Страшный диагноз тогда еще 11-летней Ане поставили в 2013 году. Сейчас у девушки есть молодой человек Егор, имевший такой же онкологический диагноз, и большие планы на счастливое будущее.

Операция шла 7 часов

Все случилось летом 2013 года. Начались постоянная тошнота и рвота. «Отравилась или гастрит» – думали и родные, и врачи. Водили по поликлиникам, возили на консультацию в гастрологический центр. Врачи что-то находили, чем-то лечили. Но становилось только хуже.

Сначала приступы рвоты были через день, а потом каждое утро начиналось уже привычно с рвоты в туалете. Девочка, весившая 60 килограмм, за три месяца похудела на 20 килограмм. Были моменты, когда весила и 37, и 36 килограмм. Пошла 1 сентября в школу, там лучше не становилось. Наконец-то в один из таких дней ее отправили домой, родители вызвали скорую помощь. Отвезли в Первую детскую больницу на Авангардную улицу. Лечащий врач пришел познакомиться с пациенткой и схватился за голову: срочно на МРТ! И там сразу же нашли опухоль головного мозга.

«Все думают, что при опухоли мозга должны быть головные боли, но их не было. Поэтому никто и не подумал, что это – рак. Оказалось, что опухоль давит на рвотный центр в мозгу», – тихим голосом спокойно рассказывает Аня.

Ане поставили диагноз: медуллобластома червя и нижних долей мозжечка с прорастанием в нижний желудочек. Злокачественная опухоль мозга. От появления первых симптомов до постановки диагноза прошло около четырех месяцев.

В Первой детской ее перевели на отделение нейрохирургии, водили на профильную кафедру, решали, что делать. Было принято решение оперировать в Российском научно-исследовательском нейрохирургическом институте имени профессора А.Л. Поленова. Оперировал знаменитый детский нейрохирург профессор Вильям Хачатрян. Операция Ани длилась 7 часов.

Там 11-летняя Аня в полной мере поняла, что с ней происходит. Кто-то из родственников в сердцах прикрикнул на капризничавшую девочку, что, мол, у тебя рак, такой диагноз, а ты так себя ведешь.

«Я узнала об этом в один момент – вот, у тебя такая болезнь. Я знала, что от этого люди умирают, я целый день плакала и никто меня не мог успокоить, – так же спокойно рассказывает Аня. – Потом просто сидела и не знала, что дальше. Просто ждала, чтобы выписали скорее, я там целый месяц лежала. Потом привыкла со временем. Под конец лечения уже просто ничего не хочется».

Никто из школы не пришел

Потом ее перевели в 3-ю больницу, где тогда находилось отделение детской онкологии под руководством знаменитой Маргариты Белогуровой (сейчас отделение переведено в Петербургский онкоцентр в Песочном). В 31-й больнице Аня Осокина пролежала два года. Прошла восемь полных сеансов химиотерапии и лучевой терапии. Потом долго шло восстановление, долгие месяцы реабилитации – в Педиатрическом университете, Центре Алмазова и у себя в Красном Селе.

Но девушка говорит, что тяжелее всего переносила не физические мучения, а моральные. Она говорит об этом, не задумываясь: «Это страшно. Мои друзья, одноклассники – все, все исчезли. Даже моя классная руководительница только через три месяца написала маме: что, мол, случилось? Хотя у меня были подруги, но только одна девочка писала мне в больницу. А вот друзья в музыкальной школе поддерживали, беспокоились. Поэтому потом, когда меня уже выписали, мне в школу совсем не хотелось. Да на меня особо и внимания не обращали: ну, пришла и пришла», – говорит Аня.

Еще она говорит, что маленькие пациенты детского онкоотделения 31-й больницы дружили между собой.

«Общались с девочкой одной, но она недавно умерла. Многие, с кем общалась, не выдержали», – говорит Аня.

Стать медсестрой

Сейчас у Ани все хорошо. Она раз в полгода наблюдается у районного онколога, делает МРТ. В ее семье родились две младшие сестры. Будущий медик Анна выяснила: ее заболевание – не генетическое, сестрам не должно передаться. А вот у нее эта беда случилась из-за какой-то поломки в организме еще на эмбриональном уровне. Какой поломки и почему – никто не знает. Такова детская онкология.

Еще в 9-м классе она сделала школьный доклад о своем заболевании и твердо решила, что пойдет в медицину. Для вуза не хватило немного баллов, хотя школу Анна закончила без троек. Поступила в медицинский колледж №2.

«Почему медицина? Потому что медицина! Очень часто общались с врачами, медсестрами, мне было очень интересно. Даже когда меня везли на операцию, я всех расспрашивала: зачем это, зачем то. Я потом посмотрела в Интернете, как мне операцию делали – по удалению медуллобластомы снимали учебный фильм, – говорит эта «железная девочка». – И потом в больницах мне давали карточку для процедур, там лежал план операции, и я все читала и смотрела. В детстве думала о музыке, хотела стать музыкантом. Мне даже родители говорили: «Будешь плохо себя вести – не пойдешь в музыкальную школу». А потом я сидела как-то и подумала: вот мне врачи помогли, почему я не могу помогать людям? Я очень хотела быть врачом-хирургом или анестезиологом-реаниматологом, сейчас думаю стать хирургической медсестрой», – рассказывает Анна.

В медицинском колледже знают о том, что с ней случилось. Когда студенты изучают какие-то медицинские манипуляции, просят Анну показать и рассказать – она все это прошла на себе. Она только за – говорит, что любит поболтать. Думает, что могла бы пойти в детскую онкологию. По ее словам, она лучше многих знает, что чувствуют больные раком дети и что им нужно. Она считает, что ничего нет постыдного в том, чтобы рассказать свою историю болезни и победы над раком.

«Надо гордиться, что ты смог, ты победил. Это пример и другим детям, и лишний раз напомнит взрослым, в том числе врачам, что надо быть внимательнее, – говорит Анна. – Мне тогда врачи в Первой детской сказали, что еще бы пара дней без диагноза и предпринятых мер – и в моей голове «все бы передавило». То есть началась бы гидроцефалия – смертельно опасное состояние.

У Анны есть молодой человек – Егор, он из Москвы. Он тоже болел раком и смог его победить. Они познакомились с Аней в реабилитационном центре «Шередарь» во Владимирской области. Это лагерь одноименного благотворительного фонда, который помогает детям и подросткам, перенесшим рак, пройти физическую и психологическую реабилитацию. Анна там была несколько раз, и ей очень там нравится. С Егором они встречаются при первой же возможности в одной из двух столиц, летом вместе отдыхали на море.

Сейчас у Анны Осокиной в планах – окончить медицинский колледж и задуматься о будущей жизни, в том числе семейной. В Петербурге или в Москве – как молодые люди решат. Но это уже счастливые хлопоты.

СПРАВКА «ПД»

Первичная помощь детям с онкозаболеваниями или подозрением на них в Петербурге оказывается в пяти онкокабинетах различных профильных центров. Госпитальная база включает онкологические и радиологические койки в Петербургском онкоцентре и в федеральных клиниках.

За 2020 год выявлен 181 новый случай заболевания злокачественными опухолями у детей в Санкт-Петербурге. Это несколько больше, чем в прошлые годы и объясняется более активной диагностикой, в том числе с применением высокоточных технологий. Показатель заболеваемости детским раком в Санкт-Петербурге составляет 18 на 100 тысяч. На диспансерном учете состоят более 1000 детей (113 на 100 тысяч детского населения).

ЦИТАТА

Маргарита Белогурова, завотделением химиотерапии (противоопухолевой лекарственной терапии) и комбинированного лечения опухолей у детей Петербургского онкоцентра, доктор медицинских наук, профессор, заведующая кафедрой онкологии, детской онкологии и лучевой терапии Санкт-Петербургского государственного педиатрического университета:

«Ситуация с онкологической настороженностью в амбулаторной сети начала немного налаживаться благодаря образовательной программе, которую ведут детские онкологи, дети поступают на лечение на более ранних стадиях. Но коронавирусный год сбил эту работу. И не потому, что низкая онконастороженность, а просто такие жизненные обстоятельства – дети не осматривались и поступали на поздних стадиях. Уровень петербургского здравоохранения достаточно высокий, и те доктора, которые внимательно следят и обращают внимание на симптомы, что-то выявляют и вовремя направляют. Но, конечно, проблемы есть, и некоторые пациенты могут долго ходить по врачам, не попадая к специалистам.

Среди детей, победивших рак, есть такие, которые затем пошли в медицину. Это очень приятно, потому что люди, которые сами прошли через это, – они по-другому будут относиться к тем, кого они лечат».