Одной из самых обсуждаемых тем 2020 года была смертность от COVID-19 в Петербурге. Ряд комментаторов сравнивали наш город с другими регионами, называя его рекордсменом России по числу умерших. Так ли это на самом деле? Можно ли по уровню смертности делать вывод о качестве работы петербургских врачей во время эпидемии коронавсируса? Об этом в интервью «ПД» рассказал глава городского Комитета по здравоохранению Дмитрий Лисовец.

Даже не в первой десятке

– После начала пандемии в СМИ, в блогах и социальных сетях то и дело появлялись рассуждения о высокой смертности в Петербурге. Приводились разные статистические и околостатистические данные. Делались выводы, что наш город якобы плохо борется с новой инфекцией. Как профессиональные медики относятся к такого рода «аналитике»? Много ли в ней правды?

– Этот интерес человека к смерти, к ее причинам – понятен и вполне объясним. И правда в этих публикациях, безусловно, присутствует. Но путаницы намного больше. Отдельные авторы этих публикаций путают смертность с летальностью и наоборот. Не знают, что бывает предварительный и окончательный диагноз. А ведь есть еще разница между посмертным диагнозом и данными патологоанатомического заключения.
Тема сложная, узкоспециализированная, довольно тяжелая для понимания. Далекому от медицинской статистики человеку трудно разобраться в массиве разноречивой информации. Вот и появляются показатели вроде «дневной летальности». Берут число зарегистрированных в ЗАГСе в течение суток смертей от COVID-19 и делят на количество положительных ПЦР-тестов. Хотя понятно, что умерли пациенты совсем не из числа тех, кто в этот день заразился.

– Но как быть с данными настоящей статистики? Почему Петербург почти каждый день – в лидерах по числу смертей от коронавируса в России? Можете объяснить этот казус простыми словами?

– Давайте попробуем. Есть факт смерти человека. Дальше на алгоритм подсчета влияют три переменных. Первая – был или не был у покойного диагностирован COVID-19 при жизни. Это напрямую зависит от уровня охвата тестированием населения. Вторая – был ли обнаружен вирус после смерти. Это зависит от организации работы патологоанатомической службы. Наконец, третья – если коронавирус был, то стал ли именно он причиной смерти? Тут уже включаются и объективные, и субъективные факторы. Скажем так, в разных регионах эти переменные имеют совершенно различные значения, следовательно, в итоге получаются разные данные по смертям от COVID-19.

– В таком случае какой статистический показатель даст нам общую картину? Чем «измерять» реальные последствия пандемии?

– Динамика общей смертности – вот наиболее достоверный показатель. Важен общий итог. И здесь я никак не могу согласиться с теми, кто считает Петербург рекордсменом по смертности. Согласно оперативным данным Росздравнадзора и Минздрава РФ, наш город не вошел в первую десятку. Увеличение общей смертности за январь-декабрь 2020 года по сравнению с тем же периодом 2019 года составило 22,9%. Хотя это тоже немало, но это лишь 12-й результат в России.

Союзники коронавируса – болезни кровообращения и онкология

– Но рост общей смертности – это рост смертности от всех заболеваний? Причем здесь COVID-19?

– Основной причиной роста числа умерших в 2020 году стала именно эпидемия COVID-19. До того, как в наш город пришла эта инфекция, статистика из года в год фиксировала снижение количества смертей. Это был не просто устойчивый тренд. Мы предпринимали большие усилия по борьбе с сердечно-сосудистыми и онкологическими заболеваниями. Но именно с началом пандемии смертность в Петербурге стала заметно расти, с двумя антирекордами – в июне и в декабре 2020 года. И это прямое следствие COVID-19. Он либо сам вызывал летальный исход, либо делал течение основного заболевания более тяжелым.

– Помимо коронавируса, какие болезни петербуржцев стали основными причинами смерти в 2020 году?

– В структуре смертности COVID-19 занял третье место, пропустив вперед болезни системы кровообращения и новообразования. Сегодня мы уже знаем о способности коронавируса вызывать тромбозы. И понимаем, что на сердечно-сосудистые заболевания эпидемия также повлияла, увеличив количество смертей на 12%. От новообразований в Петербурге в 2020 году, наоборот, умерло на 2% меньше людей. Но к оценке этого факта необходимо подходить более внимательно, предметно. Если пациент со злокачественной опухолью получает лекарственную терапию, у него крайне высокий риск тяжелого течения COVID-19.

Сравнивать с теми, у кого такой же охват тестированием
​
– И все же: в статистическом учете есть понятие смертности от определенного заболевания. В Санкт-Петербурге самая высокая смертность от новой коронавирусной инфекции на 100 тысяч населения. Чем это можно объяснить?

– Вернемся к алгоритму, о котором шла речь вначале. Первая переменная – охват тестированием. Не везде есть такие возможности, как в Петербурге. Мы первыми в России официально привлекли к ПЦР-диагностике частные службы. Создавали свои лаборатории, закупали дорогостоящее оборудование, вводили трехсменный режим работы, оптимизировали работу поликлиники, внедряя технологии бережливого производства. За несколько месяцев город удвоил объемы суточного тестирования. Сейчас можем делать до 48 тысяч тестов.

Уровень ПЦР-диагностики в Петербурге – один из самых высоких в стране. Поэтому сравнивать нас по смертности на 100 тысяч населения корректно только с теми регионами, где охват ПЦР-тестами сопоставим с нашим. Если он в разы меньше, вероятность установить верный диагноз минимальна.

– Остается еще исследование патологоанатома – ваша вторая и третья переменные...

– Как я уже говорил, она очень сильно зависит от организации работы патологоанатомической службы. У Петербурга в этом плане очень мощная школа. Главный патологоанатом Российской империи, а впоследствии Наркомздрава СССР, Георгий Владимирович Шор работал в нашем городе. Здесь при наступлении летального исхода у больного с подозрением на COVID-19 в 99,9% случаев проводится патологоанатомическое вскрытие. И обязательно забираются образцы тканей для ПЦР-исследования. Даже если прижизненно не удалось лабораторно подтвердить диагноз COVID-19, в Петербурге существует объективная возможность установить его посмертно.

Считаем честно. Так научили

– Допустим. Но так ли уж свободен патологоанатом в своем решении? Разве выбор причин смерти – основной и сопутствующей – не регламентирован Минздравом РФ?

– В целом у медицинских школ в разных регионах схожие подходы. В том числе и к посмертной диагностике. Но при наличии множества патологических состояний у больного причину смерти выбирает конкретный врач. У нас в Петербурге принято во главу угла ставить профессиональные интересы. Даже если придется потратить больше времени и сил, важно дойти до сути. Просто потому, что «так научили». Это традиции, которые передаются врачами соответствующего профиля из поколения в поколение. Специалист, воспитанный иначе, может принять другое решение.

– Можете пояснить на конкретном примере?

– Те же сосудистые катастрофы. Они нередко связаны с коронавирусом нового типа, поскольку данная инфекция провоцирует тромбозы. Допустим, тромбоз вызвал у зараженного смерть от инфаркта миокарда или инсульта. Один патологоанатом в качестве основного посмертного диагноза установит COVID-19. Другой точно такому же пациенту в заключении напишет «инфаркт». Оба по-своему правы. Но их вердикты пойдут в разные графы статистики.

– То есть статистика по смертям в Петербурге ведется скрупулезно? И, по крайней мере, ей мы можем доверять? Даете «голову на отсечение»?

– Заявляю со всей ответственностью, что в нашем городе не был скрыт ни один случай смерти от коронавирусной инфекции. Я не вижу никаких оснований для того, чтобы даже задумываться об этом. Мы всегда, с самого начала эпидемии, честно и объективно предоставляли соответствующие данные.

Городскую медицину ждет цифровая трансформация

– Прошлой осенью высокую смертность в Петербурге многие связывали с более высокими темпами распространения коронавируса, чем в целом по стране. Насколько это справедливо?

– Что касается темпов распространения, особого внимания заслуживает то, что влажный климат нашего города является неблагоприятным для всех жителей с хроническими заболеваниями органов дыхания. Достаточно сопоставить цифры заболеваемости по туберкулезу в Петербурге и, например, в Москве. Эти графики есть в открытом доступе в Интернете. Что в середине XIX века, что в середине XX-го, у нас таких пациентов было на 30-50% больше, чем в столице.

– Еще нам нередко напоминают, что Петербург – самый пожилой город в стране…

– Это тоже правда. И она вносит свою лепту в показатели избыточной смертности. В Санкт-Петербурге высокий процент населения пожилого и старческого возраста, имеющего сопутствующие хронические заболевания. Пожилые люди особенно тяжело переносят коронавирус. Доля пациентов 60+, у которых диагноз COVID-19 установлен в качестве основного и стал первоначальной причиной смерти, составляет 86,3% от общего числа умерших от данного заболевания. Cреди мужчин 60 и старше – это 81,2%. Среди женщин 60 лет и старше – 91,2%. В регионах, где меньше доля пожилого населения, COVID-19 реже становился причиной смерти – даже при сопоставимых с Петербургом показателях заболеваемости.

– Стал ли для вас лично неожиданностью высокий уровень смертности в Петербурге в декабре?

– Да, по декабрю мы получили весьма тревожные цифры. Сейчас проводим их подробный анализ. Если честно, мы в Комитете по здравоохранению, конечно, надеялись избежать второго пика в конце 2020 года. Для этого мы, принимая во внимание и «опыт первой волны», во время осеннего подъёма COVID-19 старались максимально сохранить городские многопрофильные стационары для лечения неинфекционных больных. Благодаря данной мере удалось спасти тысячи жизней.

– Какие меры предпринимаются в Петербурге, чтобы все-таки снизить смертность в наступившем 2021 году?

– У нас принят План первоочередных мероприятий по снижению показателей смертности. Он включает действия по каждому из направлений – сердечно-сосудистые заболевания, онкология, эндокринная патология и другие. В лечении больных с COVID-19 мы обратили пристальное внимание на амбулаторных пациентов. Уже в конце декабря – начале января в Петербурге было многое сделано для повышения эффективности лечения коронавируса на дому. Это и бесплатное такси на КТ-диагностику, выдача лекарств, а теперь и пульсоксиметров. Это закупка новых машин для развозки участковых врачей. Это использование многоканального телефона «122» на вызов врача.

Уверен, что вместе с новогодними ограничениями социальной активности в Петербурге все эти шаги дадут определенные результаты. Но мы готовим и меры на перспективу. Как и любая война, борьба с вирусом обнаружила наши слабости. Показала, где нужно сосредоточить силы и средства.

Необходимо серьезно укреплять первичное звено, в том числе – кадрами. На прошлой неделе губернатор Александр Беглов поставил задачу ускорить цифровую трансформацию отрасли здравоохранения. Будем активнее внедрять телемедицину, объединять разные базы медицинских данных, запускать новые сервисы. Петербург ждет от городской медицины системного ответа на новый вызов, мы постараемся его предоставить.