Немногословный и несуетливый 

«Меня пригласили в театр-студию «Бенефис», который организовали Михаил Боярский и Александр Розенбаум, с предложением, чтобы я занимался в этом театре рок-музыкой, – вспоминает в беседе с «ПД» Юрий Белишкин. – В связи с этим я стал искать выход на группу «Кино», самую популярную и известную в стране, но немного закрытую: я общался и с «Аквариумом», и с «ДДТ», но сложнее всего было с «Кино». В конце концов я вышел на Каспаряна и он сказал, что посоветуется с Витей. Летом 1988 года я познакомился с Цоем. Это, кстати, произошло на углу Жуковского и Маяковской. Первое впечатление сохранилось и по сей день: высокий, стройный, красивый молодой человек во всем черном. Немногословный и несуетливый. Я сказал, что хочу организовать концерт».

«Посмотрим, мы сейчас уезжаем на юг», – ответил Цой.

В сентябре созвонились и Цой пригласил Белишкина на репетицию в квартиру барабанщика Гурьянова. Базы как таковой у группы не было. «Я сидел на кухне, ребята репетировали в соседней комнате и изредка появлялся Цой, мы немного общались. На третью встречу он сказал мне, что у «Кино» нет директора, и спросил, как я смотрю на то, чтобы стать директором группы. Я, естественно, согласился. С сентября месяца началась наша совместная работа».

50 грамм для горла 

«На удивление, он не очень любил сцену. Когда мне приходили телеграммы и звонки на домашний телефон, условно с пятью предложениями о концерте, Цой выбирал один, иногда два варианта из всех предложенных. Он не очень любил гастролировать. В Москве обстоятельства изменились, но в Ленинграде он тяготился переездами и концертами».

Райдера у Цоя не было, как и у остальных членов группы. «Чтобы вы понимали: концерт в Новосибирске, зима. Учитывая, что было холодно на улице и в спортзале, где был концерт, он попросил для горла 50 грамм коньяку и горячий чай. Вот и весь райдер. В это тяжело поверить, но он действительно не просил ничего. Иногда это была инициатива организаторов – покормить или еще что. Был райдер, который касался аппаратуры – с этим в те годы было сложно. Это сейчас свистни и все будет, а тогда не всегда можно было поставить то, что просила группа».

Финансовую составляющую работы группы Виктор брал на себя. Ни одной отмены концерта по просьбе группы Юрий Белишкин не помнит. «У нас все было просто: звонок, договариваемся о сумме, я тут же передаю Вите. Условно, за концерт 5-6 тысяч рублей. По приезде отдавал ему деньги, а Витя делил между всеми: музыкантам, себе и какую-то часть мне – из своей части денег».

Восточные отношения 

С «Кино» Белишкин провел два больших концерта в Ленинграде – в начале декабря 1988 года во дворце спорта «Юбилейный» и на следующий год в СКК. Третий большой концерт он сделал уже после гибели Цоя. 24 сентября 1990 года, на 40-й день. На том концерте в СКК собрались самые известные рокеры страны, чтобы вспомнить Виктора.

«Там были все – «ДДТ», «Аквариум», «Алиса». Концерт запомнился тем, что там впервые прозвучала известная песня «Последняя осень». Можно считать, что она посвящена Цою. Шевчук не сказал об этом, но это и так понятно было. Это, наверное, было самое душевное выступление. У Шевчука и «Кино» были непростые взаимоотношения, но на людях это не проявлялось. Я точную причину не знаю. Это ведь живые люди, молодость – не то сказал, не так выглядишь. Во времена рок-клуба, возможно, это было сопряжено с «буфетом». Цой очень спокойно относился к спиртному, он мог выпить те же 50 грамм для горла и все. Пьяным я его ни разу не видел».

Непонятные дети, любовницы – у Цоя это все прошло стороной. У него были законная супруга Марьяна, сын Саша.

На съемках «Ассы» Виктор Цой встретил Наталию Разлогову, свою последнюю любовь. Интервью об отношениях с рок-легендой она почти не дает, и, как считает Белишкин, Цой тоже не выставлял свои чувства напоказ.

«Можно сказать, был однолюб. Не было на гастролях никаких романов. Наташа ездила с нами в январе 1989 года в Данию, потом в апреле во Францию и в сентябре в Италию. У них были теплые, уважительные взаимоотношения. Восток… Без показухи и соплей. Меня иногда спрашивают: а какие у Цоя были недостатки? Ну не помню я! Говорят, не может быть, что такой идеальный человек. Может!» 

Цой мог уйти в кино 

В августе в Петербурге открылась первая персональная выставка картин и фотографий Цоя. Об увлечении своего подопечного Белишкин знал, но до выставки картины не видел.

«Я думаю, полностью в художники он не ушел бы. Мне кажется, он продолжал бы рисовать, но больше бы состоялся как киноактер. Если бы не случилось 15 августа 1990 года, я думаю, Витя бы больше смотрел в сторону кинематографа – сниматься и писать музыку для кино».

О перспективах популярности Цоя за рубежом говорить он не берется.

«В нашей стране популярность песен зиждется на словах. Цой, на мой взгляд, в первую очередь был поэтом. А в мире было очень сложно состояться с песнями на русском языке. Как бы сложилась его жизнь? Кинематограф. О политике он никогда не говорил. Мне кажется, он знал, что ему мало отведено и надо успеть сосредоточиться на главном. Политика, женщины – это распыление. Он хотел работать, у него наконец появилась любимая женщина. Но в песне-то поется: «Закрой за мной дверь, я ухожу». Об этом можно не хотеть думать, но получается вот так.

Два директора для «Кино» 

После переезда в Москву Цой позвал Белишкина в Москву – работать на пару с Айзеншписом. «В декабре 1989 года москвичи организовали концерты «Кино» в Красноярске – я об этом даже не знал. Я был обижен тем, что меня никто не поставил в известность. В первой половине января 1990 года, когда Витя уже перебрался в Москву, он мне позвонил. Это был наш последний разговор. Он предложил мне сотрудничать совместно с Айзеншписом в Москве. Один отвечает за одно, второй – за другое. «В общем, разберетесь», – сказал Виктор.

У меня очень сложные отношения с Москвой. Тогда он говорит: занимайтесь вопросами группы в Ленинграде. Переехал-то один Витя, а прописка у него ленинградская, с Марьяной они не развелись. Естественно, оставалось много вопросов… Короче, я отказался. Был расстроен: за что меня кинули? Больше мы никогда не виделись».