ПРО СТЕНКИ И ЛИПОВЫЙ АРТ 

– Что ты думаешь о закрашенном портрете Бродского? 

– Не хочется об этом говорить. Эта работа не имеет отношения к уличному искусству. На мой взгляд, автор, не будем лишний раз произносить его имя, изначально делал все ради хайпа. Он повесил плакат, закрасил его и привлек СМИ. Он просто пытается влезть в мир современного искусства за счет своих коммерческих репродукций. Мне кажется, этот плакат был совершенно неуместен там, где его повесили.

– Твои работы стирали? 

– Конечно. И каждый, кто работает на улице, должен быть к этому готов. Ты просто что-то делаешь и оставляешь, а работа начинает жить своей жизнью. Возможно, ее закрасят, а возможно, она станет новой точкой притяжения. Мне будущее работы не очень интересно, хватает фотографии в телефоне.

– Как думаешь, нужна городу комиссия по оценке граффити? 

– Я боюсь, что все кончится какими-то профсоюзами и союзами художников. В контексте стрит-арта эта история невозможна потому, что это искусство вне поля каких-либо юрисдикций. Одобренная картинка стрит-артом быть не может.

– Что делать с недохудожниками, которые портят облик города? 

– Надо смириться, это часть культуры, и такое будет всегда. Не запрещать же продажу баллончиков с краской? Тогда ведь за кисти возьмутся. В Европе есть так называемые легальные стенки, на которых может рисовать кто угодно и что угодно. То есть один нарисовал, на следующий день пришел другой, все закрасил, и нарисовал что-то новое.

Я хочу, чтобы такие стенки появились в каждом районе Петербурга, однако пока мы добились того, что в конце июня легальные плиты были установлены на территории центра «Квадрат» на улице Передовиков, 16.

ПРО ПЕТЕРБУРГ И КУЛЬТУРУ 

– Трудно современным художникам творить в Петербурге? 

– Очень. Петербург давно не культурная столица России. Большая часть культурных событий, особенно если речь идет о современном искусстве, проходит за пределами нашего города. Мы можем выставить коллекцию Айвазовского в Манеже, но мы не можем собрать суперзвезд contemporary art (актуальное искусство – прим. ред.). У нас была «Манифеста» (Европейская биеннале современного искусства – прим. ред.) в 2014 году и все. В Екатеринбурге каждые два года проходит Уральское биеннале, Москва – вообще впереди планеты всей. А Петербург – это город-музей, город – антиквариат.

– В некоторых твоих работах прослеживается новостная повестка. Художник должен реагировать на то, что происходит в обществе? 

– Художник должен быть образованным, начитанным, понимать, что происходит в стране и мире потому, что искусство должно быть в первую очередь актуальным. Однако размениваться на какие-то сиюминутные ситуации, на мой взгляд, не стоит. Многие мои коллеги реагируют на все, начиная от ДТП с участием актера Михаила Ефремова до протестов в Беларуси. Если собака родит 3000 щенков, то Loketski обязательно сделает что-нибудь по этому поводу. По-моему так не должно быть. При этом некоторые его работы мне очень нравятся, например «Ипотеченька».

ПРО ЧУВСТВА И ДЕТЕЙ 

– Сейчас время, когда легко оскорбить чьи-то чувства. У тебя были подобные проблемы? 

– Меня пугает возможность оскорбить чувства людей, которых я не понимаю. 10-20 лет художники делали, что хотели и как хотели, сейчас приходится оглядываться по сторонам.

Серьезных проблем у меня не было, но года четыре назад в рамках фестиваля «АРТ Проспект» я пришел в один из дворов на Мичуринской улице, увидел там детей в песочнице, и мы вместе обсудили, как украсить двор. Они хотели, чтобы я нарисовал что-то большое на стене дома, возле которого они играют каждый день. Я вспомнил про скелет кита в Зоологическом музее и предложил нарисовать детеныша кита, дети меня поддержали, и стену мы разрисовали.

Прошло года три, и фото этой работы попало в СМИ в связи с суицидальной игрой для подростков «Синий кит», и рисунок закрасили. В прошлом году я в том же дворе рисовал для детей огромного динозавра, а местные жители подходили ко мне и говорили, что скучают по киту.

– Ты работаешь с подопечными психоневрологического диспансера, чему ты их учишь? 

– В этом заведении люди от 18 лет и старше, и очень многие живут там всю жизнь. Моя главная задача не научить их рисовать, а показать, что за стенами интерната есть жизнь. Для этого мы вывозим ребят в студию, на концерты, например, Бориса Гребенщикова, кстати, скоро снова на него пойдем.

Я работаю только с теми, у кого есть художественные способности. Чтобы найти таких ребят, я ставлю перед ними бутылку Coca-Cola и прошу ее нарисовать. Просто в первый раз, когда я туда шел, кроме бутылки ничего не было, и это стало традицией. Меня интересуют те, кто не просто рисует бутылку, а как-то развивает образ, например, дорисовывает гамбургер, стол или себя.

В прошлом году у меня была группа из 40 человек, и год закончился большой выставкой. Причем рисовали они не маленькие картинки, а огромные полотна два на два метра. Там есть очень талантливые ребята.

СПРАВКА 

Стас Багс – творческий псевдоним. Настоящее имя художника – Станислав Иванов. Родился в Ленинграде 8 сентября 1984 года. Закончил естественнонаучный факультет Университета имени Герцена, написал диссертацию по анатомии и физиологии человека. Параллельно учился в Школе молодого художника PRO ARTE.

Выставки его работ были во Франции, Германии, Македонии, Финляндии, Дании.

Знаменитые работы: инсталляция «Ярость» с распиленным пианино, «Теплое антропоморфное тело из серии «Память»», картина «Все очень интересно, но * непонятно».