– Юрий Николаевич, это ваш первый музыкальный альбом, поэтому хотелось бы узнать о нем как можно больше.

– Прежде всего, замечу, что это сборник не романсов, как растиражировано в СМИ, а авторских песен, среди которых есть всего один романс. Я считаю, что этот жанр обязывает. Это классическая, не очень сегодняшняя и слишком обязывающая форма. А мне кажется, что моя аудитория все же шире, чем просто приверженцы романса.

– В музыкальной компании, выпустившей диск, рассказали, что он был создан в пандемию. Как вам работалось?

– В сборнике есть несколько песен, написанных в это время. Одна из них называется «16 строчек о войне». Записана она на телефон, и требовательное ухо сразу услышит недочеты. Наверное, можно было бы все переозвучить в студии. Но тогда бы пропало время как документ того периода, когда запись можно было сделать только так. И я сознательно оставил ее в этом качестве. А вообще в этом сборнике много песен, созданных в разное время. Первая называется «Горизонты». Она написана в 18 лет.

– И о чем тогда мечталось и думалось?

– В детстве, когда я жил в Одессе и выходил к морю, мне казалось, что горизонт – это стена, в которой есть дверь. Войти в нее могут только моряки, которые потом расскажут мне про какой-то другой мир. А вообще альбом очень разный, он эклектичный, разбросанный. Такой же, как моя жизнь, которую он и отражает. Я прожил огромный кусок жизни, в которой было много веселого и невеселого, счастливого и несчастливого, радостного и не очень. Поэтому у меня один материал для песен – я и моя биография, мои чувства.

– В подзаголовке к альбому говорится, что это «невеселые песни от веселого артиста». Вы считаете, что грусть – непременный элемент юмора?

– Это традиция нашей жизни, нашего выживания благодаря юмору. Времена в России всегда были очень непростые. Вспомните скоморохов, которых преследовали. Или знаменитую сцену из фильма «Андрей Рублев», где скомороха (его блестяще играет Ролан Быков) деловито и как-то обыденно убивают. Так что смеяться вопреки – это традиция нашего юмора. Может, конечно, определение грустные песни слишком сильное. Они, скорее, лирические. А почему от веселого человека? Да потому, что в них есть и проблески юмора, и надежда.

– В кадре вы обычно отказываетесь петь, а тут решились на целый сборник. Почему?

– Потому что я не хочу, чтобы пение стало общим местом моего пребывания в кадре и на сцене. Это какой-то кусочек меня, моей профессии, моего умения, которым я очень дорожу и приберегаю его для концертов и встреч со зрителями. Я ведь не поющий артист, а артист, который поет свои песни. В этом принципиальная разница.

– Кроме альбома во время пандемии вы еще создали и свой канал на ютубе. Будет ли продолжение?

– Я очень надеялся, что нас опять «закроют». На это надеялись и мои продюсеры, которые сподвигли на то, что это нужно делать на систематической основе, а не по вдохновению. А нас не закрыли. То есть меня лишили свободного времени. Поэтому сейчас я думаю о каком-то переформатировании канала. Ведь прежде это была такая веселая и грустная летопись пандемии. Место действия там одно – моя дача. И партнерша одна – моя жена. Иногда, когда я вырывался на редкие съемки, я использовал съемочную площадку других проектов. Но съемок становилось все больше, а времени все меньше. А поскольку я перфекционист, то не могу чем-то заниматься левой ногой, ах какой я Леонардо да Винчи, мне нужно время. И сейчас я думаю о том, как при минимуме времени сохранить ютуб-канал. Думаю, что очень скоро появится что-то новое.

– Шоу «100ЯНОВ» будет иметь продолжение?

– Да, он позиционируется как спецпроект. Это значит, что мы работаем сезонами. И я надеюсь, что летом мы начнем снимать третий сезон.

– А сейчас на подходе фильм «Вампиры средней полосы». Там вы постоянно менялись местами с Михаилом Ефремовым. В чем причина?

– Там очень простая хронология. Эта роль была написана для меня. Кстати, это всего второй случай в моей биографии. Первый – это фильм «Человек у окна» режиссера Дмитрия Месхиева. Я снялся в пилоте и на фестивале в Иванове даже получил приз за лучшую мужскую роль. А потом производство было остановлено по каким-то административным причинам. Я стал сниматься в других проектах, и вдруг снова возникли съемки. И хотя мне безумно хотелось сыграть эту роль, я не мог подвести других людей и отказался. А когда меня попросили назвать имена тех, кто мог бы меня заменить, я посоветовал двух актеров, моих товарищей – Романа Мадянова и Мишу Ефремова. В результате, как я и рекомендовал, был утвержден Миша. Он снялся приблизительно в 30 процентах роли, но начался карантин и съемки вновь были остановлены. А потом произошла эта авария. Миша оказался под следствием, и ко мне обратились снова. Я согласился, поскольку в этом варианте никого не подсиживал. И, кстати, через адвокатов Ефремова мне сейчас передали очень трогательное послание, в том числе со словами благодарности, что я выручил его и группу с этой работой.

– Многие артисты сейчас жалуются на безденежье. А вы так востребованы.

– Но это не значит, что они врут! Это просто значит, что у конкретного артиста Юрия Стоянова сложилось так. И есть немало артистов, живущих в Томске, Норильске, Ульяновске, где не снимаются сериалы и нет кино. Непросто и эстрадным артистам, которые привыкли жить гастролями, корпоративами. А мне повезло! Я снимаюсь, поскольку работаю и в кино, и на телевидении, которое пока не останавливается.

– И где мы сможем увидеть вас в ближайшее время?

– Весной-летом возобновятся съемки второго сезона «Гостей из прошлого». Летом мы начнем второй сезон «Вампиров средней полосы». Весной покажут сериал «Марлен», где у меня заглавная роль и еще один 8-серийный сериал, который называется «Запасный выход». 14 февраля выйдет полный метр фильма Love, где продюсер Сережа Светлаков.

– Для этого фильма вы даже песню написали?

– Да-да. Это то, из-за чего в огромной степени я согласился сниматься. Потому что в сценарии сказано: «поют какую-то песню». Я говорю, что значит «какую-то»? Давайте я напишу ее. И написал. Но она не включена в альбом, потому что пока не вышел фильм, я не имею права ее публиковать. И еще я согласился сниматься потому, что должен был там танцевать абсолютно молодежный танец. Мне ужасно понравилась эта идея. Я, как ученик, ходил на занятия с модным хореографом и разучивал все эти тиктоковские движения. Это очень важный кусочек роли.
Что касается театра, то в Москве я играю в спектаклях «Женитьба» и «Игра в городки», он сделан по моей книжке. Для новых работ у меня просто пока нет времени.

– А на коллекцию Чарли Чаплина, которую вы собираете, время остается?

– Для этого иногда надо залезать в Интернет, смотреть на барахолках, что нового там появилось. Я ведь собираю только фигурки, сейчас их порядка ста. И иногда всплывает то елочная игрушка, то крошечный ключник, все это очень недорого. Или специально мне кто-нибудь дарит какие-то трогательные поделки, сделанные своими руками.

– А когда мы вновь сможем увидеть вас в Петербурге?

– Как только разрешат опять играть и это будет рентабельно для продюсеров, мы сразу же возобновим спектакль «Спасти рядового Гамлета», который я поставил и обожаю. Но в нем занято много артистов, серьезные декорации, много живого звука. Поэтому заполнить зал на 25 процентов – это вылететь в трубу. Мы ждем хотя бы 50 процентов.

– Театрам уже разрешили заполнять зал наполовину.

– Я не знал, вы первая сообщаете мне об этом. Значит, скоро мы сможем сыграть этот спектакль в ДК Ленсовета, где он был отменен из-за карантина. Я сам очень жду Петербург. Он всегда во мне. И большинство песен в альбоме, хотя там нет слов Питер, Эрмитаж, Невский, все равно песни про Петербург. Почему? Потому что большая их часть в Питере и написана. И отделить их от города невозможно!