— Валерий Владимирович, расскажите, как переносят карантин театры?

— Сегодня всем театрам, что у нас в России, что за рубежом, тяжело. Александринский театр тоже закрыт, спектакли не играются, зрителей нет. И, следовательно, доходов от продажи билетов, от партнерских отношений с фестивалями, от гастролей, куда мы были должны поехать, от аренды, когда мы предоставляем свою площадку другим коллективам, - тоже нет. Всего этого мы лишились. Это сильнейший удар, примерно 50-60% внебюджетных доходов. Поэтому сейчас нужно будет, что называется, затягивать пояса, перестраиваться, о чем я говорил уже два месяца назад.

Я знаю, что правительство приняло решение о помощи театрам. Но не думаю, что эта компенсация возместит все наши убытки. Это просто объективно невозможно, поскольку мы понимаем, что есть другие приоритеты - медицина, социальная деятельность. Так что если секвестр коснется нас на 10-15%, это уже будет хорошо.

— Так может быть, стоит подумать о монетизации спектаклей, которые вы первыми в стране стали транслировать онлайн?

— Я этого не исключаю, потому что жизнь все равно заставит нас к этому прийти. Театры должны как-то зарабатывать, хотя бы минимально. Это еще очень важно и морально. Человек должен понимать, что если он, удобно устроившись на диване (хотя ничего против этого я не имею), нажал кнопку и получил прекрасное зрелище, то за него надо заплатить, пусть и небольшие деньги. Платят ведь за просмотр фильмов или чтение книг. Даже приложение с английским футболом, который я очень люблю, теперь требует денег на платформе ОККО. Так почему же произведения театрального искусства должны быть бесплатными? Это неправильно. И я думаю, что, может быть, не сразу, а постепенно, мы к этому обязательно придем.

— Скажите, для вас такие показы онлайн - это возможность снова заявить о себе, поддержать форму или желание приобщить зрителей к новому формату?

— Эти трансляции - наша работа, просто ее другая форма. Раз получилось, что зритель к нам не может прийти, а мы не можем показывать спектакли в тех условиях, в которых всегда работали, мы мобильно перешли на другие рельсы. И еще в марте сыграли при пустом зале премьеру спектакля Теодороса Терзопулоса по пьесе Хайнера Мюллера «Маузер».

Это был трудный опыт, потому что играть без зрителей очень тяжело. Но мы отнеслись к этому очень серьезно, применили многокамерную систему съемок. И актеры не просто справились, а, как мне кажется, прекрасно сыграли.

Забегая вперед, скажу, что на будущее, а мы будем по-прежнему практиковать онлайн-трансляции (жизнь нас все равно заставит), мы будем стараться делать это художественно. Для этого мы и открыли проект «Другая сцена». И специально подготовили оригинальный спектакль для интерактивного вещания «Драма на шоссэ. Судебное разбирательство», поставленный по пьесе Бориса Акунина. Этот онлайн-перформанс стал нашим ответом на вызов времени. Его премьера состоялась вчера.

Сегодня нам нужно не просто фиксировать спектакли, а относиться к этому как к созданию некого нового произведения. Сейчас, когда прозвучал такой страшный звонок, а большая часть зрителей ушла в интеренет-пространство, другого выхода просто нет.

Когда-то телевидение стали называть третьим искусством. Так может быть, четвертым станет именно Интернет, потому что он обладает теми возможностями, которых нет ни у кино, ни у телевидения, ни у театра. Главное – использовать его только с художественной точки зрения. Это наша новая реальность. И мы будем этим заниматься.

— А как не перейти ту тонкую грань, которая возникает между живым театром и трансляцией спектаклей в Интернете?

— Ни в коем случае нельзя путать живой театр, как я называю, и активность в Интернете. Мне кажется, что сегодня как раз то время, когда нужно сосредоточиться на живом актере. Может быть, в каких-то спектаклях даже отказаться от набора технических средств в пользу живого человека, его внутреннего мира. Но при этом надо не забывать экспериментировать с разными мультимедийными, мультижанровыми, интерактивными программами, что мы много раз на нашей Новой сцене и делали.

Другое дело, надо следить, чтобы зритель, особенно молодой, не кинулся только в это интернет-пространство. Тем более что когда закончится пандемия, вернуться в живой театр будет не так просто. Думаю, что зритель, сломя голову, не побежит к нам. И на это есть много разных причин. Но театр с живым артистом и зрителем, это то, что для нас незыблемо.

— Как вы считаете, само театральное искусство, его язык, останутся прежними или изменятся?

— Тот театр, который являет собой диалог живого артиста с живой публикой, обязательно останется. Потому что актер никогда не откажется от этой уникальной встречи со своим зрителем. А зритель – никогда не захочет пропустить, как на его глазах происходит чудо. Это невероятной силы эмоциональное воздействие. Ну а театральный язык, конечно, будет меняться, так бывает всегда. Однако суть театра, я убежден, останется прежней. Новаторство и традиционализм – это вечная формула.

— Не изменит ли пандемия планов по созданию творческого Центра национальных театров России, который по вашей инициативе должен появиться на том месте, где ранее предполагалось построить новую сцену МХТ имени Чехова?

— Пока это, скорее, идея. Все находится на уровне стройки, даже подготовки к ней. Потому что та коробка, что была сделана, требует корректировки. Проект надо сделать более театральным, более современным. Это должна быть оснащенная по последнему слову техники площадка, на которой могут выступать и осуществлять творческое взаимодействие национальные театры. Важно, чтобы там были совместные работы, проходили международные гастроли театров, давались мастер-классы. Одним словом, происходило проникновение друг в друга. Чтобы это был мощный федеральный театральный центр, а не просто прокатная или гастрольная площадка.

Сейчас эта работа происходит на уровне проектировщиков. Она уже практически закончена. Вскоре все документы должны быть переданы в государственную экспертизу. И в случае ободрения начнется строительство.

Ну а идеологически эта площадка планируется для создания творческого Центра национальных театров России. Его задача – не бояться новой реальности, активно осваивать ее. Но при этом не забывать того мудрого, глубокого, единственно верного традиционализма, который всегда был свойственен нашим театрам, особенно национальным.

Это очень хорошая и важная идея, но пока она в перспективе. Сегодня главное - выстроить дом.

— Сейчас все чаще раздаются голоса о том, что пандемия коронавируса может вызвать шквал произведений на эту тему.

— Я этого совсем не исключаю. Потому что любое подобное явление, а пандемия такая сильная встряска всему миру, обязательно заденет творческих людей. Предложит им отреагировать на это. Другое дело, что среди всего этого могут появиться какие-то графоманские вещи на потребу дня. Какие-то театры даже, возможно, будут это ставить, чтобы быть более актуальными, как им кажется. Это путь банальный и неправильный. Хотя, думаю, глубокие произведения тоже будут. Может, даже вторая «Чума» Альбера Камю. Почему нет? Ведь пандемия затронула весь мир.

— И коронавирус его изменит?

— Такая встряска, которую мир получил, обязательно наложит отпечаток на всю нашу жизнь. И, конечно, театр тоже изменится. Главное - мы должны будем поменяться эстетически. Но меня это не пугает, а даже радует. Для творчества это очень полезно.

Например, я думаю, что театру и мне как режиссеру предоставляется возможность больше внимания обратить на актера. В свое время первый нарком просвещения СССР Анатолий Луначарский бросил лозунг «Назад к Островскому!» Я бы его перефразировал и сказал: «Назад к актеру». Для меня как режиссера это очень важная формула. Потому что внутренний мир человека тоже поменялся из-за этой пандемии, и еще будет меняться. Это открывает очень интересные возможности для театра. И может быть, эти новые эстетические предложения дадут импульс для художественных проявлений. Так что перемены будут везде и во всем, это стопроцентно.

Я уверен, что по-другому мы жить уже не сможем. Экономически, финансово, эстетически. Мир вздрогнул, умирают везде. И мы здесь едины, мы люди. Мы не поменяется внутри. Но мы хотим общаться друг с другом. Эта внутренняя потребность, которую обнажил этот кризис.

Я всегда говорил, что политики сжигают мосты, а культура их восстанавливает. И я думаю, что наша культура, которая связывает страны, и Петербург, который исторически был городом, прорубившим окно в Европу, в искусство, еще скажет здесь свое слово.

СПРАВКА
Валерий Фокин – народный артист России, лауреат четырех Государственных премий России. Член президиума Совета при президенте РФ по культуре и искусству. Единственный представитель России в Международном комитете Театральной олимпиады. Он руководит Александринским театром с 2003 года.

«Мир поменяется. Не думаю, что это будут кардинальные изменения, но они обязательно будут. Потому что сегодня плохо всем и везде. И мы поняли, что люди одиноки и едины одновременно, и надо держаться друг друга», — Валерий Фокин, художественный руководитель Александринского театра.