В ХIХ веке здесь был прекрасный парк, за которым постоянно следили садовники. Часовни, выполненные по канонам древнерусской архитектуры, надгробные памятники, заказанные у лучших скульпторов того времени. А сейчас царит разруха и запустение. Хотя в последние годы часть надгробий и была восстановлена, но очень многие захоронения до сих пор считаются утраченными. Потемневшие от времени памятники, отсыревшие стены полуразрушенных склепов контрастируют с оставшимся после ночной оттепели снегом, добавляя и без того печальному пейзажу уныния.

Некогда один из трех погостов Александро-Невской Лавры носил название Засоборное кладбище. Когда здесь появилось первое захоронение, никто не знает. Никольским оно стало называться в 1871 году, после того, как была построена Никольская церковь. Кладбище считалось одним из самых престижных в столице империи. Здесь хоронили аристократов и известных людей. Рассказывать о каждой могиле можно долго и подробно. Поэтому Никольское кладбище, хоть и не было признано музеем как Тихвинское или Лазоревское, давно стало излюбленным туристическим местом.

«ПД» прогулялся по Никольскому кладбищу вместе с некрополистом и историком ленинградских и петербургских кладбищ Михаилом Соколовским. В первую очередь, нас интересовали могилы авиаторов. На этом кладбище их сразу несколько. И некоторые считаются по-настоящему знаковыми.

УТРАЧЕННОЕ И ВОССТАНОВЛЕННОЕ 

Так, недалеко от входа на кладбище рядом с могилой первого мэра Петербурга Анатолия Собчака похоронен Сергей Николаевич Этин.
«Он был начальником учебной части Володарского аэроклуба, погиб в 1936 году. Он отвечал за ДОСААф и развитие авиаспорта в Ленинграде в довоенный период», – рассказывает Соколовский.

Мы идем дальше за историком по оттаявшей хляби.

«Вот могила Павла Обухова – горного инженера. Он основал Обуховский завод», – мимоходом указывает некрополист.

По пути встречаем могилу героя русско-турецкой войны, плита на ней расколота.

«Это была потеряшка. Нашли, положили сюда в 80-х годах», – отмечает наш спутник.

Историк говорит, что сейчас на Никольском появляются восстановленные захоронения. Один из примеров – семейный склеп последнего морского министра Российской империи адмирала Ивана Григоровича, умершего во Франции в 1930 году. В 2005 году прах адмирала торжественно перезахоронили, согласно его завещанию рядом с родными на Никольском.

«Перезахоронили, склеп восстановили. Кладбище живет, пока помнят. В принципе, так можно было бы сделать со всеми захоронениями здесь. Если бы кто-то взял шефство. Вот моряки взяли и сделали», – добавляет Соколовский.

ЖЕРТВЫ АВИАЦИИ

Инженеры, военные, дипломаты. Прожитые жизни, незавершенные стремления... Под нашими ногами хрустит и крошится ледяная корка. Наконец, мы сворачиваем и оказываемся у могил русского военного летчика Евгения Шпицберга, который разбился во время разведки в годы Первой мировой войны и его отца – генерала от артиллерии Ростислава Шпицберга.

А рядом с ними знаменитость своего времени – спортсмен, велосипедист, мото- и автогонщик, авиатор Сергей Уточкин. Над его могилой скромный черный обелиск, портрет в овальной раме. Долгое время фотографии не было. Ее восстановили историки авиации.

Полеты на воздушном шаре в Египте, больше 200 показательных полетов в городах Российской империи и за ее пределами, участие в первом перелете Петербург – Москва. Однако многочисленные аварии и травмы не могли не сказаться на здоровье. Он умер 31 декабря 1915 (13 января 1916) в больнице Св. Николая Чудотворца для душевнобольных. Так как шла Первая мировая война, смерть его осталась практически незамеченной.

От места захоронения Сергея Уточкина мы следуем к могиле русского военного лётчика, участника Первой мировой войны Глеба Алехновича. Простая серая плита с памятной надписью и датами жизни.

«Военный летчик Красной армии. Погиб на фронте в 1918 году. Хотя, конечно, памятник, как мы видим, у него поставлен уже в советское время, где-то в 90-е уже», – говорит некрополист.

Судя по тому, что у могилы стоит новенькая лампадка, а дерево рядом украшено бело-голубыми, ленточками, хоть и обтрепавшимися на ветру, могила этого авиатора не забыта.

… И РЕВОЛЮЦИИ 

Дальше наш путь к месту захоронения первой жертвы авиации в России – военного летчика Льва Мациевича.

«Я вам хочу показать еще Шингарева, депутата Государственной думы, которого, бедолагу, закололи в дни Февральской революции», – предлагает историк.

Соглашаемся. Немного плутаем и выходим на металлическую оградку и две могилы за ней. На ней свежие фото. Сами захоронения тоже обновлены. Читаем на плитах: Андрей Шингерев –русский земский, общественный, политический и государственный деятель, специалист в области государственного хозяйства и бюджета от либеральной общественности, врач общей практики, публицист. Рядом Федор Кокошкин – политический деятель, депутат Государственной думы I созыва (1906), государственный контролёр Временного правительства (1917).

«Революционно настроенные матросы пришли в госпиталь и проткнули их штыками. И вот они вдвоем – Шингарев и Кокошкин, жертвы революции и «красного террора», – указывает историк. – Это сейчас их могилы привели в божеский вид. Когда в первый раз мне показали, захоронение было вообще в запустении».

НАСТОЯЩИЕ ГЕРОИ 

Наконец, поворачиваем к заметному издали красноватому обелиску – могиле Льва Мациевича. Его самолет на глазах у зрителей начал разваливаться прямо в воздухе во время Всероссийского праздника воздухоплавания 24 сентября (7 октября) 1910 года. Эта трагедия вызвала потрясение у всех. А хоронили авиатора как национального героя, улицы Петербурга были заполнены народом и над траурной процессией летел дирижабль «Кречет». Александр Блок посвятил гибели Мациевича знаменитое стихотворение «Авиатор».

«Я чувствую, что благодаря в том числе и моему сайту «Петербургский некрополь», а у меня там уже больше 3,5 тысячи страниц биографий, происходит какая-то движуха, появляются какие-то заинтересованные люди, которые хотят почтить, восстановить память, родственники находятся, пишут благодарности», – рассказывает Михаил Соколовский.

СТРАШНЫЕ ГОДЫ БЛОКАДЫ 

Мы в это время идем к следующей точке нашего маршрута — могиле одного из пионеров русской авиации Всеволода Абрамовича и месту захоронения первой российской летчицы Лидии Зверевой. Пока мы скользим по чуть подтаявшей ледовой корке, пытаемся не упасть в лужи, историк сообщает, что в годы Великой Отечественной войны на Никольском кладбище было сделано много захоронений погибших в блокаду, а деревянные кресты и красные советские пирамидки в страшные годы ушли на растопку и обогрев.

«То, что было здесь, – это страшно. После войны, когда многие вернулись в город, они просто не нашли могилы своих близких. Это самое страшное, когда ты приходишь на кладбище, знаешь, что вот здесь был твой родственник похоронен, а в каком месте, уже и не найти. То же самое было на Смоленском кладбище», – отмечает он.

Проходим мимо аллеи кавалеров советского ордена Александра Невского. Им награждались командиры дивизий, бригад, полков, батальонов, рот и взводов. В том числе и авиационных.

«Когда я попал сюда впервые в 1976 году, здесь было запустение. Мне, конечно, все это нравилось. Это какое-то прикосновение к чему-то другому. Дедушка здесь один ходил в синем берете и длинном плаще. Он мне много рассказывал: вот это купец, это академик, а это адмирал. Для того, чтобы узнать подробности, я ходил в библиотеку. Интернета тогда не было. У него у пруда был кто-то похоронен. Он себя называл старожилом. После 80-х дедушка пропал. Скорее всего, тоже умер. И многое, что мне было показано и рассказано, я помню и теперь тоже могу показывать. Как вот с могилой Зверевой», – говорит по пути Соколовский.

ПРОПАВШИЕ МОГИЛЫ 

Мы как раз останавливаемся у пустыря... Это место предполагаемого захоронения первой российской летчицы Лидии Зверевой. «ПД» уже писал о том, что его нашли историки авиации, как раз при помощи Михаила Соколовского.  

«Когда меня спросили, где похоронена авиатрисса Зверева, я это знал. Мне ее как раз и показывал тот старожил. Там тогда было подобие холма и стоял крест, похожий на пропеллер», –делится историк.

Совсем рядом могила еще одного авиатора, новатора-изобретателя – Всеволода Абрамовича, погибшего в 1913 году в Германии по вине еще одной летчицы Евгении Шаховской. Она выполняла самостоятельный полет с инструктором. Им был Абрамович. Сама Шаховская при этом не пострадала.

А неподалеку, отмечает Соколовский, находится еще одно утраченное захоронение.

«Тут покоится Александра Ишимова – знаменитая детская писательница, последняя респондентка Пушкина. В 1937 году в год 100-летия гибели поэта ее хотели перенести на Тихвинское кладбище. Памятник подняли, а потом человек, который этим занимался умер, и дело встало. А потом и могилу потеряли. Хотя на старых схемах она есть», – пояснил он.