Первым заболевшим в Петербурге 5 марта 2020 года оказался итальянский студент СЗГМУ им. Мечникова по имени Рикардо, который приехал в страну из Милана 29 февраля, а 2 марта обратился за медицинской помощью. Спустя неделю, 13 марта, правительство города приняло постановление «О мерах по противодействию распространению в Санкт-Петербурге новой коронавирусной инфекции (COVID-19)».

Не знали, что ждет завтра

– Дмитрий Геннадьевич, а как вы узнали о том, что к нам приходит новый неизвестный опасный вирус?

– О приближении эпидемии мы узнавали так же, как и все, из СМИ. В первую очередь мы получали сведения из Китая и Европы. В последующем по мере эскалации ситуации Роспотребнадзор и Минздрав подготовили первые методические рекомендации по противоэпидемическим мероприятиям, по оказанию медицинской помощи. И с этими минимальными знаниями мы вступали в пандемию. В то время сложно было представить в полной мере, какую угрозу представляет COVID-19, и могу признать, что мы даже в среднесрочной перспективе не знали, с эпидемией какого масштаба мы могли столкнуться.

При определении потребности в койках для оказания медицинской помощи пациентам с новой коронавирусной инфекцией мы, естественно, использовали методики, направленные нам из правительства РФ. Как показало дальнейшее развитие событий, расчетного числа коек на пике пандемии оказалось недостаточно. Нам, например, предписывалось развернуть чуть более 5 тысяч коек, а по факту на пике первой волны в течение мая дополнительно было развернуто такое же количество – итого более 11 тысяч коек.

– Что вначале было самым сложным?

– Понятно, что для любого города России все было вновь, и приходилось принимать решения оперативно, в постоянном цейтноте, но самым тяжелым было то, что никто из нас не представлял с высокой долей вероятности, как ситуация будет развиваться даже в предстоящий день. При том, что приказами Минздрава РФ было определено, как необходимо готовить медицинские организации, выполнить на практике это было очень проблематично из-за существенных ограничений по времени.

В этот период необходимо было не только организовать санпропускники, выполнить прокладку кислородных магистралей, но и обучить медицинских работников рекомендациям по лечению больных с новой коронавирусной инфекцией. Первой действительно серьезной, мало зависящей от наших усилий проблемой, оказался дефицит средств индивидуальной защиты, СИЗ. Но благодаря правительству города в Санкт-Петербурге эта задача была решена в кратчайшие сроки, и в течение всей пандемии медицинские организации не испытывали проблем с необходимыми СИЗами.

Достаточно быстро, однако, выяснилось, что СИЗы не обеспечивают 100 процентов гарантии защиты от инфицирования. В результате мы столкнулись с другой проблемой – в первую волну переболела значительная часть медработников.

– Эпидемия была объявлена в конце декабря. Почему же не сделали заранее запас СИЗов?

– Невозможно было сделать запасы по нескольким причинам. Никто не представлял масштаб пандемии и скорость её распространения, никто не понимал, что случится через месяц или два. Пик пандемии в Китае пришелся на начало пандемии в России. Основным производителем СИЗов был Китай. Он как по причинам сдерживания распространения инфекции, так и для исключения СИЗов внутри страны закрыл границы, а все запасы и материалы, из которых они делаются, остались в Китае либо продавались даже не втридорога, а в разы дороже. Вы же помните истории, как самолеты с СИЗами перекупали более богатые страны. Китай быстро справился с пандемией, нарастил масштабы производства, но и в России параллельно с этим оперативно наладили собственное производство.

– Неужели не существуют каких-то общемировых научных прогнозов о том, как может развиваться пандемия, чтобы страны могли представлять масштабы?

– ВОЗ, конечно, дает прогнозы, строит графики того, как может развиваться пандемия. Но, скорее, больше констатирует уже произошедшее.

– Какая волна эмоционально оказалась тяжелее?

– Конечно, первая, когда надо было делать все и сразу. Большая часть врачей были готовы работать с максимальным дискомфортом и риском для жизни. Были и те, кто по ряду причин увольнялись или уходили в отпуска, но это единицы. В первое время поражало, как волонтеры без медицинского образования шли в «красную» зону. Что касается руководящего состава комитета и больниц, то практически все работали с конца марта и до начала июля вообще без выходных.

– Сколько медицинских работников официально числятся погибшими от COVID-19?

– По нашим сведениям, 67 человек, но из них не все умерли, заразившись на работе, поэтому по каждому случаю проводятся расследования причин смерти самой медицинской организацией, Роспотребнадзором и ФСС. Мы заинтересованы в том, чтобы все родственники получили положенные компенсации. Это справедливо, а также позволяет надеяться, что медицинские работники будут чувствовать себя защищенными в случае начала третьей волны.

– Выплаты медикам сохранятся?

– Они будут поступать из других источников, но они будут продолжены.

Ничего не скрывать

– Раз вы заговорили о росте смертности, объясните, почему Петербург всегда был в первой тройке по отрицательным показателям заболеваемости и смертности?

– Да, нас постоянно укоряли, что у нас большое число умерших. Мы сразу приняли решение, что не будем ни в коей степени влиять искусственно на статистику, и с патологоанатомами проводили занятия, чтобы они четко следовали методическим рекомендациям Минздрава РФ. Да, мы получали укоры от журналистов, что от коронавируса много больных умирает именно в Санкт-Петербурге. Но в результате оказалось, что мы были правы, избрав такую прозрачную стратегию.

Сейчас выясняется, что в части субъектов методологические ошибки кодирования привели к тому, что в 80 процентах диагноз и причина смерти установлены неправильно и требуют пересмотра. При таких методологических расхождениях в учете заболевших и умерших от COVID-19 важнейшим показателем, который традиционно используется для оценки усилий по сохранению жизни жителей, является прирост общей смертности. В Санкт-Петербурге число умерших в 2020 году в сравнении с 2019 годом возросло на 23 процента, и впереди нас в этой статистике оказалось много других субъектов, в том числе со схожей плотностью населения и развитым общественным транспортом. По абсолютному же приросту числа умерших мы закономерно находимся на третьем месте после Москвы и Московской области, других крупнейших регионов.

– Вторая волна была неожиданностью по силе тяжести, по смертности?

– Пик второй волны и прироста смертности у нас пришелся на начало января этого года. В Москве он пришелся на середину декабря. В Санкт-Петербурге волна достигла своей максимальной выраженности на две недели позже, чем в столице. Так было и во время первой волны. Сейчас, когда вторая волна пошла на спад, уменьшился и прирост смертности, и число умерших. По приросту смертности от сердечно-сосудистых заболеваний, заболеваний органов пищеварения, онкологических заболеваний, заболеваний нервной системы мы демонстрируем существенно лучшие данные, чем в целом по РФ.

Во вторую волну мы уже понимали, что делать, знали, что у нас есть коечный ресурс. Но при этом осознавали, что неизбежен прирост смертности и от других заболеваний, не обязательно связанных с COVID-19. Фактически в Санкт-Петербурге существовало две основные причины, которые обусловили рост смертности. Основная – COVID-19 и вторая – сердечно-сосудистые заболевания. Но при этом у существенного числа умерших от сердечно-сосудистых заболеваний новая коронавирусная инфекция являлась сопутствующим заболеванием, существенно осложнявшим течение основного патологического процесса.

– Этот прирост смертности в 23 процента можно с чем-то сравнить?

– Это более 13 тысяч умерших дополнительно, избыточно в сравнении с предыдущим годом. Сравнивать не с чем. Для Санкт-Петербурга, для России, для всего мира в целом это ситуация беспрецедентная. Вообще, на наши поколения такого точно не выпадало.

Вакцина поможет

– Как первоочередные задачи стоят сейчас перед вами?

– Сейчас мы выполняем большой перечень мероприятий по снижению смертности, ищем любые действенные способы, как сохранить больше жизней. Вторая задача – это популяризация вакцинации, которая поможет не допустить или минимизировать выраженность третьей волны. В конце января среди жителей был огромный ажиотаж, все жаловались, что вакцины мало, что невозможно записаться в прививочный пункт.

А в начале февраля, когда оказалось, что можно записаться и сделать прививку без усилий, интерес стал угасать. Если в конце января – начале февраля у нас был хороший отклик от населения – количество желающих составляло более 10 тысяч привитых в день, то в настоящее время фиксируется тенденция на снижение. Сейчас мы вакцинируем первым компонентом около 7 тысяч жителей города. Крайне важно, чтобы люди осознали: без вакцинации нам пандемию не победить, если не будет иммунной прослойки как минимум в 1 миллион 200 тысяч вакцинированных в Петербурге, неизбежно придут и третья, и последующие волны пандемии. И не факт, что они будут менее выраженными, чем две прошедшие.

– А третья волна все-таки будет?

– В течение двух-трех недель темпы снижения заболеваемости новой коронавирусной инфекцией, которые отмечались весь январь и первую половину февраля, замедлились. Число госпитализируемых практически не снижается и остановилось на отметке в среднем 350 госпитализированных человек за сутки. Однако это число процентов на 70 выше, чем в промежутке между первой и второй волнами, когда госпитализировалось порядка 180-190 пациентов в день. Достоверной информации о том, что причиной третьей волны станет «британский» штамм коронавируса, нет, однако известно, что доступная сегодня вакцина «Спутник V» не только предотвращает тяжелое течение заболевания, но и способна защитить и от «британской» разновидности.

Сколько всего будет этих волн – вопрос. Наши коллеги сравнивали пандемию COVID-19 с пандемией испанки и обнаружили, что все три волны совпадают с поразительной точностью. Но при рассмотрении графиков испанки и оценки возможности их использования для прогнозирования течения эпидпроцесса с распространением новой коронавирусной инфекции необходимо учитывать и возникающие мутации SARS-CoV-2, а это уже работа и ответственность специализированных служб.

– На что ориентироваться, чтобы понять, что началась третья волна?

– Должен быть стабильный прирост заболеваемости в течение двух недель. Если это произойдет, то мы начнем реализовывать план по развертыванию коек. Поэтому и необходимо вакцинироваться, чтобы избежать этого крайне нежелательного сценария. Март – очень опасный месяц, формируются благоприятные условия для передачи вирусных инфекций.

– Не слишком ли рано тогда мы закрываем «коронавирусные» стационары?

– Мы не закрываем, а консервируем, потому что незачем держать медработников в пустых отделениях. Свернут госпиталь в «Ленэкспо», на две трети закрыта «Заря», в нормальном режиме работает больница №33 в Колпино. Но оборудование осталось, если возникнет необходимость, их можно оперативно открыть. Кроме того, построен новый корпус Госпиталя для ветеранов войн, 33-й больницы, строится новый корпус больницы Св. Георгия, Института скорой помощи им. Джанелидзе, весной планируется к открытию корпус больницы Св. Луки. Дополнительное число коек есть, отчасти это позволяет с большим оптимизмом говорить о встрече потенциальной третьей волны. У нас будут не только инфекционные койки, но и останутся койки для плановой и экстренной помощи при иных заболеваниях.

– Какие планы по дальнейшему перепрофилированию стационаров?

– Сейчас ограничивает госпитализацию больных с COVID-19 Северо-Западный окружной научно-клинический центр имени Л.Г. Соколова, там останется чуть более 100 инфекционных коек. Другие стационары пока не планируем перепрофилировать, будем принимать решения по мере развития ситуации.

– Если сейчас будет серьезный подъем заболеваемости, возможен ли новый локдаун?

– Не вижу смысла его вводить. Иммунная прослойка нарастает благодаря вакцинации и людям, которые продолжают болеть. Если очень серьезной третьей волны не будет и вакцинация продолжится в необходимом темпе, то надеемся начать плановую диспансеризацию в марте-апреле, тем более, что поликлиники, приобрели опыт работы в таком режиме постоянных противоэпидемических мероприятий.

– Вы говорили об изменениях в подходе к госпитализации пожилых пациентов – речь о том, что сейчас их предпочтительно госпитализировать даже с нетяжелым течением заболевания.

– Летальность в этой группе пациентов с новой коронавирусной инфекцией, особенно старше 70 лет, – более 30 процентов. Минздрав, оценив, что ситуация с заболеваемостью стала меняться в лучшую сторону и количество свободных коек в некоторых субъектах составило более 50 процентов, предложил, чтобы на пустые госпитализировались пациенты старшего возраста для предотвращения жизнеугрожающих осложнений.

– Что бы вы назвали главной ошибкой этого года в вашей работе?

– Считаю, что мы сделали все, что и нужно было сделать.