С 27 апреля единственный в центре Петербурга многопрофильный стационар начал работать как инфекционная больница по оказанию помощи больным COVID-19. Всего в стационаре перепрофилировано более 600 инфекционных коек, в том числе 56 реанимационных, 423 койки оснащены кислородом, работают 56 аппаратов искусственной вентиляции легких (ИВЛ).

Врач анестезиолог-реаниматолог Александр Руссин руководит одним из четырех отделений реанимации. Мы его поймали в коротком перерыве – когда один противочумной СИЗ (средство индивидуальной защиты) он уже снял, а новый еще не надел. Получасовой перерыв, чтобы ответить на звонки, ну и терпеливо поговорить с журналистами.

«Наше отделение принимает больных с 29 апреля. Мы частично были готовы, читали научную литературу, смотрели отчеты из Европы и США. Но все-таки, безусловно, все это было для нас новым. Как и для врачей всего мира», – рассказывает доктор.

Сейчас пациенты поступают с такими же симптомами, как и в начале – симптоматика особо не меняется. Но методы лечения каждый день обновляются, потому что появляются новые публикации, новые данные и методы.

«В начале пандемии, когда привозили тяжелого пациента, сразу ставили на вентилятор (так врачи называют аппарат ИВЛ. – Ред.). Сейчас стараемся вытащить по максимуму неинвазивными методами. Болезнь не меняется, но меняются знания о болезни. Что-то появляется постоянно новое, на днях ждем седьмые временные рекомендации Минздрава», – говорит Александр Руссин.

Скорые подъезжают одна за одной. Пока стоим у красной зоны в ожидании нашего фотокорреспондента, которого переодевают в СИЗ, подслушиваем разговоры выходящих подышать «нековидным воздухом» медиков. Они отлепляют пластыри с носа и лба (так приходится делать, чтобы очки и респиратор не натирали кожу до кровавых синяков).

«Везут, тяжелые есть... А ту бабушку Смирнову помнишь? Откачали бабушку нашу! Сегодня уже улыбается», – рассказывает один из медиков.

Спрашиваем у Александра Руссина, когда при так называемом бессимптомном или легком ковиде пора паниковать и звонить 03?

«Паниковать никогда не надо. А вот если температура держится несколько дней, не снижается, появляются новые симптомы, то пора вызывать врача. Если есть возможность определить сатурацию (уровень содержания кислорода в крови, измерение проводится с помощью прибора пульсоксиметра. – Ред.) дома, то желательно оказаться в больнице, когда уровень сатурации выше 90, чтобы мы имели возможность начать лечение, имели зазор до начала искусственной вентиляции легких», – объясняет специалист.

Доктор напоминает: у здоровых людей уровень сатурации должен быть больше 93, если ниже – это сигнал тревоги. Впрочем, есть индивидуумы, которые хронически живут и с более низкими показателями, но они – исключение.

«Работать и сложно, и тяжело. Всю смену в СИЗах, не снимая их по 6 часов. Трудно и для врачей, и особенно для сестер, у которых физической работы больше», – вздыхает доктор.

У медиков в красной зоне смена по 12 часов. Один перерыв – чтобы очнуться, поесть, сходить в туалет, принять душ. Мы подглядели: под СИЗы все медики вне зависимости от пола надевают одинаковые мягкие зеленые трико и футболки с длинными руками – иначе невозможно. Рассказывают, что даже самые боевые медсестры и врачи, привыкшие работать на полторы ставки, сейчас еле отрабатывают одну. Запотевают очки, поэтому их до дежурства протирают каким-нибудь средством для мытья посуды или кремом для бритья. В короткий перерыв все хватаются за телефоны и начинают тут же звонить домой. Почти все курят – даже тихие азиатские санитарки и уборщицы.

А как же плато, которого мы все так ждем?

«Петербург еще точно не на плато», – говорит реаниматолог.

Ему пора уходить. Нам – в город, ему – в красную зону.