– Дмитрий Геннадьевич, в последние дни Санкт-Петербург на первых строчках общероссийского рейтинга по смертям от COVID-19. Чем можно объяснить высокие цифры? 

– Вы имеете в виду количество умерших или все-таки смертность и летальность? Эти понятия часто путают, а выводы, которые делают при таком «анализе» общественники, громкие заголовки в СМИ – пугают людей! Поэтому давайте сначала разберемся в самих категориях летальности и смертности.

Летальность – это отношение числа умерших от какого-либо заболевания к общему числу заболевших. А смертность – это соотношение числа умерших от какого-либо заболевания на 100 тысяч населения. Поэтому целесообразно – и этим, кстати, оперирует статистика – пользоваться именно показателями смертности. Эта величина не зависит ни от чего, кроме как от числа умерших.

– Когда люди видят ежедневные данные в информационных сводках – это что? 

– Это абсолютная величина: сколько умерло пациентов, у которых выявлена новая коронавирусная инфекция. Это не показатели смертности или летальности. Это оперативные данные.

– Людей настораживает в ежедневных сводках, что было 18-19 погибших, а вдруг стало 35-45. Рост большой. Почему так происходит? 

– Во-первых, в какой-то день действительно умирает больше людей.

Во-вторых, пик эпидемии в Петербурге пришелся именно на май-июнь, что отразилось на показателях смертности.

В-третьих, число умерших фиксируется по медицинским свидетельствам о смерти – их выписывают в день обращения родственников. Но указанная в этом документе причина смерти может быть не окончательной, поскольку дополнительно проводится еще и длительная патологоанатомическая экспертиза.

В-четвертых, существует зависимость от интенсивности работы патологоанатомической службы. Например, в воскресенье патологоанатомы не работают, следовательно, к понедельнику-вторнику данные накапливаются и публикуются вместе с актуальными. Возникает иллюзия роста смертности.

Кроме того, сейчас в публикуемую статистику включают данные, аккумулированные за апрель-май.

Справедливости ради надо признать, что Комиссия по анализу летальных исходов не сразу начала справляться с возросшим объемом работы, поэтому заключения по целому ряду смертельных исходов за тот период формируются только сейчас.

– Зачем было создавать такую комиссию? 

– Эта комиссия уже много лет действует в городе в период эпидемического подъема заболеваемости гриппом. COVID-19 – новая, особо опасная инфекция. Подходы к определению причин смерти складывались уже в период эпидемии. Что называется, на ходу.

Когда мы столкнулись с первыми умершими, надо было разобраться: если, например, смерть наступила у пациента с коронавирусом и инфарктом, что стало первопричиной? Насколько помню, первый летальный случай был в Александровской больнице, и как раз комиссия установила, что пациент умер все-таки от инфаркта.

На начальном этапе эпидемии было необходимо, чтобы все патологоанатомы, работающие в коронавирусных стационарах, пришли к единой методике шифровки диагноза. Комиссия как раз помогла решить эту задачу.

Кроме того, на основе полученных данных комиссия давала рекомендации, как улучшить качество оказания медицинской помощи больным.

С мая информация об умерших представлена на основании предварительных патологоанатомических заключений о причинах смерти. Комиссия привлекалась к рассмотрению в том числе самых сложных случаев.

– Как изменились правила подсчета и кто сейчас попадает в статистику умерших? 

– С 3 июня подсчет ведется по измененной методике. По рекомендациям Минздрава данные включаются по четырем критериям, которые, в свою очередь, образовали четыре группы случаев.

В первую входят те, кто умер от основного заболевания – COVID-19, и результат лабораторного исследования это подтверждает. Именно эти цифры отражаются в данных оперштаба на сайте «Стопкоронавирус».

Вторая группа – те, кто умер от вирусной пневмонии, которая, по данным КТ, кажется типично коронавирусной пневмонией, однако по каким-то причинам лабораторный тест показал отрицательный результат. Но в этом случае мы все равно кодируем причину смерти как коронавирусную инфекцию, не подтвержденную лабораторно, но с другим кодом по международной классификации болезней.

В третьей группе те, кто умер, имея положительный тест на COVID-19 и иное сопутствующее заболевание, которое стало причиной смерти.

В четвертой группе – погибшие от внешних причин, например в ДТП, но имевшие положительные тесты на коронавирус, что выяснялось при проведении обязательного вскрытия.

– Вернемся к ежедневным оперативным данным. На них ориентироваться не следует? 

– Лучше оценивать показатель или за месяц, или же за весь эпидпериод.

По предварительным данным, смертность в первом полугодии в Петербурге выросла на 12,9 процента по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Это сопоставимо с показателями крупных субъектов, у которых большая численность населения и которые уже прошли пик эпидемии. Например, c Москвой.

В первой половине 2020 года в Петербурге умерло на 3915 человек больше, чем за аналогичный период 2019 года.

Смерть 90 процентов из них так или иначе была связана с COVID-19. Однако 2464 человека – это те, у кого COVID-19 был установлен в качестве сопутствующего заболевания или новая коронавирусная инфекция не была диагностирована лабораторно, но выявлена типичная клиническая картина вирусной пневмонии.

Первопричиной смерти новая коронавирусная инфекция стала у 1281 человека. У них была двусторонняя пневмония с лабораторно подтвержденным тестом на COVID-19. Эти данные максимально совпадают с представленными на сайте «Стопкоронавирус».

Комитет по делам ЗАГС на основании медицинских документов о смерти осуществляет регистрацию актов гражданского состояния о смерти. Как я уже говорил, свидетельство выписывают в течение двух дней после смерти. Вместе с тем окончательное патологоанатомическое заключение, на основании которого и можно объективно судить о причине смерти, формируется в процессе дальнейшей работы, которая в том числе включает в себя морфологическое исследование.

Проведение такого исследования может длиться месяц и более. В результате окончательный диагноз может отличаться от предварительного.

– Что стало причиной увеличения смертности в Петербурге? 

– В зоне риска оказались пожилые люди. По данным Росстата, 27,7 процента петербуржцев – старше трудоспособного возраста. При этом среди умерших от последствий коронавирусной инфекции 75 процентов – мужчины старше 60 лет и 93 процента – женщины 55+.

Более 60 процентов тех, кто скончался, имели сопутствующие заболевания.

О дополнительных рисках, которые возникают у пожилого пациента с хроническим заболеванием при инфицировании COVID-19, мы можем судить на основе данных, полученных в результате масштабной диагностики, проводимой в Петербурге.

Благодаря ее доступности у пожилых петербуржцев чаще выявляют болезни эндокринной системы, органов дыхания и пищеварения, новообразования, чем в среднем по России.

Заболевания органов кровообращения определяются в Петербурге намного эффективнее, чем во многих других регионах. 

Хронические сердечно-сосудистые заболевания и являются дополнительными рисками при коронавирусной инфекции, так как она влияет на показатели свертываемости крови, провоцирует тромбозы и т. д.

Анализируя статистику, которую представляет МИАЦ, можно сделать вывод о том, что рост числа летальных исходов от заболеваний системы кровообращения связан с осложнениями, вызванными COVID-19.

– Каковы основные итоги пережитого нами за эти три месяца? 

– В начале марта мы столкнулись с совершенно новой инфекцией, которая дает осложнения значительно чаще, чем грипп. Но если против гриппа у нас есть вакцина, то против коронавируса она пока только разрабатывается.

Приобретать опыт лечения медикам приходилось прямо у постели больных.

Врачи, медсестры, санитары самоотверженно выполняли и продолжают выполнять свой профессиональный долг.

Программа перепрофилирования стационаров для работы с коронавирусом была очень нелегкой, но мы прошли и этот путь. Пережили трудности переходного периода, когда, например, были деньги, но не было возможности купить на них средства индивидуальной защиты для наших медработников.

Я хочу отметить, что федеральное правительство и правительство города сделали все, чтобы в это сложнейшее время организовать доставку СИЗов, в том числе из-за рубежа, открыть здесь, в Петербурге, новые линии по производству масок, защитных костюмов, дезинфицирующих средств.

Очень благодарен тем нашим друзьям и партнерам, кто свой бизнес поставил на службу общему делу. Тратил собственные деньги на закупку средств индивидуальной защиты для больниц, организовывал питание для врачей, которые не покидали своих больниц и пациентов.

Конечно, эпидемия выявила «узкие» места в организации здравоохранения. Поэтому сейчас мы очень тщательно анализируем то, что не удалось на первом этапе.

– Объясните, пожалуйста, сколько у нас свободных коек? Здесь такая же сложная методика подсчета? 

– У нас сейчас свободно более 3 тысяч коек. Мы достигли показателя 50 процентов. По методике Минздрава этот показатель рассчитывается как соотношение коек – свободных в настоящее время и развернутых до 28 апреля.

До этого времени мы должны были в соответствии с рекомендациями иметь в общей сложности 5393 койки.

Всего на пике эпидемии мы развернули более 11 тысяч коек. Сейчас число госпитализаций уменьшается, и количество свободных мест в стационарах растет каждый день.

– Тогда почему мы не переходим к дальнейшему снятию ограничений? 

– Будем ориентироваться на эпидситуацию и решения Роспотребнадзора.

Есть тенденция снижения заболеваемости тяжелыми формами – это ключевой показатель. Сейчас идет процесс возвращения к профильной деятельности федеральных стационаров – они в первом эшелоне. Надеюсь, в ближайшее время часть из них выведем из режима инфекционных.

– А если вторая волна? 

– Готовиться нужно. Должен быть быстро мобилизуемый пул стационарных коек, превышающий количество заболевших.

Наши городские больницы уже обеспечены шлюзами и санпропускниками, у них есть запасы средств индивидуальной защиты и лекарств, и, что самое главное, наши медики приобрели опыт.

Но ждать второй волны и не работать по основному профилю больницы не должны.

Если роста заболеваемости не произойдет, то с инфекцией будут работать Боткинская больница для взрослых и Филатовская для детей.

Вместе с тем работаем над увеличением коечных мощностей. Планируем строительство новой клиники Госпиталя для ветеранов войн, реконструкцию больниц в Колпино и Петродворце. Достигли договоренности о том, чтобы выкупить поликлинику ЛОМО. Ведется работа по расширению госпиталя в «Ленэкспо».

Но главное, общество уже тоже понимает, что мы вступили в новый исторический этап – вирус опасен, и он пока не побежден. Не важно, в легкой или тяжелой форме протекает заболевание. Поэтому приметой времени должны стать новые стандарты индивидуальной защиты и новые правила социального поведения.