Кажется, что дачи вошли в нашу жизнь с советских времен. Крошечный домик на шести сотках, огороды, парники, кусты смородины и крыжовника... И шезлонг, в котором за весь сезон и поблаженствовать-то некогда. Однако уезжать на природу из шумного и пыльного города стремились и наши предки. Последуем за ними!

Сподвижник Петра Великого

Суйда – 60 км от центра Санкт-Петербурга. 

Александр Сергеевич Пушкин вполне мог родиться под Гатчиной в имении Суйда, принадлежавшего его прадеду – знаменитому «арапу Петра Великого» Абраму Петровичу Ганнибалу. Именно в Суйде встретились внучка Ганнибала Надежда и сын друзей семьи – Сергей Львович Пушкин. Венчание прошло в местной церкви. Но молодожены переехали в Москву.

Пушкин неоднократно приезжал в имение прадеда. Здесь родился замысел романа о петровских временах «Арап Петра Великого». История появления маленького «арапчонка» при дворе русского царя широко известна. Петр I лично крестил мальчика, поэтому у Абрама появилось отчество Петрович, а фамилию ему дали в честь карфагенского полководца Ганнибала. Абрам Петрович верой и правдой всю жизнь служил своей новой родине, а в преклонных летах в 1762 году в чине генерала удалился в свое имение в Суйде.

Прекрасный военный инженер, получивший хорошее образование во Франции, Ганнибал оказался примерным хозяйственником. В его оранжереях выращивали даже ананасы и апельсины. Абраму Петровичу приписывают заслугу распространения картофеля в России. При Петре I корнеплод выращивали, как лекарственное растение. Отставной генерал стал подавать его к столу. Местные крестьяне поначалу с недоверием относились к «земляным яблокам». Но однажды в неурожайный год картошку распробовали. Из Суйды «второй хлеб» начал триумфальное шествие по стране.
Поместье «арапа Петра Великого» угадывается по аллеям и старинному парку. Увы, господский деревянный дом сгорел еще в конце XIX века. Но сохранились некоторые из построек усадьбы, в том числе старинный флигель, в котором сейчас музей.

Парк усадьбы – сам по себе достопримечательность. Реликтовые дубы, липовые аллеи, живописный пруд, вырытый по велению Ганнибала в виде натянутого лука, обращенного в сторону Швеции, в то время главного соперника России на Балтике – «Отсель грозить мы будем шведам!»…
У одной из дорожек в парке – огромный валун, который обтесали и превратили в каменный диван. Говорят, на нем любил сиживать Александр Пушкин. Пруд в виде лука, старые дубы – не отсюда ли знаменитые строки: «У Лукоморья дуб зеленый…».

В 5 километрах от Суйды старинная русская деревня Кобрино. Прямо у дороги стоит приземистая изба. Это домик няни Пушкина Арины Родионовны Яковлевой. Здесь тоже музей. Изба крохотная. Но тут стоит задержаться. Какие замечательные экскурсии проводят сотрудники музея! Благодаря им можно узнать очень много нового о жизни в России пушкинской поры.

Летняя столица

Сиверский – 75 км от Петербурга, 16 км от Суйды.

Поселок Сиверский издавна считался центром дачной жизни. Да и сегодня красивейшие места на берегах реки Оредеж не меньше влекут к себе. В Сиверском работает уникальный музей – «Дачная столица», рассказывающий об особенностях дачного быта с петровских времен до наших дней.

Да-да, уже при Петре вошло в моду покидать на лето шумную столицу и отправляться в загородные резиденции. Но настоящий «дачный бум» начался в конце XIX века. В бурно развивающемся Петербурге с его многоквартирными доходными домами, чадящими заводами, летом было не продохнуть. А снимать летом квартиру или домик за городом было гораздо дешевле. А появившаяся к тому времени железная дорога быстро доставляла петербуржцев на дачу.

В музее можно узнать любопытные подробности и про дачные цены. В начале ХХ века среднестатистическая дача на все лето стоила от 50 до 200 рублей. Правда, дорогие доходили до 800–1000 рублей, зато самые дешевые комнаты сдавали 15 рублей на сезон. Можно сравнить и с семейным достатком того времени. Чиновники и служащие получали жалование 60-80 рублей в месяц, рабочие 30-40. Зарплаты известных врачей, адвокатов, профессоров могли достигать размеров генеральских – до 500 рублей в месяц…

Первые дачные районы теперь вошли в черту мегаполиса: Шувалово-Озерки, Парголово, Лахта, Лисий Нос. Дорогим и престижным местом считалась Лахта. В Парголово селились коммерсанты и интеллигенция. Поселок Келломяки, ныне Комарово, полюбился банкирам, купцам, артистам, врачам, владельцам больших магазинов.

А южное направление считалось наиболее демократичным. Тут семьи разного достатка расхватывали домики в Саблино, Сиверском, Вырице. Еще была очень дешевая Луга. Но место называли «нехорошим», «пьяным». Вокруг вокзала работали сразу двадцать трактиров. Соседство не для семейного отдыха.

В Сиверском на рубеже XIX-XX века кого только можно было не встретить. В окрестностях проживали знаменитые писатели Салтыков-Щедрин, Куприн, Гончаров. Художники Шишкин, Репин, Петров-Водкин. Меж дач прохаживался задумчивый Блок. Быть может, именно тут он встретил свою «Незнакомку»? Где-то на богатых виллах бунтовал модный Маяковский.

Дачная жизнь, в отличие от принятой в городе, а тем более в столице, отличалась демократичностью и доступностью людям разного достатка. Тут не так бросались в глаза чины и звания, люди общались «по-простому».

Многие наши современники могут позавидовать тогдашнему дачному стилю жизни. Сюда приезжали, чтобы погулять по окрестностям, покататься на лошадях и лодках, искупаться, поохотиться и порыбачить. А все необходимые продукты покупали у местных жителей. Что также обходилось значительно дешевле, чем в городе. Даже за галантереей и бакалеей не было нужды ехать в столицу. Все это разносили коробейники и привозили «под заказ».

Вечерами в беседках и домах играли в карты, домино, слушали граммофон, устраивали танцы. И самое интересное: никто не жаловался на комаров. Не водились ли они, что ли, в те времена? 

В любом большом поселке ставил пьесы «дачный театр», в котором наравне с артистами-любителями не считали для себя зазорным играть и выступать суперзвезды той поры, такие как Шаляпин, Комиссаржевская, Вяльцева. В некоторых местностях выходили даже летние газеты.

Центром дачной жизни обычно выступал перрон вокзала. По платформе станции любила прогуливаться молодежь в ожидании, что поезд принесет им встречу со старыми друзьями, и в надежде на новые знакомства.

В Сиверском есть еще один замечательный дом-музей – на Пушкинской улице, 4а, почти сорок лет прожил замечательный композитор Исаак Шварц. Это не шикарный дворец или похожая на замок вилла. Ничего подобного – скромный домик. Композитор сюда переехал из шумного Ленинграда, чтобы творить. И сколько знаменитых мелодий родились в Сиверском: два балета «Страна чудес» и «Накануне» по роману Тургенева. Музыка к спектаклям Георгия Товстоногова «Идиот», «Горе от ума», «На всякого мудреца довольно простоты». И, конечно, песни к фильмам «Звезда пленительного счастья», «Соломенная шляпка», «Белое солнце пустыни».

В Сиверском Шварц себя не чувствовал отшельником. Дня не проходило, чтобы к нему на машине или электричкой не прибывал десант актеров, режиссеров, друзей-композиторов. В крошечный кабинет с роялем набивались гости – Владимир Высоцкий, Андрей Миронов, Зиновий Гердт, Иннокентий Смоктуновский, Сергей Соловьёв, Иосиф Бродский, Владимир Мотыль, Родион Щедрин, Андрей Эшпай, Андрей Петров, Микаэл Таривердиев, Геннадий Гладков. Когда Шварц писал музыку к картине «Дерсу Узала», получившей «Оскара», в Сиверский из Японии наведывался великий Акира Куросава.

Но чаще других у Шварца гостил его друг Булат Окуджава. Во флигеле на чердаке он подолгу жил и писал исторические романы.

«Золотой треугольник»

Рождествено – 78 км от центра Петербурга, 9 км от Сиверского.

Окрестности Гатчины называют «золотым треугольником» русской культуры. Суйда, Сиверский. Недалеко, в Выре, знаменитый «Домик станционного смотрителя» – первый в нашей стране музей, посвященный литературному герою Самсону Вырину из пушкинских «Повестей Белкина». К сожалению, этот музей сейчас на реконструкции. Зато в нескольких километрах – Рождествено, завораживающее место. На изумрудном холме над небольшим озером в кронах деревьев под голубыми небесами стоит дворец с белыми колонами и кажущимся кружевным бельведером.
В Рождествено еще один уникальный музей, посвященный писателю Владимиру Набокову.

Родители будущего писателя встретились на велосипедной прогулке на дорожках у реки Оредеж. В месте, где река пересекает Варшавское шоссе, располагались три усадьбы – Выра, Рождествено и Батово. Первые две принадлежали семье матери, третья – семье отца. Тут в треугольнике богатых домов и рос Владимир Набоков в «гармонии совершеннейшего, счастливейшего детства».

Набоков вспоминал, что, просыпаясь летом, он первым делом смотрел в щель ставень за окном. Если небо серело, можно было еще понежиться в постели, ну, а если сияло солнце, он вскакивал на велосипед и гнал навстречу приключениям – вдоль берегов реки Оредеж, к красивейшим карстовым пещерам…

Однажды, на дачных дорожках юный Набоков заметил девушку-дачницу. С тех пор он ежедневно караулил ее. Чтобы на велосипеде промчаться мимо барышни, «с деятельно устремленным видом шедшей по обочине». Лишь в конце лета юноша решился с ней заговорить.

Роман развернулся на следующий год. В усадьбе Рождествено тогда никто не жил. Дом принадлежал дяде Набокова, который служил в российском посольстве в Риме и на родине появлялся редко. Зато племянник с удовольствием использовал пустующее здание в своих интересах. Влюбленные чувствовали себя здесь, как на необитаемом острове. Они забирались целоваться на «балкон» – так Набоков называет бельведер. И однажды стало известно, что за ними из телескопа тайно подсматривает гувернер. Мать Набокова, узнав про это, пришла в ярость и… едва не выгнала гувернера за «недостойный поступок, который не может быть терпим в уважающем себя обществе».

Подробности своего детства Набоков описал в книге «Другие берега». Переживания влюбленного юноши куда более трогательны, чем страдания Гумберта Гумберта из романа «Лолита», который Набоков создавал в те же годы, когда и «Другие берега». Впрочем, это обстоятельство дало любителям творчества писателя думать-гадать, кто же стал прообразом главной героини мирового бестселлера.

Дядюшка Набокова умер за год до революции. И 17-летний Владимир стал наследником огромного состояния, в которое вошли и дом в Рождествено, и ленские золотые прииски. А в России наступил 1917 год. Вскоре революция лишила молодого миллионера всех богатств, его семья уехала в эмиграцию.

Наследник золотых приисков на чужбине зарабатывал на скудную жизнь переводами. Его материальное положение было настолько плачевным, что когда он решил жениться, семья невесты разорвала помолвку с юношей без будущего. Но спустя годы книги Набокова принесли ему не только новое богатство, но и мировую славу. Только Рождествено осталось в России. Набоков мечтал когда-нибудь вернуться сюда, потому с такой любовью и описывал старый парк и аллеи вокруг усадьбы, берега Оредежа с лесными зарослями и бабочками, пещеры с укромными местами для влюбленных. Все, что мы можем увидеть сегодня, отправляясь на загородную прогулку на летние выходные.