Двадцать тысяч петербургских социальных работников отмечают сегодня свой профессиональный праздник. Одна из них – юрисконсульт психоневрологического интерната № 7 Ольга Соколова. Женщина признается: работа у нее не самая простая. Но о своем выборе она не жалеет.

День социального работника отмечается в России с 2000 года. Но сама идея была заложена в 1701 году Петром I, который своим указом повелел: «Для десяти человек больных в богадельне должен быть один здоровый, который бы за теми больными ходил и всякое им вспоможение чинил».

ДО РАЗРЫВА СЕРДЦА

Ольга Соколова работает в психоневрологическом интернате № 7 в Кировском районе 15 лет. Сначала – соцработником, а потом, отучившись, – юрисконсультом. Без ее работы сотни немощных, недееспособных, наивных как младенцы людей так бы и оставались людьми без роду, племени, жилья и пенсии.

Ольга пришла в это учреждение совершенно случайно: двое маленьких детей на руках, а тут прямо рядом с домом, в парке, – интернат.

«Наблюдала, как социальные работники катают на колясках людей, потом попросилась на работу. И меня взяли. Ходила «в адреса», кормила немощных. Затем стала работать с получателями социальных услуг, в основном недееспособными. Занималась оформлением документов, вела личные дела, разбиралась с имуществом граждан… Окончила юридический, сейчас – юрисконсульт», – рассказывает она.

Просто так, с улицы, прийти и начать работать в интернате сможет далеко не каждый. И Ольге первые 2 месяца было очень тяжело – она признается, что все время плакала. Потом адаптировалась. Попыталась трудоустроить сюда свою маму. Но она посмотрела и отказалась. Сказала, что получит разрыв сердца. Психоневрологический интернат – это социальное учреждение для людей, которые имеют серьезные психические и неврологические отклонения, зачастую не могут обслуживать сами себя, а многие и вовсе не понимают, кто они такие.

«Родственники устраивают своих близких в интернат не от хорошей жизни, а когда нет возможности ухаживать за ними дома. Или когда дело в психическом состоянии… Интернаты для оказания такой помощи и создаются!» – говорит Ольга.

Она не считает устройство немощного родственника в интернат предательством.

«Ничего подобного! – убеждена она. – У нас, когда кто-то оформляется, родные сидят со слезами на глазах, люди очень переживают, что вынуждены пойти на такой шаг, но обстоятельства такие, что по-другому никак. Это не значит бросить или предать. У нас посещения дважды в неделю – в интернате всегда полно родственников, а некоторые приходят каждый день… Была одна бабулечка, у нее два сына, так они каждый божий день приходили – кормили, гуляли. Но есть и одинокие, которые не нужны никому», – сетует Ольга Соколова.

ВОСКРЕШЕНИЕ АННЫ

Лет пятнадцать назад в интернаты поступало много граждан без паспортов, оставшихся без жилья, обманутых и ограбленных. Социальные работники восстанавливали им документы, искали свидетелей, которые могли бы помочь установить личность. Постепенно на всех граждан выправили новые паспорта. Оставалась только одна женщина, которая могла сказать о себе только одно – что она Владимирова.

«Она поступила к нам из психиатрической больницы, а до этого ее нашли на улице, – вспоминает Ольга Соколова. – Начали отправлять запросы в архивы, госпитали – отовсюду ответы, что не значится. Искали больше трех лет. Удалось найти по полицейским базам. Оказалось, у нее другая фамилия, а зовут ее Анна. Нашли ее маму, уже совсем пожилую, и младшую сестру. При этом мать была уверена, что ее старшая дочь давно мертва, – у нее даже было свидетельство о ее смерти!» 

Сестра категорически отказалась признавать свое родство. Мама сомневалась – столько лет все-таки прошло… Но в итоге родственники вспомнили, что у Анны большое родимое пятно на позвоночнике. Посмотрели – она!

«Однако младшая сестра упорно заявляла, что знать не знает эту женщину. Мы ей объясняли, что ничего от них, кроме самого факта опознания, не надо. Поскольку без этого невозможно оформить документы, «воскресить» человека из мертвых. У Анны не осталось ничего, кроме имени, – рассказывает социальный работник. – Мать и сестра сказали, что подумают. И ушли. Думают, видимо, до сих пор».

Документы на Анну все-таки восстановили через суд. Теперь она может хотя бы получать пенсию.

ПОЛЧАСА ТИШИНЫ

И таких историй в интернате много. Никому не нужные инвалиды, обманутые и оставшиеся без жилья старики, подросшие дети-инвалиды… Как все это выдержать?

«Человек ко всему привыкает. Прихожу с работы, прошу полчаса тишины. А о том, что пришла сюда, нисколько не жалею», – заключает Ольга Соколова.

МНЕНИЕ:

«Я уверена, что в ближайшее время положение социальных работников в России изменится в лучшую сторону. И связано это, на мой взгляд, с предлагаемыми поправками в Конституцию, которые призваны усилить социальную стабильность нашего государства. Речь не только о статусе или престиже. Нет. В первую очередь поправки повысят уровень профессионализма социальных работников, сделают некоторых из них еще более ответственными. Доброе сердце в такой работе – это, безусловно, чрезвычайно важно, однако без профессионализма в этом деле никуда», - отметила вице-губернатор Петербурга по социальным вопросам в 2003-2011 годах Людмила Косткина.

КСТАТИ:

В Петербурге сегодня трудятся около 20 тысяч социальных работников.

Около 3 миллионов жителей Северной столицы получают различные виды социальных услуг на постоянной основе.

По словам представителей Комитета по социальной политике Петербурга, потенциально каждый житель города является получателем социальных услуг того или иного рода.

Социальные работники вносят значительный вклад в борьбу с COVID-19. В связи с этим сотрудникам стационарных социальных учреждений полагаются выплаты из федерального бюджета. По данным на конец минувшей недели, уже выплачено около 44 миллионов рублей.