- Мария, как пандемия повлияла на нашу повседневную жизнь?

- Она затронула буквально все, просто отразилась по-разному. А некоторые моменты стали для нас своеобразными открытиями. Например, в начале самоизоляции, когда все стало переходить в онлайн-формат, а люди были вынуждены сидеть дома, мы прогнозировали, что сложнее всего будет пожилым людям, а проще всего ограничения переживет молодежь, потому что они и так «живут» в Интернете. Но судя по данным исследований и опросов, вдруг оказалось, что во всем мире молодые ребята труднее всего переживают этот период изоляции и различных ограничений, именно им не хватает личного общения, ведь несмотря на активное использование гаджетов, неотъемлемой частью жизни молодежи были прогулки, встречи, походы в кафе, и этого им сейчас больше всего не хватает – студенты хотят вернуться в аудитории, а дети в классы, к своим друзьям. Для пожилых же людей такой формат оказался непривычным, но вполне терпимым, тем более что они в целом обычно ведут довольно замкнутый образ жизни. И этот переход на изоляцию им дался легче, чем ожидалось.

- Есть ли еще какие-то явные тенденции?

- Пандемия заметно сказалась на работе. Мы и раньше знали, что существует некое неравенство, но коронавирус дал ему дополнительный оттенок, проявил его.
Мы увидели, что есть работы, которые в принципе не могут перейти в онлайн, и зачастую это работы, которые не требуют высшего образования. Конечно, это касается не всех специальностей, но большинства из них. Из-за невозможности дистанционного формата люди были вынуждены продолжать ходить на работу и пользоваться общественным транспортом. А это значит, что они подвергаются большему риску заразиться, чем люди с более высоким уровнем образования, с хорошей работой и высоким заработком, которые могли оставаться дома.
Кроме того, в некоторых таких семьях, где несколько детей, не могли обеспечить каждому из них компьютер или планшет. Вначале это стало проблемой, но потом выход был найден. И здесь стало заметно региональное неравенство – с этим справились в крупных городах, но в более удаленных регионах возможностей оказалось меньше.

Возможность в принципе сохранить свою работу, как оказалось, тоже зависит от города, в котором живет человек. Здесь мы видим, что как раз наоборот, в крупных городах, куда обычно все едут на заработки, в том числе и в Петербурге, люди чаще теряли работу, потому что уровень занятости в сфере услуг был намного выше. Посмотрим, что нас ждет дальше, но пока больший прирост безработицы мы видим именно в мегаполисах.

- Изменила ли пандемия отношения людей друг к другу?

- Пока мы видим это влияние в короткой перспективе и не знаем об окончательных последствиях. Все менялось на наших глазах – сначала у людей возникло желание помогать, поддерживать друг друга, но постепенно они все больше и больше верили в опасность эпидемии, и незнакомые люди стали представлять угрозу. Постепенно недоверие в обществе стало расти.

Исходя из исторического опыта, после эпидемий уровень межличностного доверия уменьшается. Наука даже видит в этом одну из причин, почему культура в разных странах и отношение людей друг к другу отличаются. Есть исследования, которые показывают, что есть связь между уровнем доверия и готовностью доверять в тех культурах и тех странах, где эпидемии были часто и где редко.

- Стали ли люди внимательнее относиться к своему здоровью?

- Здоровье и раньше было главнейшей ценностью. В этом смысле эпидемия ударила по самому большому страху – благополучию себя и своих близких.

Другой вопрос, что люди не ринулись вести активный образ жизни и не начали правильно питаться. Стоит отметить, что в целом готовность следовать каким-то рекомендациям врачей опосредуется длительностью происходящего и однозначностью таких советов. Люди, можно сказать, стали меньше доверять мнению врачей.

- Станет ли теперь онлайн-формат неотъемлемой частью нашей жизни?

- Что-то безусловно останется, хотя бы потому что это будет принято органами власти. Думаю, что увеличится доля онлайн-образования.

Что же касается онлайн-концертов, спектаклей и прочих событий, то тут нужно учитывать баланс спроса и предложения. Мы понимаем, что виртуальный формат дешевле. А учитывая новые меры безопасности, рассадку в залах, цены на мероприятия заметно вырастут. Насколько люди будут готовы платить – это вопрос. Поэтому тут наши желания, скорее всего, будут ограничены экономическими факторами.

- А как пандемия отразилась на желании людей путешествовать?

- На самом желании пока не сильно. Оно даже выросло, из-за вынужденных ограничений. Но здесь опять же нужно учитывать экономический фактор – цены растут и будут продолжать расти.

Путешествовать-то мы хотим, но можем ли себе это позволить? Мы видим, что сейчас большинство людей планируют провести свой отпуск дома или на даче.
С другой стороны, многие из тех, кто может себе позволить поездку за границу, сейчас путешествуют внутри страны. И отдельный вопрос, готова ли наша инфраструктура к приему гораздо большего количества гостей с гораздо более высокими требованиями к сервису и условиям отдыха.

- Чего ждать, когда ситуация стабилизируется?

- Если эта пандемия будет единичным опытом, то мы сможем рассказывать о нем нашим внукам как об отдельном эпизоде. Совсем другое дело, если это будет лишь начальной точкой ждущих нас волн разных эпидемий, которые изменят весь наш образ жизни пока непредсказуемым образом. В таком случае мы будем воспринимать происходящее сейчас как что-то несерьезное, как период, когда мы еще не могли себе представить, как сильно изменится наша жизнь.

- Какие уроки преподала нам пандемия?

- В начале главным шоком было, что в 21 веке экономически развитые страны не могут немедленно справиться с происходящим. Люди не привыкли к тому, что наука не всесильна. И из-за пандемии наше представление о наших возможностях перевернулось.

Раньше нам казалось, что массовые эпидемии – это удел экономически неблагополучных стран. И то, что медицина не может вылечить нас от всего, тоже оказалось шоком для масс.