– Генрих Александрович, как Петербург встретил начало пандемии коронавирусной инфекции? 

– Это пандемия мирового уровня. Почему весь мир оказался не готов? Последняя пандемия была ровно 100 лет назад, и быть все 100 лет постоянно готовыми немыслимо. Что касается сложной ситуации, которая сложилась с коронавирусом, то здесь есть объективные причины, почему мировое сообщество не готово. Первое – это недостаточные знания и информированность. Мало что известно об эпидемическом характере самого COVID-19, о масштабах пандемии, об особенностях эпидемических характеристик – ее заразности, опасности смертельных заболеваний, которые она вызывает.

Мы не знали эпидемиологии, средств профилактики, клинической картины и патогенеза заболевания. Средств лечения тоже у нас в начале года не было. Эта совокупность факторов привела к неготовности.

Что очень важно – неизвестность по продолжительности – месяц она длится, год или два года. Эти слагаемые обозначили недостаточность информированности, и поэтому для принятия решений у мирового сообщества не было единых постулатов. Решали задачи в разных странах по-своему.

– Можно было ее предотвратить, когда только началось в Китае? 

– Пандемия не становится пандемией только в одном случае – если есть мощное средство профилактики и оно в работе. Есть понятие коллективного иммунитета, когда привиты не менее 60 процентов населения, и тогда развивается коллективный иммунитет, и пандемия не страшна. Что касается ковида, то не было подходов к лечению, вакцин против вируса. Это тоже очень важно.

– Как вы оцениваете мобилизацию системы здравоохранения? 

– Сейчас преждевременно делать выводы. Но одно можно сказать определенно: что город встретил пандемию без паники.

И второе – по прошествии 4 месяцев мы можем смело утверждать, что за это время не наступило эпидемиологической катастрофы. Уровень заболеваемости и смертности не был катастрофичен. И это свидетельство того, что решения медицинские, организационные были эффективны.

– Можно ли было предусмотреть, что будет не хватать средств индивидуальной защиты? 

– Речь идет опять о неизвестности эпидемического процесса, объеме и продолжительности. Был прогноз ВОЗ, что в начале мая в России будет пик и заболеваемость пойдет вниз. Но мы не увидели пика в начале мая. В городе было развернуто 12 тысяч коек, достаточно оперативно, подготовка началась еще в феврале. Почему возникли проблемы с койками сейчас? Возможно, повлияла реальная необходимость вывода части крупных стационаров из режима карантина, вовлечения их в режим обычной деятельности. Город начал остро нуждаться в традиционной помощи. Но это все требует серьезного анализа.

Даже специалисты Роспотребнадзора не ожидали такого объема заболевших и тем более не могли просчитать потребность в средствах индивидуальной защиты (СИЗ). Например, сегодня в сутки Петербургу нужно 250 тысяч масок, это огромная цифра. И одноразовых костюмов 40 тысяч в сутки. Естественно, до пандемии у города не было предпосылок хранить такое огромное количество СИЗов. Что же касается немедленного и быстрого приобретения, то это тоже оказалось сложной задачей. Точно так же средств индивидуальной защиты не хватает во всех странах, где была инфекция.

В России тоже не было таких производств. И дефицит образовался сам по себе в силу сложившейся ситуации. Определенной проблемой была и система закупок, обязывающая расходовать федеральные средства только в порядке закупочных процедур. Я думаю, что решение правительства сделать послабления было правильным и уместным. Сейчас у города есть запасы: 4,5 миллиона масок и 240 тысяч костюмов. Но было, безусловно, трудно.

– России чуть ли не пеняют за низкую смертность. Почему у нас такие показатели?

– Честно скажу, с научной точки зрения не могу точно ответить, почему так. Возможно, из-за того, что у нас на первых этапах госпитализировали поголовно всех, в том числе легкие формы. Кто-то считает это ошибкой: что легкие занимали места в больницах. Но, может быть, это одна из причин, что патологию, динамику врачи прослеживали и начинали лечить очень рано. Нельзя исключить такой возможности. Тут ведь как всегда: ковидная инфекция не исключает присоединения других заболеваний. И если есть упреждающий момент в начале лечения, возможно, это и было причиной низкой смертности. И я не думаю, что это эквилибристика с цифрами. Когда речь идет о сотнях, тысячах умерших, это невозможно скрыть и обмануть.

– Как вы оцениваете работу ваших коллег, врачебного сообщества города? 

– Я бы не выделял отдельно врачей. Речь о медицинских работниках Санкт-Петербурга. Это работники скорой помощи, поликлиник и больниц, которые имеют отношение к оказанию помощи, – я оцениваю это в превосходной степени. И речь идет не только о профессионализме. Это не просто знания, умения, навыки, но и отношение к своему долгу. Настоящий профессионал не может пройти мимо страждущего, не обратив внимания. Поэтому здесь вся наша медицинская рать проявила себя очень сильно. Может, было бы справедливо чуточку выделить главврачей. Потому что в этой ситуации, особенно в начале, они были вынуждены мгновенно принимать решения, причем четко осознавая, какую ответственность берут на себя. Они сработали и работают прекрасно. Они просто молодцы, ни за кого не прятались, принимали решения, вели за собой коллектив, мотивировали, создавали условия, и все это быстро, без всякого времени на раскачку.