В Петербурге скончался легендарный каскадер, актер, изобретатель Александр Массарский. Заслуженному работнику физической культуры и спорта России, заслуженному тренеру России по самбо и дзюдо, одному из основателей отечественной школы каскадерского киноискусства было 92 года.

Александр Массарский умер 18 декабря. «Александра Самойловича не стало сегодня на 93-м году жизни. Выражаем глубокие соболезнования родным, близким, многочисленным ученикам и коллегам», – говорится в сообщении Комитета по физической культуре и спорту.

ОДИН ИЗ ПЕРВЫХ

В Союзе кинематографистов РФ, членом которого был Александр Массарский, отметили, что он считается одним из основоположников отечественной школы каскадеров. В 1949 году Массарского вместе с другими ленинградскими самбистами пригласили на съемки фильма «Звезда» по повести Эммануила Казакевича для участия в рукопашных схватках. После этого его жизнь неразрывно была связана с кинематографом. В 1950-х годах Александр Массарский создал на «Ленфильме» отряд каскадеров, который много лет работал на всех киностудиях страны. Он принимал участие в таких фильмах, как «Мертвый сезон», «Король Лир», «Транссибирский экспресс», «Блокада», «Человек-амфибия», «Тревожное воскресенье», «Стрелы Робин Гуда». Дублировал известных отечественных актеров: Ефима Копеляна, Кирилла Лаврова, Армена Джигарханяна.

Александр Массарский часто рассказывал, как снимали самые известные советские фильмы. Например, «Белое солнце пустыни». Именно он дублировал актера Павла Луспекаева в сцене драки на баркасе. «Верещагин не должен владеть какими-то особыми приемами. Он просто здоровый мужик и дерется, как умеет. Я сделал драку предельно реалистичной», – вспоминал Массарский.

СОЗДАТЕЛЬ УНИКАЛЬНЫХ ПРИБОРОВ

«Александр Массарский очень гордился тем, что слово «каскадер» появилось в советском кино с его подачи. До этого людей, выполняющих трюки в кино, называли трюкачами, дублерами», – отметили в Союзе кинематографистов РФ. За долгие годы работы Александру Массарскому удалось создать уникальные конструкции фото-, кино- и видеокамер для съемок под водой и в открытом космосе, медицинские приборы для применения в хирургии, стоматологии, спортивной и космической медицине, космическую баню для станции «Салют».

Он участвовал в создании уникального космического прибора – звездного фотометра, применявшегося на станции «Мир» и позволившего получить научные данные о неизвестных свойствах верхних слоев атмосферы Земли.

До последних дней жизни Александр Массарский продолжал работать с молодыми исследователями, он был для них научным консультантом, наставником и старшим товарищем.

В одном из интервью нашему изданию Александр Массарский рассказывал о своей работе в кино.

– В «Свадьбе в Малиновке» в сцене поединка на шашках я дублировал Владимира Самойлова, игравшего красного командира. Григорий Абрикосов, который исполнял роль атамана банды, снимался сам. Мы с ним все отрепетировали до мелочей – как он нападает, как двигается. Начали съемку – я ничего не могу понять, он машет шашкой с такой яростью, как будто зарубить меня хочет. Я едва успеваю ставить защиты, с трудом отбиваю удары. А шашки то боевые, острые… Потом, когда был уже девятый дубль, осветитель сказал мне: «Он же перед съемкой выпил бутылку водки из горлышка для куража. Откажитесь с ним работать...»

Про съемки фильма «Белое солнце пустыни»

–  Анатолий Кузнецов работал в «Белом солнце пустыни» без дублера? Помню интервью, в котором он рассказывал, что занимался самбо и это ему пригодилось в роли Сухова. В сцене на берегу моря, когда басмачи хватают его, а Сухов выбивает маузер, прыгает, стреляет – это Кузнецов?

–  Эту сцену у моря придумал и поставил я. И зрители видят Кузнецова. Загвоздка была в том, что Сухов в этом эпизоде убивает троих басмачей. И надо было показать эти три смерти, то есть разбивать эпизод на много дублей. Но режиссер Владимир Мотыль сказал мне: «Не волнуйтесь, я умею монтировать внутри кадра».

–  Спартак Мишулин, игравший Саида, тоже сам скакал на коне и бросал аркан?

–  Скакал, хотя до съемок ни разу не садился на коня. Аркан бросал, но не набрасывал, это уже делали отдельно… Кстати, в той сцене у моря я сыграл басмача, которому на шею Саид накидывает петлю.

–  Вы дублировали Павла Луспекаева в сцене драки на баркасе.

– Когда мы готовили эту сцену, Мотыль меня попросил не включать в нее ничего необычного. Верещагин не должен владеть какими-то особыми приемами. Он просто здоровый мужик и дерется, как умеет. Я сделал драку предельно реалистичной. Мне потом говорили коллеги, что можно было в этот момент подсечку сделать, а здесь еще какой-нибудь переворот. Нет, все должно быть натурально.

– Наверное, это еще сложнее, чем поставить эффектную, «балетную» драку?

– Конечно. Тем более что на «Белом солнце пустыни» у меня был всего один профессиональный каскадер. Работать пришлось с людьми, которых мы набрали на месте съемок, а среди них были и личности, скажем так, мутные. Когда показали Мотылю репетицию, то он сказал: «Все хорошо, замечательно. Только пусть драка будет не на корме, а на носу буксира». Я переделал, но он попросил еще что-то изменить – чтобы этот участник двигался не слева направо, а наоборот, а у того в руках была не винтовка, а кинжал. А это значит, все сделать заново. Показали Мотылю пять вариантов. И так он меня измучил, что я даже пожаловался композитору Исааку Шварцу, а тот рассказал, что тоже написал несколько вариантов музыки, и режиссер в итоге выбрал самый удачный. Так и получилось – в фильм вошла самая удачная сцена драки.

– Но в драке на баркасе Луспекаев в итоге сыграл сам?

– Мы все отрепетировали, на общих планах должны были снимать меня и только на крупных – Луспекаева. У него ведь, как все знают, были ампутированы ступни, и у всех были сомнения, как он будет двигаться в этом эпизоде. Но получилось, что Луспекаев смог выполнить все движения, и на экране мы видим его. Мне почти не понадобилось его дублировать, чему я очень был рад.