Яндекс.Метрика
  • Михаил Григорьев

За что болельщики до сих пор любят Эдуарда Стрельцова

На киноэкраны страны выходит фильм «Стрельцов» – версия судьбы великого футболиста, который спустя полвека после ухода из спорта остается легендой и любимцем болельщиков

Любой болельщик со стажем назовет Эдуарда Стрельцова не только великим, но и своим любимым футболистом, а тот, кто не видел его на поле, вспомнит рассказы отца или деда о знаменитом нападающем, который несколько лет провел за колючей проволокой. Его нет с нами уже 30 лет. Именем форварда назван стадион «Торпедо» в Москве, в столице ему установлены памятники, о Стрельцове написаны книги, и фильм, снятый о нем, – еще одно доказательство того, что ценителям футбола он все еще интересен. 

Взлет к славе 

Эдуард Стрельцов родился в 1937 году, провел детство в подмосковном Перово. Он вспоминал: «Рос без отца. Мать инфаркт перенесла, астмой болела, получила инвалидность, но работала – сначала в детском саду, потом на заводе «Фрезер». И я после семилетки сразу пришел на завод, стал слесарем-лекальщиком. А до того – и война, и разруха. Ходил черт те в чем. Жрать, простите, нечего было, жмых грыз... Но я так, для справки: не жалуюсь, не я один так жил в те годы». 

В 1953 году после матча юношеских команд «Торпедо» и «Фрезера» Стрельцова приглашают в знаменитую автозаводскую команду, а уже следующей весной в 16 лет он дебютирует в основном составе. В «Торпедо» юный форвард быстро становится лидером, и вскоре его приглашают в сборную СССР. 26 июля 1955 года в первой же игре за нее с командой Швеции Стрельцов забивает три мяча, во втором матче со сборной Индии тоже делает хет-трик. 

В 1956-м Эдуард Стрельцов и его одноклубник Валентин Иванов играют на Олимпиаде в Мельбурне. Стрельцов забивает важные голы в ворота сборных Болгарии и ФРГ, но на финал с югославами тренеры ставят не его, а более опытного Никиту Симоняна. Советская команда победила, золотые медали тогда вручали лишь тем, кто участвовал в финале.

На дизель-электроходе «Грузия» олимпийская делегация возвращалась домой. Никита Симонян, игравший в финале и получивший награду, пытался вручить ее Стрельцову. Вот как вспоминает этот эпизод Симонян: «Я был уверен, что Эдик, сыгравший три игры, даже четыре, больше заслуживает золото, чем я, выступавший только в одном матче. На корабле я не выдержал, подошел к Эдику и сказал, что думаю об этом, сказал: «Медаль твоя!» – и попросил ее принять как память об Олимпиаде. Он ответил, что ни за что не возьмет. «Не говори ерунды, ты заслуживаешь ее не меньше меня. И я не хочу ни о чем слушать». Прошло два дня, и я снова подошел к Стрельцову с тем же – неловко мне было, и ничего не мог с собой поделать. Эдик рассердился. «Если ты еще раз подойдешь, я просто перестану с тобой разговаривать. Тебе тридцать, а мне девятнадцать, у меня еще будут впереди Олимпиады, мне еще играть и играть». 

Удар судьбы 

На олимпиадах и чемпионатах мира Стрельцову сыграть больше не пришлось, и титул олимпийского чемпиона остался у него единственным на международном уровне. Путь к славе центрфорварда был прерван на самом крутом подъеме. 

Весной 1958 года советская команда готовилась к первому своему чемпионату мира. За четыре дня до отъезда сборной в Швецию Эдуард Стрельцов и два спартаковца – защитник Михаил Огоньков и нападающий Борис Татушин – были дисквалифицированы, а Стрельцов арестован. 

Произошла обычная история: на даче собралась компания молодых людей и девушек. Днем они загорали и купались, вечером ужинали и пили вино, затем парами разошлись ночевать по комнатам. А утром одна из девушек после разговора с матерью пошла в милицию и подала заявление об изнасиловании. 

Эдуард до самой смерти не признавал свой вины. Приговор был жестоким – 12 лет, затем Верховный суд смягчил наказание до 7 лет. Есть версия, что это была месть власть имущих талантливому бесшабашному парню. Еще задолго до ареста Стрельцова зло критиковали в прессе. Семен Нариньяни, «золотое перо» партийной прессы, написал фельетон «Звездная болезнь», в котором изобразил молодого футболиста как зазнавшегося и зарвавшегося пижона, сорящего деньгами и разъезжающего на личном автомобиле «Победа», устраивающего пьяные дебоши и ни в грош не ставящего коллектив. 

Существует легенда, что наказать Стрельцова по всей строгости распорядился сам Никита Сергеевич Хрущев, чтоб другим неповадно было. Есть и другие версии: что это была месть министра культуры Екатерины Фурцевой за то, что футболист не проявил интереса к ее дочери, или что боссы спортивного общества «Динамо», тесно связанного с «органами», наказали его за отказ переходить в их клуб. Так или иначе, Стрельцов был вычеркнут из футбола на долгие годы. В заключении он, вопреки слухам, не играл в футбол с охранниками, а работал на лесоповале в Кировской области, затем трудился на вредном производстве и получил силикоз легких (из-за которого и умер от рака в 53 года). В 1960-м Верховный суд РСФСР смягчил наказание до 7 лет, а в феврале 1963-го футболиста досрочно освободили за хорошее поведение. 


Мог бы затмить Пеле 

Форвард смог вернуться в профессиональный футбол лишь после прихода к власти Брежнева. Парторг ЗИЛа (команда «Торпедо» представляла этот автомобилестроительный завод) Аркадий Вольский ходатайствовал за опального игрока, и Леонид Ильич мудро рассудил: «Мы же разрешаем слесарю, отбывшему срок, работать по специальности, а чем футболист хуже». 

Возвращение было триумфальным. Как вспоминает бывший игрок «Зенита» Алексей Стрепетов, Стрельцов был на поле неудержим. «Он двигался мало, но, как только получал мяч, взрывался. На нем могли повиснуть два защитника, но он шел, как танк, сбрасывал их с себя и забивал. А его передачи на партнеров, его пас пяткой! Больше никто так не умел в нашем футболе». 

Стрельцов привел «Торпедо» к победе в чемпионате СССР 1965 года, дважды был признан футболистом года (1967, 1968), вновь играл в сборной, ему заново присвоили звание заслуженного мастера спорта. Остается только гадать, каким бы запомнил футбольный мир Эдуарда Стрельцова, если бы он не попал за решетку. Многие специалисты убеждены, что если бы он сыграл на чемпионате мира 1958 года, то затмил бы самого Пеле...

Закрыть