В промежутке между двумя премиями и после утреннего и вечернего спектакля Анна зашла в гостиную «ПД» на разговор за чашечкой кофе.

– Расскажите, как вы ушли на карантин: вам просто прислали сообщения, что завтра театр не откроется? Или как?

– Весной было такое время неопределенности. Все вокруг уже закрывалось, но у нас еще не было информации, как будет дальше. Мы до последнего играли спектакли онлайн. Пока нас не отправили на самоизоляцию, успели отыграть три-четыре спектакля. Мы еще, помню, так расстраивались: неужели так дальше и будем играть на пустой зал?

Но 28 марта, когда объявили каникулы из-за пандемии, нам сказали, что мы уходим на неделю. А в итоге ушли на три месяца. В следующий раз я пришла в театр уже в конце мая. Зашла в гримерку, а там будто после эвакуации: вещи остались, грим разложен на столе, чайные пакетики в чашках. Как будто люди просто встали и ушли. И только все слоем пыли покрыто. Конечно, мы не ожидали, что будем так долго сидеть по домам.

– Каково это вообще – работать на пустой зал? 

– Казалось, что это все один большой прогон. Потому что зритель – это неотъемлемая часть спектакля. Без зрителя наша энергия уходит в никуда, растворяется в воздухе: нет азарта, нет куража. В театре нет смысла, если там нет зрителя.

– Получилось что-то полезное извлечь из времени самоизоляции? 

– Нас закрыли в разгар сезона, и к тому моменту уже накопилась усталость.

Я вообще редко бываю дома. Только поспать, позавтракать и уйти на весь день. И так каждый день. А тут наконец-то появилось время побыть вместе с родителями. Днем каждый занимался своими делами, а вечером собирались вместе в гостиной. Играли с папой в «Эрудит», мой молодой человек научил меня играть в нарды.

Это была перезагрузка. И для меня она прошла в комфортных условиях. У меня появилось чувство важности дома. Я, трудоголик, не умела так ценить момент, расслабляться.

Я читала, смотрела спектакли в онлайне, кино, сериалы, занималась йогой. Я рада, что наконец появилось время на созидание.

– Вы смотрели на изоляции спектакли? 

–Драматические спектакли я в принципе не очень люблю смотреть в записи. Исключение – театр «Глобус» и Королевский лондонский театр. Спектакли этих театров очень хорошо сняты, создается ощущение полного присутствия. Также во время изоляции я посмотрела много балетных постановок театров со всего мира. Некоторые из них так просто не найти в Интернете. К примеру, я очень люблю Джона Ноймайера. И вот во время пандемии трансляции его театра шли почти каждый день. Да и вообще много имен, много открытий. Многие из этих постановок, к сожалению, мы не можем увидеть вживую.

– Помните эмоции от первого сыгранного после снятия ограничений спектакля? 

– Было волнение, даже страх. Как будто бы я разучилась говорить. Казалось, будто я буду разговаривать на другом языке и меня не поймут.
У нас еще так совпало, что первый сыгранный спектакль – это была премьера «Как тебе такой театр, Илон Маск?», поэтому было вдвойне волнительно.

Мы встретились с труппой 15 июля и два месяца плотно репетировали перед премьерой.

Первый сбор труппы был как эмоциональный взрыв. Если каждый год сбор труппы – это как школьники после летних каникул, то в этот раз было такое ощущение, что прошло два года, будто мы были реально в эвакуации очень далеко друг от друга.

И зритель за время самоизоляции сильно изменился. Спектакли сейчас проходят на одном дыхании. Люди настолько, кажется, истосковались по театру, что стали бурно выражать свои эмоции – появляются какие-то реакции, например, смех там, где он непредусмотрен. Или аплодировать начинают на каких-то сценах. В конце не просто встают, а прям кричат «спасибо»!

– В начале ноября на сцене ТЮЗа с гастролями должен был выступить Приморский драматический театр имени Горького. Но из-за пандемии показы отменили. Вам повезло больше – успели съездить к ним с гастролями. 

– Мы были и в Хабаровске и во Владивостоке. На такие расстояния давно уже не летали, даже непривычно было.

Но поездка мне очень понравилась. Это было очень интересно, это совсем другой край, другая природа, другой климат...

В Хабаровске каждый день были спектакли и я, к сожалению, не успела город посмотреть. Только вечером выходила к Амуру, махала ему и уходила спать.

У них на тот момент была еще шахматная рассадка, мы там когда были, узнали, что у нас отменили ее.

На одни сутки мы приехали во Владивосток из Хабаровска с «Бедной Лизой». И Владивосток меня просто поразил, прекрасный город, обязательно туда еще вернусь. Например, Одесса – это моя вторая родина, поэтому к морским городам у меня особенная любовь.

Еще с читкой двух пьес о войне мы ездили в Пермь.

Так что после выхода из изоляции у нас плотный рабочий график.

– Ну и, конечно, «Золотой софит»... 

– Который я не получила!

– Но ведь важна сама номинация. 

– Конечно! Я же шучу. Номинация – это уже отметка. А получить премию – это уже нюансы. У меня были такие конкурентки, что мама не горюй! Я и за них держала кулаки, даже не было грустно не получить приз в такой достойной компании.

Но вообще «Золотой софит» – это событие для нашего спектакля. О том, что мы номинированы, мы узнали во время пандемии. Мы были очень рады.

Для меня это очень важный спектакль, я его очень люблю. Очень люблю Анатолия Владимировича Ледуховского – нашего режиссера. И сам спектакль стал для нас подарком.

– Впереди еще «Прорыв» все равно. 

– Да, 30 ноября. У нас от одного спектакля «Обрыв» номинировано пять человек, а в целом от ТЮЗа номинировано восемь. Я очень горжусь своими коллегами и очень рада за театр.

– У вас сейчас большая занятость. Чувствуете себя в потоке? 

– Нет, я вообще борюсь с «синдромом самозванца». Это свойственно многим людям. Я читала, что мы просто живем в такой гонке, что не успеваем радоваться своим победам.

А мне вдобавок хочется еще больше ролей, профессия такая ...

– Какую роль хочется исполнить? 

– Леди Макбет. Но это, пожалуй, роль на вырост.

– А что вам ближе в театре: эксперименты или классика? 

– Мне нравится экспериментировать, но с традиционной базой. Традиционное в этом случае: близость зрителя и актера, их диалог.

– Вы играете на взрослую и детскую аудиторию. В чем разница между этими зрителями? 

– Детский зритель особенный. Он тоньше все чувствует, при этом он гораздо требовательней, чем взрослый. Дети чуют, когда их пытаются надуть. С современными детьми надо быть предельно честными. Наш спектакль «Как тебе такой театр, Илон Маск?» и адресован таким современным, ищущим подросткам.

– Если бы вам предложили сыграть в сериале, пошли? 

– Да, это интересный опыт. Да и сериалы сейчас такие пошли – они почти как полный метр. Многие мировые звезды перешли уже на сериалы. Взять хотя бы последний сериал с Джудом Лоу «Третий день».

Мне, бывает, поступают предложения, но в основном это роли эпизодического плана. Я надеюсь, что в дальнейшем это будут более объемные работы.

– Мы с вами встретились, уже можно так сказать, на исходе 2020 года. Непростого, конечно, года. У вас лично есть к нему претензии? 

– Нет, я считаю, что во всем надо находить позитивные стороны. Я рада, конечно, что скоро Новый год, потому что это праздничное настроение.
Но я как-то не разделяю этих настроений– «2020-й, уходи!» Надо довольствоваться моментом. Мы вот с вами сидим, кофе пьем, общаемся. А в 2021 году, может, вообще катапультируемся на Марс или по разным планетам разлетимся и не увидимся больше. Ну это я, конечно, утрирую, но мы просто не знаем, может, следующий год будет еще хуже.

За этот год люди столькому научились. У меня есть знакомые, которые за время изоляции освоили язык программирования компьютерных игр. Причем это творческие люди, не технари. Кто-то музыку стал писать вообще. Вот Монеточка в изоляции выпустила потрясающий альбом. Я его каждый день сейчас слушаю. Как-то вот попало в настроение, стало таким смысловым, содержательным и душеспасительным.

– Коронавирус пришел, насколько я знаю, и в вашу семью. У вас переболели родители. Не было паники, когда это произошло? 

– Было страшновато вообще все время, но мы понимали, что рано или поздно это должно было произойти. При этом мы соблюдали все меры безопасности. Удивительно, что папа перенес это бессимптомно, а мама – она на десять лет папы младше – переболела уже тяжелее, с госпитализацией.

Родители заразились уже во вторую волну. К этому моменту мы понимали, как надо действовать при температуре, кашле и так далее.
Мама вообще молодец – она хорошо держалась, хладнокровно это все воспринимала. Она еще понимает, что мы с папой – люди нервные – начинаем входить в ее самочувствие.

– Что бы вы хотели сделать после пандемии? 

– Просто хочется свободно путешествовать. Мечтаю побывать на озере Комо.