Паралимпиец Сергей Александров рассказал «Петербургскому дневнику» о том, как морально не сломался, став инвалидом, сколько у него шкафов для протезов и почему так сложно добиться успехов в горных лыжах.

- Сергей, пусть это неприятно вспоминать, но расскажите, как вы получили травмы, из-за которых стали инвалидом?

- В 2009 году мы с друзьями почувствовали себя настолько хорошо подготовленными альпинистами, что решили пройти на Памире три «семитысячника». Перед этим провели тренировочный сбор на Кавказе. Пошли на Эльбрус.

- Эльбрус, насколько я знаю, принято считать не самой сложной вершиной.

- Верно. Мы шли по маршруту, который называют «детским». Но все же произошел несчастный случай. Я зацепился одной «кошкой» за другую и сорвался. Покатился по склону ледника.

- Потеряли сознание?

- Нет, если бы я потерял сознание, то наверняка погиб. Как раз из-за того, что я был в сознании, мне удалось остановить падение. Там была в леднике щель с незамерзшим снегом, я зацепился за нее и задержался. Сколько я прокатился по склону, сложно сказать. Мой товарищ добирался до меня десять минут, а за это время можно преодолеть примерно две тысячи метров.

- Вы сразу поняли серьезность полученных травм?

- Я видел, что обе ноги оторваны и висят только на клочьях кожи. Речь шла уже не о том, чтобы сохранить ноги, а о том, чтобы сохранить жизнь. Пришлось долго ждать спасателей, из-за погоды они почти десять часов шли к нам, потом десять часов не мог прилететь вертолет. Как потом говорили врачи, еще бы немного и было бы поздно. Сперва меня доставили в Тырныауз, затем в Нальчик, где провели ампутацию. В Нальчике я месяц пролежал в реанимации. Потом в Петербурге в Военно-медицинской академии мне сделали еще несколько операций.

- Пришлось жизнь начинать заново?

- Это можно рассказывать бесконечно. Я всему учился заново. Вставать с кровати, ходить в туалет без посторонней помощи…

- Спортивная подготовка вам помогла?

- Знаете, в детстве я был очень слабым болезненным ребенком. Часто простужался, у меня была вот такой толщины карточка в поликлинике. Уроки физкультуры были мучением. Но однажды друзья мне сказали: «Побежим пятерочку», я попробовал. Стал бегать, втянулся и через полгода перестал болеть. Серьезно занялся спортом — туризм, альпинизм. Перед получением травм я мог несколько часов бежать с тяжелым рюкзаком.

- Кем вы тогда работали?

- Окончил педагогический имени Герцена, работал с детьми, водил их в походы, вел занятия в туристическом кружке во Дворце творчества юных Центрального района.

- Как в вашей жизни появились горные лыжи?

- После серии операций я был очень слаб. Понимал, что если не хочу продолжать жизнь в инвалидной коляске, то надо тренироваться. До получения травм я не занимался горными лыжами. Бегал на обычных лыжах, занимался скайтурингом — с рюкзаком на лыжах ходил. Получилось все в какой-то степени случайно. Я познакомился с тренером слабовидящих спортсменов Алексеем Лашмановым, и он очень сильно мне помог. Горные лыжи — это фантастический спорт, это такая скорость, легкость, чувство полета...

- Для занятий горными лыжами нужны особенные протезы?

- О протезах могу долго рассказывать. У меня их много. Как шутит жена, у нее для платьев один шкаф, а у меня для протезов два шкафа. Для ходьбы — одни, для того, чтобы принять ванну — другие, для бега — третьи… Все приходится делать на заказ, для этого часто приходится ездить в Москву. Мне друг даже дал ключи от своей московской квартиры, сказал: «Ты чаще там бываешь, чем я»

- Вы бегаете на таких же протезах, как знаменитый спортсмен Писториус из Южной Африки?

- На похожих, они тоже из карбона. Скажу, что напрасно Писториуса обвиняли, что протезы пружинят и помогают ему обгонять соперников. Такого нет, иначе я бы не бежал, а двигался как попрыгунчик.

- Горнолыжный спорт весьма опасен травмами. Случалось ломать протезы?

- О, был один забавный эпизод. Его как раз сняли на видео. Были соревнования в Альпах, в Швейцарии. Трасса в очень живописном месте — прямо по краю пропасти, а потом крутой спуск и там облака. И вот у меня на вираже сломался протез, лыжа с обломком полетела в одну сторону, а я на одной лыже ушел прямо за облака! Протезы постоянно совершенствуют, раньше у меня были такие, что на них надо было надевать ботинки, а теперь протезы прямо к лыжам можно прикреплять.

- Как соревнуются паралимпийцы-горнолыжники? Есть отдельный зачет для тех, у кого нет обеих ног?

- Мы все, кто выступает в положении стоя, в одной категории. И те, у кого нет обеих ног, и на одной ноге, и те, у кого на руке не хватает двух пальцев. А еще и слабовидящие. Трассы у нас абсолютно такие же, как у обычных горнолыжников. Все повороты, все спуски — все точно такое же. И Паралимпиада проходит на тех же трассах, тех же объектах, что и Олимпиада.

- Но как же такие разные паралимпийцы определяют чемпиона?

- У судей есть сложная система оценок. Например, мое время, что я показал на трассе, умножают на определенный коэффициент, например, на 0,92. А время, которое покажет паралимипиец, у которого нет двух пальцев на руке, умножают на другой коэффициент, более высокий. Потом все это вычисляют и всех распределяют по местам.

- Горные лыжи, честно говоря, в России не очень популярны у болельщиков потому, что результаты наших спортсменов на протяжении многих лет оставляют желать лучшего.

- Честно говоря, мне трудно объяснить, почему так складывается. Наверное, есть несколько причин того, что у нас горнолыжный спорт не так хорошо развит. В России мало тренировочных баз с нормальными условиями, а проводить зарубежные сборы дорого. А чтобы добиваться результатов, надо очень много работать. Я это хорошо понимаю, ведь я соревнуюсь с людьми, которые с раннего детства по 11 месяцев проводят в горах. Горные лыжи не очень популярны только у нас, а в Италии, Австрии, Швейцарии на соревнования приходят десятки тысяч зрителей, как на футбол.

- В России совсем плохо с горнолыжной инфраструктурой?

- Понимаете, для того, чтобы просто покататься, для любителей условия есть. Для более высокого уровня трасс очень мало, кроме олимпийской трассы в Сочи. Есть, например, очень хорошая база на Сахалине. Но мало того, что это очень далеко для спортсменов из Петербурга и Москвы, трассу можно использовать всего несколько месяцев. Из-за морского климата становится тепло, а горы невысокие и снег тает.

- Горные лыжи, как говорится, капиталоемкий вид спорта. Экипировка стоит немало, зарубежные сборы, поездки на соревнования обходятся недешево. Как вам удается решать эти вопросы?

- Вообще, можно очень долго об этом говорить, но если в двух словах, то с деньгами всегда тяжело.

- Выступления на паралимпийских соревнованиях помогают зарабатывать на жизнь?

- Вот с этим все не так, как у обычных спортсменов, а наоборот. Скажу, что если бы я не занимался спортом на таком уровне, то жил бы в материальном плане лучше. А то получается, что живу на сборе в Швейцарии за 200 франков в сутки, а жена с детьми живет в Питере на 200 рублей в сутки.

- Значит, соревнования и подготовка к ним мешают другой работе? Вы нашли себе новую профессию?

- Я с детства увлекался фотографией, еще с тех времен, когда были в ходу советские фотоаппараты «Зоркий», «Зенит»… С годами это стало для меня очень важным. Думаю, что снимать научился. Во всяком случае, такой мастер как Андрей Чепакин дает моим работам высокие оценки. У меня есть заказы на съемки и немало.

- Снимаете свадьбы, другие семейные торжества?

- И это тоже. Однажды мои друзья праздновали свадьбу на Камчатке, я поехал с ними. И в горах на тропе мы встретили японских туристов. Сперва они были изумлены тем, что группа, в которой была женщина в фате, их лихо обошла. А потом, когда мы сделали привал, японцы нас догнали и увидели, что я на протезах. Тогда они вообще выпали в осадок…

- Однако вы пока не планируете уходить из спорта?

- После того как я выступил на зимней Паралимпиаде в Пхенчхане, а там я был единственным спортсменом из Петербурга, то поставил себе задачу выступить еще на двух Паралимпиадах — в 2022 и 2026 годах. И не просто участвовать, а показать результат, который позволит войти в ТОП-15.

- Паралимпийский комитет России пока не восстановлен в правах, в Пхенчхане вам пришлось выступать под нейтральным флагом. К тому же всех российских паралимпицев, как и олимпийцев, подозревают в употреблении допинга, установили особый контроль. Вы с этим сталкиваетесь?

- Без российского флага выступать было сложно, но хорошо, что нашу сборную вообще допустили на Паралимпиаду в 2018 году. До последнего момента было непонятно — едем мы в Корею или нет. Было бы очень обидно, если бы не пустили, ведь я готовился, можно сказать, шесть лет. Что касается допинг-контроля, то спокойно отношусь к этому. Если я спортсмен определенного уровня, то должен быть в числе тех, кого проверяют. Приходится сообщать о всех своих передвижениях, ко мне могут приехать и взять пробы в любой момент. Однажды мы были с женой в Барселоне и к нам в отель очень рано утром пришли допинг-офицеры.

- Теперь вы занимаетесь еще и вейкбордом, разновидностью водных лыж.

- Вейкборд помогает поддерживать форму летом. А еще это красиво. Можно исполнять разные эффектные трюки. Вообще, я хочу просто жить, жить так, чтобы мне было по душе.

КСТАТИ

Известный фотохудожник Андрей Чепакин, президент Гильдии фотожурналистов Союза журналистов Санкт-Петербурга и Ленинградской области готовит выставку, посвященную паралимпийцу Сергею Александрову. Планируется, что она откроется осенью и станет пилотной в цикле выставок, которые расскажут о сильных духом спортсменах. Сейчас идет поиск тех, кто сможет оказать поддержку этому проекту.