- Знаю, вы до сих пор дружите с партнерами по «Зениту» девяностых годов – достойный пример для многих российских футболистов, разбегающихся в разные стороны после окончания контрактов.

- Да, я, Костя Лепехин, Саня Куртиян, Валерка Цветков, Денис Угаров, Боря Горовой, Игорь Зазулин постоянно поддерживаем связь. Причина? Прежде всего добрые человеческие отношения и дружный коллектив в «Зените» тех лет. В тот момент мы меньше всего думали о контрактах и деньгах. Выиграл – получи премиальные. Проигрываешь? Больше тренируйся. Это сейчас футболистам платят огромные деньги независимо от результата, а тогда свой хлеб мы зарабатывали тяжелейшим трудом.

- Вы застали футбол союзных времен, дебютировав в «Зените» в матче Кубка СССР еще в 1989 году. Что это была за эпоха?

- Тогда в футбол играли настоящие мужики, сейчас же смотришь игру и диву даешься: ну что ты при малейшем столкновении валяешься на поле? Мы в свое время после стыков чесали ушибленное место, вставали и бежали дальше. Да, было больно, но терпели же! Сейчас же судьи превратили футбол в балет. Мне судья Коля Иванов как-то сказал так: «Кондрат, ты со своей манерой игры в нынешнем чемпионате проводил бы от силы по пять матчей». «Почему?» - спрашиваю. «Да за каждый эпизод получал бы красную карточку и пятиматчевую дисквалификацию».

- В «Зените» вы дебютировали в 17 лет – юный возраст по нынешним временам.

- Впервые Лев Дмитриевич Бурчалкин пригласил меня в дубль «Зенита», когда мне было 16! Тренеры того поколения - Бурчалкин, Завидонов и Голубев - постоянно ходили на матчи чемпионата Ленинграда. Наверно, в одной из игр за «Смену» обратили внимание на мои физические качества: я и бил через все поле, и ауты бросал на сорок метров. Пригласили в дубль, но, признаюсь, так испугался, что не пришел на тренировку. В начале января тренировались в манеже на улице Бутлерова, так меня просто взяли за руку и привели на занятия - мол, все, точка, работай. Мне 16, на пару лет старше Боря Матвеев и Вася Иванов – рядом с ними и держался. Потом пошло поехало: сборы, игры, тренировки. Перед началом сезона 1990 года новый тренер Анатолий Коньков взял на предсезонку практически всех чемпионов 84-го, я пару дней с ними потренировался и, чувствую, ходить не могу. Коньков спрашивает: «Сколько тебе лет?» - «17». Главный тренер хватается за голову: «Сколько??» Все было просто: выдерживаешь – молодец, нет – до свидания. Сейчас по-другому: барьеры не выше двадцати сантиметров, нагрузки дозируются. Мы с «Лучом» как-то были на сборах в Южной Корее, там стадион с бетонными пролетами и высокими лестницами, как на «Петровском». И вот мы бегали по ним – вверх, вниз, туда-сюда.

- Каким вы в 1989-м застали золотое поколение зенитовцев?

- В жизни добрые, веселые ребята, но на тренировках ноги никто не убирал. Раньше если ветерану прокинешь мяч между ног – то все, пиши пропало. Помню, как Борька Матвеев проделал такой финт с Лешей Степановым, так его минут через десять вынесли с базы на носилках! А сейчас хи-хи, ха-ха…

- У вас же был жесткий стык со Свистуновым, в результате которого тот получил тяжелейшую травму.

- Был, ну и что? Я 90 килограмм, он 70, я иду жестко в мяч, он ноги не убирает. Я ж не виноват, что его перевернуло в воздухе, а при падении мениски вылетели. Помню, еще схлестнулись с Давыдовым-старшим при Бышовце: ни он не уступает, ни я, чувствую, ждет момента. И подкатился-таки! Хорошо, что я успел ноги убрать, а то оторвал бы.

- В конце 1980-х-начале 1990-х «Зенит» переживал тяжелые времена. Не хватало финансирования, сошло поколение чемпионов, не подросла молодежь?

- Нет, молодежь-то как раз была в порядке, все ребята приблизительно одного возраста – Кулик, Наумов, Макс Боков. Дело в финансах. «Зенит» только с 1997-го, когда подключился «Лентрансгаз» с Сердюковым, стал постепенно становиться на ноги, а до этого был одной из самых низкооплачиваемых команд страны. Я, например, в 1990-м призвался в армию, играл в питерском «Динамо» во второй лиге и получал больше, чем в «Зените». В 1995-м во Владивостоке зарабатывал 1000 долларов, а в «Зените», когда меня пригласил Павел Федорович Садырин, давали 500. В чемпионате России 1996 года: «Зенит» по зарплатам находился на 16-м месте.

- Каким вам запомнился Павел Федорович Садырин?

- Он мог пошутить, никогда не держал зла, но иногда так мог «пихать» непонимающим! В 1996-м играем на «Петровском» с «Ладой», Садырин приходит в раздевалку: «Если не выиграете….» И ушел, больше не проронив ни слова. Победили - 2:1. После игры подойдет, каждого обнимет, поблагодарит. Классный, мировой мужик. Мне и Игорю Данилову он говорил с улыбкой: «О, привет, грузчики!» 

- Грузчики?

- Да, Павел Федорович дал нам такую кликуху, поскольку мы с Игорем были самыми здоровыми в команде.

- Как команда переживала уход Садырина в конце 1996 года?

- Нас поставили перед фактом. Я был среди тех девяти человек, кто подписывал письмо за Садырина. В итоге в «Зените» из девятерых оставили только меня, хотя тогда и я вместе с Куликом, Хомухой, Боковым мог оказаться в Москве.

- Что помешало?

- Я ждал звонка от возглавившего ЦСКА Садырина, но позвонили другие люди: «Павел Федорович хочет видеть тебя в команде». Отвечаю: «Пусть он сам наберет». А Садырин так и не перезвонил. Впрочем, мы сохранили дружеские отношения.

- Как вы адаптировались к Анатолию Федоровичу Бышовцу?

- Не скрою, поначалу было тяжело. Нас раньше вытащили из отпуска, полетели в Португалию. Там я оказался единственным в карьере Бышовца футболистом, которого он матом выгнал с тренировки!

- За что?

- Одно, второе, он что-то сказал, я огрызнулся – вот и все.

- Что было потом?

- В конце сбора Бышовец вызвал меня на разговор. Оказалось, по товарищеским матчам я приглянулся команде из высшей португальской лиги, но он отказал, поскольку хотел видеть меня в «Зените». В общем, за 10-15 минут наладили отношения.

- Но проработали вместе менее двух лет – в июле 1998 года Бышовец ушел в сборную России.

- Останься он в «Зените», мы наверняка зацепились бы за тройку призеров. Бышовец очень сильный психолог, умел создавать коллектив, хотя мог наказать, оштрафовать. Например, у меня с ними были особые договоренности насчет стандартов, я должен был исполнять штрафные с шага, без разбега. В противном случае – штраф 50 долларов. Чем мотивировал? Потому что, разбегаясь, я мог запустить мяч к пожарной машине – помните, стояла всегда на «Петровском»? Туда раньше никто не бил! (Смеется.) С шага же, по мнению Бышовца, удар и передача у меня были и сильнее, и точнее. Как-то перед игрой с «Жемчужиной» Бышовец вызывает меня к себе: «Андрей, сегодня не вижу тебя в составе». «А причина?» «Ты знаешь, у них играет Манук Какосьян. Он чуть выше сидячей собаки, но хитрый, техничный. Боюсь, накрутит тебя». «Вы главный тренер, вам и решать», - отвечаю. Обид не было. В 1998-м финишировали пятыми. Уход Бышовца не мог не сказаться. Жаль.

- Почему вы провели за сборную России лишь один матч, с Бразилией, при Бышовце?

- Кандидатом в сборную я оставался и при Романцеве. Меня вызвали на товарищеский матч с Белоруссией в Минск, Романцев обещал, что сыграют все, но на поле не вышли двое, я и Чугайнов. Денис Зубко, с которым накануне сбора столкнулись головами в Волгограде, посоветовал мне не обольщаться – я, мол, футболист Бышовца, шансов при Романцеве нет. Потом пришел вызов еще на один сбор, однако в последний момент в «Зенит» пришла отмена.

- Вы покинули «Зенит» в самом расцвете сил: в 1998 году вошли в список «33 лучших», на следующий год выиграли Кубок России. Причина в конфликте с Юрием Андреевичем?

- Лев Дмитриевич Бурчалкин мне сразу сказал: «Кондрат, при Морозове тебя в «Зените» не будет. Сначала уберет меня, потом уйдешь ты». Так и получилось.

- Как Бурчалкин это объяснял?

- Во-первых, по словам Льва Дмитриевича, он, будучи сотрудником горспорткомитета, убирал Морозова из «Зенита» в 1987-м. Во-вторых, Морозов не любил ветеранов, к которым прислушивается молодежь. Дошло до того, что он обвинил меня и Рому Березовского в том, что мы якобы сдали игру на Кубок в Липецке. Бред какой-то. В итоге и я, и Березовский из «Зенита» ушли. Плюс, конечно, сказались нагрузки. Если бы современные футболисты прошли хотя бы один сбор с Морозовым, то они отказались бы от контрактов и побежали бы по больницам.

- Как вы переносили тренировки Морозова?

- Совершенно нормально, однако после восьми матчей почувствовал боли в колене. Хожу вроде нормально, а по лестнице подниматься не могу. С врачом Мишей Гришиным отправились на консультацию в областную больницу. Провели диагностику – подозрения на хрящи. Кузнецов предлагает два варианта: делать операцию в Германии или ограничиться паузой и двумя курсами физиотерапии, причем шансы на восстановление после высверливания кости и закачивания костной жидкости пятьдесят на пятьдесят. То есть либо ты инвалид, либо продолжаешь играть в футбол.

- Ничего себе выбор.

- Да. Подходим с Гришиным к Морозову. Тот говорит: «Делай операцию, через два месяца будешь играть». «В Германию не поеду, решил делать физиотерапию», - отвечаю. Морозов фыркнул, обозвал меня трусом. Ну и все. Под занавес чемпионата 2000 года, когда колено стало потихоньку приходить в норму, возникла еще одна конфликтная ситуация. Морозов позвал на тренировку в общую группу: «Подключайся, мне не хватает человека». А я только-только начал заниматься с Мельниковым по индивидуальной программе. Говорю: «Не готов». Морозов настаивает: «Иди сюда!» Пошел. Ну и в первом же единоборстве Женька Тарасов чуть-чуть подсел под меня, подтолкнул в воздухе, и у меня при падении с хрустом выворачивается голеностоп. Контракт закончился, мне запретили появляться на базе, контрактные обязательства клуб выполнил в полном объеме, но на этом моя карьера в «Зените» закончилась.

- Новую футбольную жизнь вы начали в петербургском «Динамо», в котором вы не только надежно играли в обороне, но и много забивали дальними ударами и со стандартов.

- В 2002 году Сергей Амелин собрал очень приличную команду. На следующий год мы спокойно могли выходить в высшую лигу, но Сергей Николаевич ввязался в политику, а в Петербурге стали продвигать безумный лозунг «Один город, одна команда».

- Довольны тем, как сложилась ваша карьера?

- Конечно. И «Луч», и «Химки» с Владимиром Александровичем Казаченком вспоминаю с теплотой. Мешали лишь руководители клубов, абсолютно не разбирающиеся в футболе.

- Какого вы мнения о сегодняшнем «Зените»?

- Победы радуют, приятно, что «Зенит» все выигрывает, Семак молодец, но очень жаль, что в «Зените» давно нет собственных воспитанников. Вот и задумываешься, нужна ли «Зениту» Академия? Раскрыл же Морозов Кержакова, Аршавина, Быстрова, почему сейчас не могут вырастить своих ребят? Не понимаю.

- Чем сейчас занимается обладатель Кубка России Андрей Кондрашов?

- Семья, дом, дача. Наше поколение – я, Валера Цветков, Костя Лепехин, к сожалению, без работы в футболе.

- «Шахтер» трудоустраивает всех своих ветеранов. Почему, на ваш взгляд, этого не делает «Зенит»?

- Не хочется обсуждать подводные течения, хотя, увы, даже свои, с кем я играл, порой занимаются такими вещами.