– Как происходит поиск упавшего самолета?

Василий Бойко: Сначала смотрят архивные документы, выясняют, когда и где примерно мог упасть самолет. Затем отправляется поисковая группа. Обычно поиски ведутся в радиусе от 1 до 3 км. Места поиска разные бывают, даже с болота приходилось доставать самолет.

– Тяжело достать самолет со дна болота?

Василий Бойко: Очень. Пригоняется специальная техника, тросы. Недавно в районе птицефабрики 4 дня поднимали двигатель затонувший. Это капсулу подняли недалеко от Большой Ижоры. Там был аэродром, самолет летел подбитый, но не дотянул, упал.

– Самолет называли «летающим танком». Почему?

Сергей Румянцев: Бронирование самолета совпадало с бронированием легких танков, которые делались как с нашей стороны, так и со стороны противника. То есть бить в него – то же самое, что стрелять в танк, только который еще и летит. Передняя часть полностью бронированная, отсюда и неофициальное название – «летающий танк».

– Но при этом их часто сбивали. В чем причина?

Сергей Румянцев: Понимаете, у самолета было очень эффективное применение. Он был оснащен бомбами и реактивными снарядами. На нем стояло 4 пулемета, плюс еще стрелок пятый. Такая крепость летела… Естественно, маневренность была не такая, как у истребителей, поэтому ИЛ-2 часто штурмовал немцев.

– В каком месте находится самая прочная часть брони?

Василий Бойко: У бензобака. Потому что если попадание придется на бензобак, то самолет сгорит вместе с пилотом. У ИЛ-2 было два бензобака, и оба хорошо защищены. Я бы не сказал, что он был совсем неуязвим, иначе бы не падал. Но по сравнению с тем же МИГом и ЛАГом он был лучшим.

– Говорят, ИЛ-2 отличался живучестью: дотягивал до аэродрома с серьезнейшими повреждениями. Это правда?

Сергей Румянцев: Абсолютно точно. Даже если на эти детали посмотреть у нас от самолета, то увидим, что они практически не деформированы, а штурмовики по-разному падали: кто штопором, кто кувыркался.

– Какой это по счету самолет, который восстанавливают?

Василий Бойко: Первый, а всего ИЛ-2 четыре в России. Один даже летает. Тот, который парад Победы открывал. На неродном двигателе, но обшивка оригинальная. Остальные только в качестве памятников стоят.

– Штурмовик будет полностью реконструирован?

Василий Бойко: Да, для этого самолета у нас все есть, даже двигатель. Но не будет хвоста и одного крыла, иначе он просто не влезет в музей. Экспозиция будет такая, будто самолет сел на вынужденную посадку. Детали, которые не поддаются выпрямлению, будут стоять рядом с восстановленным самолетом.

– Почему вы обратились на Невский судостроительный завод?

Василий Бойко: Эта броня не поддается выпрямлению в естественных условиях. Сначала лилась отдельная броня, затем детали шлифовались, подгонялись, шли на закалку. Своими руками невозможно выпрямить, хотя я пытался.

– Почему так тяжело восстанавливать эти самолеты?

Василий Бойко: Много деталей утеряно в послевоенные годы. Шло восстановление страны, и были в приоритете другие задачи. Самолеты утилизировались, разбирались на металлолом. Происходило разоружение страны и сталь часто переплавляли на другие цели. Да и процесс поиска, на который уходит большое количество времени и сил.