Несмотря на огромное количество фильмов о Великой Отечественной войне, все равно остаются темы, которые не получили должного внимания киноиндустрии. Фильм «Учености плоды» рассказывает об одной из таких – об истории оккупации музея-заповедника «Михайловское», когда туда приезжает влюбленная в творчество Александра Пушкина фрау Шиллер. Режиссер, продюсер, сценарист и один из актеров картины Игорь Угольников уверяет, что это не просто военная драма, это попытка показать столкновение двух культур, а также разобраться, что такое «русский дух», который вынуждал наших предков защищать наследие Пушкина даже ценой собственной жизни.

– Есть информация, что идея фильма вам пришла ещё в 2014 году. Если это так, то почему вы так долго откладывали проект?

– Да, идея возникла в 2014 году, когда мы работали над фильмом «Женский батальон» в Псковской области. На сценарий любой серьезной картины уходит много времени, тем более исторической. Мы с Евгением Айзиковичем (один из сценаристов фильма – прим. ред.) тщательно выписывали картину. Наталья Назарова (еще один сценарист картины – прим. ред) помогла нам сделать основную канву и многие диалоги. Соблюсти достоверность событий нам помогла историк и филолог Дарья Тимошенко, все свои исследования посвятившая Михайловскому.

Только над сценарием мы работали год. После подбирали актеров, ну а дальше – съемки. По большей части мы работали в Петербурге на «Ленфильме». В Псковской области снимался только сам музей-заповедник в Михайловском и все, что происходило вокруг него.

Последнюю сцену – эпилог картины – мы отсняли 17 февраля, за два часа до начала первого закрытого показа фильма в Михайловском. Для съемок нам нужна была настоящая русская зима со снегом и солнцем. В прошлом году зимы вообще не было, а в этом году Александр Сергеевич Пушкин нам ее подарил.

Пандемия коронавируса дополнительно отодвинула выход картины, мы планировали релиз на 2020 год. Надеемся, что фильм выйдет в прокат осенью этого года.

– Вы снимаете фильм, основанный на реальных событиях. У главной героини – фрау Шиллер – был исторический прототип. Есть ли прототипы у других персонажей?

– Действительно, у фрау Шиллер был прототип. Она приехала из Германии специально, чтобы работать в доме Пушкина. О ней упомянуто даже в материалах Нюрнбергского процесса. То, какой она была, что в ней изменилось после соприкосновения с подлинной русской культурой, во многом плод нашей фантазии. Думаю, что человек, влюбленный в поэзию Пушкина, знающий русский язык и культуру, должен был разительно отличаться от остальной «фашистской орды». Ее в чем-то можно даже понять, но, конечно, не простить. Кстати, в международном прокате фильм будет называться «Saving Pushkin», то есть «Защищая Пушкина».

Еще один персонаж нашего фильма Юпатов – это реально существовавший полицай, его повесили, когда советские войска вернулись в Пушкиногорье. Зверства Юпатова кажутся еще более ужасными, когда осознаешь, что он рос рядом со своими жертвами, ходил вместе с ними в школу, сидел за одной партой.

Был прототип и у Антипова, которого играю я, – это директор музея Кузьма Афанасьев. Он был писателем, мечтателем и очень-очень несчастным, загнанным в угол человеком. Он все время стоит перед выбором и понимает, что какое бы решение он ни принял, – все ведет к краху. Он борется за «своего Пушкина», за музей и за любимые места. Война сминает этого «маленького человека», и все же он успевает совершить свой личный подвиг.

– Вы собрали звездную команду. Какие-то роли писались под конкретных актеров?

– Команда, действительно, звездная, при этом все актеры сыграли абсолютно новые, не свойственные себе роли. Не хочу «продавать» сюжет, но могу сказать, что таких Сергея Безрукова, Федора Бондарчука, Анастасии Мельниковой, да и Игоря Угольникова вы еще не видели. Главная роль партизана Сергея писалась специально для Сергея Безрукова.

Моим главным открытием стала исполнительница роли фрау Шиллер – российская актриса австрийского происхождения Настасья Кербенген. Теперь я понимаю, что чувствовал шведский продюсер Мориц Стиллер, когда «открыл» Грету Гарбо и дал ей первую роль. Я ощущаю нечто похожее. Настасья, обладая удивительной харизмой, изящным немецким и крепкой актёрской школой моего родного ГИТИСа, смогла создать сложнейший образ. Она так молчит в кадре, что мы можем прочитать её мысли. Я благодарю моего покойного друга и её мастера Валерия Беляковича за то, что он выпестовал для нас такую актрису.

Откровением для меня стали и петербургские актеры Андрей Горбачёв и Андрей Некрасов. С первой большой ролью можно поздравить совсем ещё юную Настю Буткову.

Приятно удивила работа европейских актеров, причем не только точностью рисунка роли, но и глубиной подхода. Странно, но мне кажется, что слова «система Станиславского» для зарубежных актеров значат не меньше, чем для отечественных.

– Почему главную роль решено было отдать именно Сергею Безрукову? Безусловно, он большой актер, однако отношение к нему неоднозначное.

– Сергей Витальевич как был актёром номер один, таким и будет. Наша дружба с ним насчитывает уже 30 лет. Это была моя мечта поработать с ним в серьёзном жанре, как в «Подольских курсантах», так и теперь в «Учёностях».

– На первом съемочном дне фильма «Побег из ада» Тимура Бекмамбетова вы сказали, что сегодня для зрителей важна в первую очередь достоверность эмоциональная, и если люди верят чувствам персонажей, то не будут разбираться, правильный ли у формы крой. Скажите, насколько вы соблюдаете историческую точность в фильме «Учености плоды»?

– Вы не совсем точно меня процитировали. Я говорил о том, что зритель способен простить огрехи достоверности, если будет захвачен врасплох эмоционально. Но при этом в фильмах об исторических событиях, касающихся судеб конкретных людей, достоверность необходима.

В картине «Учености плоды» достоверны и человеческие отношения, и «крой формы». Еще на стадии подготовки мы привлекли трех исторических консультантов-специалистов по времени оккупации и получили из Центрального архива Министерства обороны России все необходимые материалы, доселе даже неизвестные. Опираясь на эти документы, мы создали максимально достоверную картину: восстановленные в малейших деталях исторические костюмы, уникальная военная и гражданская техника, реалистичные декорации, оригинальные предметы быта, даже псковский «суржик», на котором говорят герои. Все это не оставит равнодушными даже самых придирчивых зрителей.

– В фильме «Собибор» Константина Хабенского, который собрал множество позитивных отзывов, многие отметили один нереалистичный момент – когда комендант лагеря смерти признается в любви к еврейке. В центре вашей картины роковая любовь нацистки и советского партизана. На ваш взгляд, фильм убедит зрителей в том, что такое могло быть?

– Убеждать зрителей в чём-либо – не есть задача режиссёра. Необходимо создать условия, при которых зритель поверит во что угодно. Главное, в чём он должен быть уверен, – это мотивация поступка персонажа в момент его наивысшего эмоционального проявления. И если моя «раба любви» фрау отдаётся чувству, подобно героине «Евгения Онегина», значит, мне надо привести её к этому, наполнив поэзией, величественной красотой этих мест. Она за этим приехала, она это и получила. В Россию надо приходить с жаждой любви, а не с пистолетом.

Но наш фильм сложнее истории любви, он «многослойный». Мы хотим разобраться, что такое русский дух внутри нас, когда мы не отдаем «своего», порой даже не понимая, какая во всем этом ценность. Мы не всегда осознаем причин наших поступков, но что-то внутри нас живет такое, чего нельзя врагу отдать ни при каких условиях. Один из наших персонажей говорит одну забавную, но вместе с тем страшную фразу. Его спрашивают, мол, вот ты все время про Пушкина говоришь, а ты его вообще читал? На что он отвечает: «Я Пушкина не читаю. Достаточно того, что я им горжусь».

Я думаю, что, посмотрев наш фильм, многие люди разных национальностей захотят почитать Пушкина для того, чтобы понять, а что же в нем такого удивительного, что заставляет русских гордиться своим гением.