– Дмитрий, в первую очередь хочется спросить, когда появился интерес к градостроительству и архитектуре? 

– Здесь все просто. Я учился в школе на набережной Лейтенанта Шмидта. Когда был в 11-м классе, как раз шла реконструкция Благовещенского моста, который еще носил имя известного революционера. Мне было интересно каждый день после школы фотографировать процесс работы, фиксировать, как мост по кусочку разбирают. 

В то же время начали сносить объекты Новой Голландии – опытный бассейн на берегу Адмиралтейского канала, лабораторию Менделеева, что тоже оказалось любопытным. Затем родилась идея сначала просто следить за тем, как меняются знаковые объекты, потом стало интересно фиксировать, как меняется облик всего города. 

– Как правильно тебя идентифицировать: ты журналист, активист или градозащитник?

– Я журналист, я не люблю и не хочу, чтобы меня называли градозащитником. Хотя меня называют и урбанистом, экспертом в области архитектуры. Но я себя считаю именно журналистом и в какой‑то степени фотографом. Мне приятно, что очень много моих фотографий, которые сделаны в разные годы, начиная с 2005-го, используются СМИ, а иногда публикуются в различных пабликах социальных сетей. 

– У тебя есть любимое место в Петербурге? 

– У меня нет как такового любимого места в городе. Но я каждый раз с удивлением обнаруживаю в Петербурге новые интересные места. Даже на тех улицах, где был много раз. 

Например, казалось бы, что можно увидеть нового, необычного на Дворцовой площади, особенно человеку, который прожил в городе 30 лет? 

Но не так давно стал всматриваться в гранитное ограждение сада Зимнего дворца. (Речь идет о фундаменте решетки, которая шла по периметру Зимнего дворца, от нынешней Дворцовой набережной до одноименной площади. Ее демонтировали в 1918‑1919 годах. – Ред.) Многие сегодня думают, что это просто гранитное обрамление, возможно появившееся в советское время, но на самом деле это как раз тот фундамент ограды Зимнего дворца, которая впоследствии была перенесена в сад 9‑го Января. 

– По твоей инициативе в городе переименовали или дали новые названия нескольким переулкам и улицам, верно? 

– Началось все с того, что для меня было важно возвращение на карту города названия «Киевское шоссе», которое незаслуженно исчезло примерно в 1970‑х годах, когда его включили в состав Пулковского шоссе. 

Так, часть дороги, которая находится за Пулковской обсерваторией, всегда была Киевским шоссе, тем не менее со временем тоже стала Пулковским шоссе. Получается, весь этот отрезок, от площади Победы до выезда из города, из Киевского шоссе переименовали в Пулковское шоссе. 

Мне показалось это несправедливым, так как название «Киевское шоссе» употребляют большинство водителей. Поэтому я решил обратиться в Топонимическую комиссию, чтобы восстановить историческую справедливость. 

Я присутствовал на самом заседании комиссии. Это был как раз примерно 2014 год. Председатель комиссии тогда задал вопрос: «Почему на волне конфликта с Украиной и всей истории, связанной с Донбассом, мы решили вернуть на карту города название «Киевское шоссе»? Давайте мы выберем более подходящее название». Но тогда коллеги пояснили, что названию «Киевское шоссе» много веков и оно такое же важное для города, как и любые другие. Поэтому в дальнейшем шоссе вновь стало называться Киевским, но вместе с тем сохранилось и Пулковское. 

В целом названия, которые я предлагаю для улиц и переулков города, связаны с местностью, с ее особенностями, то есть это либо географические объекты, либо утраченные или существующие здания. 

– Приведи конкретные примеры. 

– До конца этого года в Пушкине должен появиться Краснослободский переулок. Он отсылает к селению Красная Слободка, которое раньше было на углу Саперной улицы и Красносельского шоссе. 

К слову, в железнодорожной топонимике я тоже как‑то принял участие. В том же Пушкинском районе будет новая железнодорожная станция. Речь о микрорайоне Пулковское у «Экспофорума». Топонимическая комиссия долго думала, как назвать новую станцию, – местных ориентиров не было. На самом деле эта местность называется Пулковские высоты, и это имя у многих крутится на языке, но никому не пришло в голову назвать так станцию. Я предложил этот вариант, и сейчас станция строится именно под таким названием.

– Было и несколько забавных историй, например, с появлением Внешнего проезда в Парголово… 

– Да, там в 2000 году появилась улица со странным названием – Внутреннее Кольцо. Правда, никакого кольца там нет – это проезд с тупиками по двум сторонам, между которыми стоят дома. И я вот думаю: раз есть внутреннее кольцо, из которого выходит небольшой переулочек, значит, этот переулок можно назвать Внешним. 

Более забавная история с Вульфовыми улицами на Петроградской стороне. Там есть улицы Чапаева и Котовского, раньше они назывались Большая и Малая Вульфовы. Я решил обратиться к Владимиру Жириновскому с просьбой посодействовать в возвращении старых названий этим улицам, учитывая его отчество. К моему удивлению, Владимир Вольфович лично написал мне письмо, согласившись, что нужно возвращать исторические названия. С этим вопросом он обратился к Георгию Полтавченко, когда тот был губернатором Петербурга. Но Топонимическая комиссия города отложила рассмотрение этого вопроса. Посчитали, что в Петроградском районе есть более важные улицы, которым нужно вернуть названия. Похоже, пока этот вопрос заморожен. 

– Ты автор проекта «Ратная палата». Расскажи, о чем он? Чем он полезен для петербуржцев? 

– Топонимика – это ведь не просто таблички на улицах и штампы в паспортах. Это целый пласт истории, причем порой очень любопытной. Скажем, Варшавская улица названа так не в честь Варшавы, а потому, что она проходит по трассе давно исчезнувшей Варшавской железной дороги. Или Литориновая улица в Приморском районе, которая напоминает о древнем Литориновом море – 7 тысяч лет назад оно плескалось на месте нынешних новостроек. Этому посвящен наш краеведческий видеоканал «Ратная палата» в YouTube, где помимо названий мы показываем сохранившиеся от прошлых времен артефакты.