В период пандемии коронавируса 1135 ординаторов, аспирантов и студентов Первого Санкт-Петербургского государственного медицинского университета им. И. П. Павлова пошли работать в медицинские учреждения Петербурга. Из них 483 человека – на COVID-19, в те самые красные зоны, и к больным, лечащимся на дому.

Когда пандемия пришла в Петербург, в Первом меде сразу поняли, что понадобится максимальная мобилизация всей городской медицины. Собрали ординаторов – фактически вчерашних студентов. Чтобы сказать о том, что без них город не справится. Кто-то из них собирался стать врачом общей практики, кто-то – хирургом или анестезиологом-реаниматологом. Но пандемия не выбирала специализацию.

В первую очередь нагрузка легла на будущих реаниматологов-анестезиологов. Первый вопрос был о том, готовы ли они работать. Согласились все. Второй вопрос был: в каких условиях. Ребята были готовы работать в том, что есть, но руководство Первого меда гарантировало средства индивидуальной защиты. И они были. Отучившиеся 6 лет молодые врачи осознавали, что работа будет сложной, но никто не знал, насколько.

«Это каждый раз – неизвестное поле, непонятная патология. Рекомендации есть, но это стало тем личным опытом, который получить надо здесь и сейчас. Я помню глаза этих детишек, когда мы с ними за ручку впервые заходили в реанимацию. Страшно было всем. Это все пройдено внутри каждого. Но они через страх перешагнули. Но наступил следующий страх – справятся ли они, оправдают ли доверие. Они справились», – говорит Сергей Шкабаров о своих подопечных.

В руководстве Первого меда понимали, что обучение будущих врачей – это не только отметки в зачетке. Здесь, в стенах одного из старейших вузов страны, не чужды такие понятия, как преемственность, ответственность, долг врача.

«Обучение – это не только знания, но и воспитание. И наши ребята через это прошли, это стало испытанием для них: то, что мы называем жертвенностью, когда есть реальный риск для здоровья, когда еще совсем мало известно о том, что ждет за порогом красной зоны, – рассказывает куратор ординаторов-реаниматологов Сергей Шкабаров. – Знаете, что главное? Чтобы нас не прокляли наши дети. Существует преемственность времен: что мы в них вложили, помимо знаний, получим ли еще и человеческие качества. Но сейчас сделано главное: ребята получили уверенность в том, что они не бросят и их не бросят».

Ординатор 2 года кафедры анестезиологии и реаниматологии Василий Сенчуков:

– Работаю в 1-й реанимации Первого меда с первых дней, как только мы открылись как инфекционный стационар. Сомнений не было, но, конечно, было страшно. Жену отправил подальше, хотя она и сама медик, проходит ординатуру в другом городе, но не с коронавирусом. Родители тоже там живут. Волновались, конечно, но не до паники. Только бабушке не говорим.

Что самое тяжелое? Адаптироваться, потому что вне инфекционного стационара работа другая. А в грязной зоне ты на 6 часов лишен даже маленьких прелестей жизни. Здесь риск инфицирования выше, инфекционная нагрузка другая, и с пациентом работаешь по-другому. Им очень сочувствуешь: тебе плохо, и когда к тебе подходит безликое существо в скафандре, ты не видишь его лица, почти не слышишь голос – это очень тяжело.

А самое светлое – когда выписываешь человека. Видишь, что не зря работал, старался. Когда это все закончится, больше всего хочу отоспаться и увидеться с родителями, женой, друзьями. Я их 2 месяца не видел. Потом поеду домой в Петрозаводск, в больницу скорой медицинской помощи, буду работать анестезиологом-реаниматологом.

Ординатор 2 года кафедры анестезиологии и реаниматологии Владислав Семенцов:

– Сомнения были: смогу ли работать в костюме, смогу ли что-то в нем делать. Углы зрения сужены, очки запотевают, все делаешь сначала почти наощупь. Хорошо, что нас отлично учили анатомии. Первые два дня вообще ничего непонятно, потом врабатываешься, и уже по накатанной пошло. Интубация, постановка центрального венозного катетера, и руки все вспоминают, появляется уверенность. Моя девушка тоже здесь, на инфекционном отделении работает, тоже с коронавирусными пациентами. С родителями связь по телефону. В планах – работать! Конечно, по специальности.

Ординатор 1 года кафедры анестезиологии и реаниматологии Анастасия Попова:

– Когда встал вопрос, что начинается пандемия, сомнений не было – конечно, иду. Меня распределили в больницу Святого Георгия, о чем нисколько не жалею, хотя довелось побывать и в том пожаре в реанимации.

Тогда, 12 мая, мое суточное дежурство заканчивалось, тяжелые пациенты, полное отделение. У нас на отделении две реанимации, и около 6 утра к нам забегают и говорят, что пожар. Мы побежали смотреть своих пациентов, понимали, что из той реанимации повезут к нам. Быстро закрыли двери и открыли окна, запах пластика от горящего аппарата ужасный, дым валит. Побежали на этаж ниже, там готовилось к открытию новое отделение. Приняли решение переносить пациентов туда с помощью врачей и пожарных. Но у пожарных тоже проблемы: реанимация на 6 этаже, шланги не дотягиваются. Кроме того, им надо было попасть в грязную зону, и непонятно, что потом с костюмами – они же у них дорогие.

К сожалению, пациентов, которые находились непосредственно в палате, где возгорание, не всех удалось спасти. Всех остальных мы перенесли на простынях с 6 на 5 этаж, подключили к ИВЛ, делали сердечно-легочную реанимацию. Какие-то решения пришлось принимать самостоятельно, так как я оставалась наедине. Аппаратов на другом этаже не хватало, врачи сами тащили аппараты по лестнице, а они тяжелые, нельзя повредить, они стоят миллионы. Вся бригада – молодцы, это дорогого стоит. Готовы были бежать в пламя и дым, лишь бы спасти пациентов.

Что я хочу сейчас? Чтобы вся эта история с COVID-19 закончилась.

Ординатор 1 года кафедры анестезиологии и реаниматологии Станислав Потапенко:

– Конечно, я остался – это мой долг, хотел помочь, сделать что-то хорошее. Пугала только неизвестность, страха не было, был страх за близких и эта неизвестность. Это незабываемо, когда мы все собрались в 8 аудитории, и нам сказали, что открываем инфекционное отделение. Нас не бросили в мясорубку, как котят, а поддерживали, напутствовали – вплоть до питания. Мы никогда не были голодными, нам давали, где поспать, постоянно помогали.

Так получилось, что я давал клятву Гиппократа два раза – я учился и в Москве, и в Донецке, окончил училище, попал в армию, а сюда, в Первый мед, поступил в ординатуру. Питер для меня – город культуры, поэтов, я хотел сам все увидеть и услышать. Люблю читать, люблю естественные науки, и медицина никогда не надоест. Особенно анестезиология и реанимация – огромный набор девайсов, в которых мы должны разбираться.

Я надеюсь, что пандемия всех анестезиологов выведет из тени, очень хочу, чтобы помогали развитию нашей специальности. Часто мои коллеги незаслуженно забыты. А вот отдыха уже и не хочу – настолько привык работать.

Ординатор, врач общей практики Владислав Кулик:

– Мы лечим больных коронавирусной инфекцией и пневмониями на дому. В самом начале, в марте, было до 20 вызовов за смену, каждый раз надевали в машине новые средства индивидуальной защиты и шли к больным. Первое время было две крайности – кто-то боялся и сразу просился в больницу, а кто-то игнорировал все предписания, нарушал карантин, даже до полиции доходило. Это ерунда, что врачи отказывались госпитализировать – это же жизнь человеческая, и койки для тяжелых были всегда, просто для госпитализации нужны четкие показания. Сейчас около 10 активных вызовов (к тем, кто уже болеет) и около 5 новых вызовов в день, вроде стабилизировалось. За последнюю неделю только одного госпитализировал.

Сначала поразили масштабы заболеваемости и паника у пациентов. Бывало, что мы приезжали к абсолютно здоровым людей после выпуска «ковидных» новостей. Но людей можно понять.
Сейчас появились возможности делать быстро компьютерную томографию тем, кто лечится амбулаторно, анализы получаем чуть быстрее. Сегодня уже ковид-диссидентов нет, все уже понимают опасность, но и также понимают, что у здоровых людей инфекция протекает чаще как обычное ОРВИ. Сейчас в основном все негативные реакции – из-за задержек с тестами.

В медицину шел сознательно, хотел людям помогать. Когда поступал, как все парни, хотел на хирургию, но потом показалось скучновато – а терапия приглянулась. А потом с врачебной общей практикой началось, и понял – да, мое: и дети, и взрослые. Планирую пойти в амбулаторное звено.

Ординатор первого года, врач общей практики Дмитрий Ладнов:

– Работаю в городской поликлинике №31, она на базе нашего университета. Университетская поликлиника – одна из первых, которая начала работать с COVID-19.

Сначала казалось, что пандемия – это очень далеко и нас не коснется. Когда пришло к нам, больше страха было не перед коронавирусом, а перед неизвестностью – как лечить, какова опасность самому. Потом все легче стало. Мы узнали, как с ними работать, поняли клиническую картину, как себя вести, как коммуницировать. Сейчас больше относимся как к заболеванию, которое можно и нужно лечить. Но вначале да, было сложно.

Очень много разных пациентов и разное отношение к заболеванию. Есть очень ответственные, самостоятельно изолируются, спрашивают, что делать, как не заразить других. Есть и такие, которые склонны к волнениям, переживаниям, даже когда нет показаний. С ними приходится искать общий язык, грамотно выставлять диспозицию врач – пациент. Были проблемы с пациентами, которые пытаются влиять на врача.

Моя специальность – общая врачебная практика, именно амбулаторная помощь в поле. Сначала поработаю здесь, потом подумаю. А семья все понимает и поддерживает – они сами врачи.

Прямая речь

Проректор по послевузовскому образованию Константин Клюковкин:

– Эти ребята не побоялись, не стали пережидать эпидемию в стороне. Вот оно — наше новое поколение врачей! Смелые, умные, целеустремленные! Именно такие станут настоящими специалистами, преданными медицине. Университет гордится ими!