на занятиях и как театроведы разбирали куски сценария, поставленные задачи. Он говорил: «Ходить вы научитесь потом. Главное – понимать, что вы делаете». И нам после такой школы было очень легко работать. Мы знали, как подходить к каждому материалу. Это был очень толковый и понимающий учитель.

– А потом с Товстоноговым вам больше не приходилось работать?

– После окончания института Георгий Александрович пригласил меня, единственного из всего курса, в БДТ. Но случилось так, что два сделанных нами на курсе спектакля «Зримая песня» и «Вестсайдская история», билеты на которые спрашивали от самого метро, взял театр Ленинского комсомола. Но с тем условием, что там буду играть я. Товстоногов вызвал меня и сказал: «Вадим, вам (он со всеми разговаривал на вы), наверное, придется идти туда. Но в любой момент, когда вам станет плохо, я готов вас взять».

Но плохо мне не стало. Я играл столько, сколько хотел, и даже больше. Потом при встрече он как-то спросил меня, не наступили ли черные времена? Я ответил, что нет. Так что продолжить с ним сотрудничество не получилось.

– Не жалеете об упущенных возможностях? И вообще, считаете ли, что ваша карьера сложилась удачно?

– Я творчески полностью удовлетворен. Потому что столько, сколько играл я, наверное, никто больше не играл. У нас, молодых артистов, была норма – 23 спектакля в месяц ежеквартально. Если больше, то за это шла переработка. Так вот я за три месяца играл больше 69 спектаклей, где практически не сходил со сцены. И даже переработку умудрялся получать. Представляете?

– Как можно такую бездну текста запомнить? Может, у вас есть какой-то свой способ?

– Я учился у папы, которого помню с листами текста в руках. Получив распределение в спектакле, он брал тетрадь и переписывал всю роль от руки. Оказалось, это самый надежный способ. И я, так же как он, тоже всю жизнь переписывал текст от руки и таким образом запоминал его.

– Вы народный артист, у вас много различных наград. Как вы считаете, в чем секрет успешной карьеры?

– Труд, творчество, талант. Ну и еще, конечно, судьба и удача. Хотя я считаю, что все зависит только от тебя самого.

– Вы всю жизнь служите в одном театре. В чем секрет такой преданности?

– А секрета никакого нет. Просто если я видел, что мне это не интересно играть, то разговаривал с режиссером и мы мирно расходились. Насильно играть я не заставлял себя никогда. Меня вполне устраивает наш театр, хотя в прежние времена его называли «кладбищем талантов». Потому что с такой сценой и таким огромным залом было очень непросто завладеть вниманием публики. Но я как-то приспособился. И счастлив, что столько лет служу именно здесь.

У нас прекрасный руководитель – Сергей Григорьевич Шуб. Театровед. Очень образованный и тонкий человек. «Балтийский дом» высоко держит планку и никогда не станет «радовать» своих зрителей безвкусицей или «желтизной».

Сегодня я занят в двух спектаклях: «Возвращение в любовь» и «Сталин. Ночь», который я очень любил. Там у меня, по сути, двухчасовой монолог. В обоих постановках у меня главные роли.

Кроме того, у меня всегда было кино, где можно было зарабатывать деньги даже на пробах. Я бегал, пробовался и таким образом как-то подрабатывал. У меня более 80 картин.

– В вашей фильмографии много военных лент и детективов. Вы считаете, что эти темы всегда будут интересны людям?

– Это всегда будет востребовано. Главное – как делать. У творчества один критерий: талантливо или нет. Вот вы, например, знаете, что один из первых советских сериалов «Операция «Омега», где мы с Олегом Далем играем разведчиков, был сделан раньше «Семнадцати мгновений весны»? Там мой герой – человек опасный, на современный взгляд – убийца. А в сериале «Агент национальной безопасности», который стал для меня настоящей отдушиной, у меня совсем иная роль – полковника Тихомирова. Это очень достойный сериал, он сделан с хорошей самоиронией. Мне нравилось сниматься в нем. Там было много импровизации, актерского трепа, юмора. И многое, о чем мы говорили или шутили на съемочной площадке, вошло в фильм. Помню, как мы с Андреем Толубеевым все время просили режиссера Дмитрия Светозарова дать нам возможность показать, на что мы способны, и в конце концов и придумали драчку. Каскадеру даже пришлось головой стекло пробивать. Михаил Пореченков (агент Николаев) только и мог сказать: «Старая школа!» Тогда он был совсем мальчишкой. Очень оптимистичным, заразительным. Прекрасно работал.

– Вашим голосом в кино говорят Шон Коннери, Энтони Хопкинс, Сильвестр Сталонне и многие другие.

– Должен признаться, что это трудная работа. Не каждый человек ее потянет. Здесь надо чувствовать ритм, понимать манеру речи, попадать, как это у нас называется, «в губы». Я это делал очень лихо. Дубляжем я занимаюсь много лет и делаю это с удовольствием.

– Вы верны не только одному театру, но и одной женщине. У вас дети, внуки и уже есть правнук. В чем секрет крепкой семьи?

– Нам хорошо вдвоем, и мы не надоели друг другу. Я женился на втором курсе института, когда мне было 19 лет. Светлана – будущая супруга – училась на театроведческом факультете. Кстати, к нашей свадьбе приложил руку Георгий Александрович. Он узнал о ней и отпустил весь курс с занятий, чтобы ребята организовали нам настоящий праздник. Когда мы приехали в общежитие, там нас ждали накрытый стол и поздравления. Вместе мы уже 56 лет.