– Нельзя не отметить, насколько изящно и вместе с тем просто придумана идея «Миражей советского»: увидеть советскую историю глазами постсоветских кинематографистов, многие из которых в силу возраста не застали Советский Союз. Вы прожили при СССР 15 лет, что для вас стало самым важным опытом из советской эпохи?

– Я, как и мой ближний круг (мои друзья и моя жена – мои ровесники или одноклассники), сформированы поздним СССР, но также перестройкой и 1990-ми. О перестройке снято ужасно мало хорошего кино, хотя сам этот период с 1986 по 1990 год подарил нашему кино немалое количество шедевров, и это обидно. А о 1990-х снимают постоянно, но какую-то, мне кажется, ерунду... А я именно при СССР пережил самые важные в моей жизни вещи, прочитал книги, посмотрел фильмы, познакомился с людьми, которые определили меня как личность. Перечислять невозможно – слишком этих решающих факторов было много. Однако моя ностальгия по детству и школе определенно не распространяется на советский политический строй (хоть лично я и застал самую «вегетарианскую» его модификацию).

– Одна из ваших первых книг была сборником интервью с режиссером Алексеем Германом – старшим, легендарным режиссером «Ленфильма». И в «Миражах советского» Ленинград постоянно присутствует: книга начинается с рецензии на «Иронию судьбы. Продолжение», в ней есть тексты о фильмах «Довлатов», «Дылда», «Лето», «Цой», «Праздник» – действие этих фильмов либо происходит в Ленинграде, либо имеет к нему отношение. Можно ли говорить, что постсоветский кинематограф создал некий новый «образ Ленинграда»?

– Несомненно. И больше того: Москва с годами обретает все более расплывчатый и противоречивый образ, в отличие от Ленинграда – Петербурга, для отечественной традиции такого же архетипического города, как Париж для Европы и Нью-Йорк для Америки. «Ирония судьбы» Рязанова утвердила это различие: вроде бы Москва и Ленинград идентичны, но чудеса могут случиться только в Ленинграде. И по этой же причине именно «Ирония судьбы» – обязательный атрибут Нового года, который специально реанимировали и подновили в версии Бекмамбетова... Магический поэтический ретро-Ленинград в «Довлатове», заколдованный замороженный город в новейших «блокадных» фильмах, рок-н-ролльный Ленинград 1980-х: это культурные мемы, устойчивые хронотопы нашей культуры. Иногда даже кажется, что именно они привлекают сценаристов и режиссеров, а уже сюжет и герои возникают потом, как следствие выбранного времени/места.

– Наверно, вам тысячу раз задавали этот вопрос, и все же: почему у нас так мало хороших российских фильмов? В чем причина?

– Совсем не мало. Но ответ есть. Потому что мы до сих пор по-детски доверчивы, ведемся на рекламу и пиар, смотрим что попало и плохо умеем вычленять из общей массы фильмов, снятых в России, те несколько по-настоящему хороших, которые обязательно появляются каждый год. Смотришь на сборы и видишь, что у ненавистного для всех блокбастера – все равно рекорды, а у тонкой и умной, при этом отнюдь не авангардной картины – сущие гроши. Большая часть зрителей, даже культурных, о ней даже и не слышали. А многие интеллигенты до сих пор попросту боятся ходить в кино или включать телевизор: вдруг покажут что-то не то? Именно в этих обстоятельствах роль критика становится особенно важной.

– Интересно, а кто из советских режиссеров, на ваш взгляд, наиболее точно воспроизвел на экране советскую жизнь? Вы часто предлагаете (например, в еще одной новой книге – «Как смотреть кино») такие небольшие топы лучших фильмов. Ваш топ-5 фильмов, снятых советскими режиссерами, которые дают максимально полное представление о советской жизни?

– Я не такой уж знаток советского кино, а советскую жизнь застал лишь в детстве, так что мне сложно составить какой-то приближенный к объективности топ. Но давайте несколько все же назову. «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» Элема Климова (идеальный, но не идеалистический срез советского детства), «Служебный роман» Эльдара Рязанова (советская офисная жизнь), «Бриллиантовая рука» Леонида Гайдая (Никулин создал там незабвенный образ homo soveticus), «Мой друг Иван Лапшин» Алексея Германа (прозрачная и беспощадная картина довоенного провинциального идеализма) и напоследок «Ну, погоди!» – великая анимационная энциклопедия советских масс-культуры и быта.

– В «Миражах советского» есть интервью с Владимиром Сорокиным и рецензии на его последние книги. А как у вас складываются отношения с современной российской литературой? Какие книги отечественных авторов читаете?

– Сорокин – мой многолетний кумир и самый тонкий из известных мне исследователей советского универсума в художественной форме. Читаю я не так уж многих, но не пропускаю новую прозу Виктора Пелевина, особую нежность питаю к Михаилу Шишкину, Алексею Сальникову и Леониду Юзефовичу. Еще замечательную поэтическую прозу пишет Денис Осокин. Не слишком оригинальный выбор, сам знаю, но мне как кинокритику это можно простить.