Когда-то очень давно жил да был один человек. Его жизнь текла обычным порядком по тем временам. Более того, он ничем не выделялся из множества своих современников и, вероятно, немало переживал по этому поводу. Теперь-то ясно, что оснований для переживаний у него не было. Вообще ему грех было жаловаться. Неспроста сейчас мы говорим не о ком-то из его знакомых, не о ком-то из сонмов людей, родившихся и умерших с тех пор, а именно о нем. По прошествии череды долгих эпох этот субъект, имя которого, к сожалению, не сохранилось, имеет особое значение и занимает уникальное место в истории, ведь он – Автор первого письменного литературного произведения!

Вообще говоря, любой из живших в то время с легкостью мог бы оказаться в этой роли, поскольку описываемые события происходили тогда, когда еще не существовало ничего. То есть мир людей был уже изрядно заселен, но вот вымышленные миры… Волю творческой фантазии человечество пока еще не давало.

Множество событий отделяло этот момент не только от того, когда Лео Блум выйдет на улицы Дублина, но даже от того, когда Одиссей покинет Итаку. Не было написано и первейшее произведение европейской литературы – «Илиада». Да, той самой «Илиады», которую Александр Македонский клал себе в изголовье вместе с мечом, считая, что это священный текст, приносящий ему победы, тогда не существовало. Над авторским сознанием не довлели ни Эсхил, ни Еврипид, ни Софокл, ни Шекспир, никто и ничто. Еще не были составлены своды фундаментальных сюжетов вроде тех, что перечисляет Жорж Польти, не было базовых легенд и архетипических мифов. Да и Аристотель еще не ввел в обиход выражение, которое стало названием этого текста. Тезис «новых идей быть не может, обо всем уже написано» пока не прозвучал, потому как написано не было решительно ничего. На свете не существовало ни одного читателя. Был лишь наш герой и перед ним – чистая стена пещеры.

Необходимо отметить, что ни один творец ни до, ни после не оказывался в столь же пугающе благоприятном положении. Так или иначе, любой, скажем, писатель, существует в некой традиции. Пусть даже подспудно, но он находится либо под гнетом тонн манускриптов, созданных до него, или же (что представляется куда более перспективным вариантом) на трамплине-пьедестале из множества вышедших ранее книг. Но, повторим, у нашего героя не было ни предшественников, ни учителей, ни антагонистов, от которых он мог бы оттолкнуться. Ему предстояло сыграть более важную роль, чем Адаму, положив начало не человеческому роду, но сонму разбегающихся художественных реальностей, населенных всеми мыслимыми существами.
О немыслимых – в другой раз.

Удивительно, но Автор ни о чем не подозревал. Он не знал, что в этот день изменится решительно все, причем не только для него. Сидя на камне возле входа в пещеру, он взял в руку уголек и подошел к стене. В этот момент могло появиться любое произведение, так как не отягощенный разум в последний раз был способен на беспримесное созидание. Он мог породить все что угодно: мифы о Нарциссе и Ахиллесе, истории царя Эдипа, доктора Фауста, Дон Кихота, Гулливера, но…

К сожалению, история не пощадила не только имени Автора, она также не сжалилась над всем тем днем. Что происходило дальше, неизвестно, хотя, скорее всего, имел место один из нижеследующих вариантов.

Вариант №1. Сын Автора прибежал к нему и начал взахлеб пересказывать предание, поведанное его дедом (стало быть – отцом Автора). Оригинальность, глубина и продуманность повествования впечатлили первого писателя настолько, что у него опустились руки. Выбросив уголек, он пошел с сыном обратно – туда, где жило их племя.

Значение этого дня было несколько преувеличено нами… Судьбоносный момент, несомненно, еще будет иметь место в истории рано или поздно, но он пока не наступил.

Вариант №2. Мимо проходили охотники. Вид свежеубитого кабана пробудил аппетит Автора, и, забыв о намерении начертать что-то на стене, он поспешил к обеду за своими соплеменниками.

Мы снова поторопились, назвав этот день значительным. Однако все же был шанс, что решающим станет именно он.

Вариант №3. Мимо проходили охотники. Вид свежеубитого кабана пробудил аппетит Автора, и он подумал: как все-таки хорошо, что их мудрый вождь разделил всех своих людей на группы, каждая из которых занимается определенным делом. Это вдохновило его, и первым литературным произведением, написанным посредством первобытных пиктограмм, стал панегирик.

Вариант №4. Отдавшись вдохновению, Автор записал невероятный назидательный миф о герое, имя которого не более известно нам сегодня, чем имя самого писателя. Когда он закончил, то, преисполненный радости и чувства удовлетворения, побежал к своим, чтобы поделиться восторгом. Но чем ближе он подходил к дому, тем сильнее его одолевали стеснение и неуверенность. В конце концов сомнения взяли верх.

Создатель первого в истории литературного произведения скрыл свое авторство. Тем не менее он привел соплеменников к прототексту, сказав, что нашел его случайно на стенах одной из дальних пещер. В результате авторское произведение было воспринято как данный свыше завет.

Вариант №5. Автор придумал удивительную историю о человеке, жившем довольно давно даже относительно тех позабытых времен. Ни до, ни после никто не писал ничего подобного. Сюжет был столь прекрасен, что скорбь по причине его утраты умаляется лишь тем, что все его великолепие нам никогда уже не оценить. Вероятнее всего, Автор начал свой рассказ пиктограммами, которые, будучи превращенными в современные слова, значили бы: «Когда-то очень давно жил да был один человек…»

Кажется, на пятом варианте следовало бы закончить. В конце концов, что толку гадать? Мы можем утверждать лишь то, что документов, позволяющих пролить свет на этот важнейший момент в истории литературы, не сохранилось. Тем не менее напоследок позволим себе высказать еще одну не столько гипотезу, сколько надежду.

Вариант №0. Может статься, что такового первого Автора не существовало в принципе. Что искусство в целом и литература в частности присутствовали в жизни людей априорно. Более того, возможно, что это наши первопредки сошли со страниц некоего манускрипта, что слово создало человечество, а не наоборот. Упование на такую версию обусловлено тем, что отсутствие начала некоего феномена позволяет нам надеяться на его бесконечность.

ЛЕВ НАУМОВ 

Писатель, автор эссе, рассказов и пьес. Лауреат всероссийских и международных литературных премий. В частности – Царскосельской художественной премии за книгу «Шепот забытых букв». Пьесы Наумова были поставлены в театрах России и Германии, выпущено шесть радиоспектаклей по его произведениям. Художественные тексты и эссе публиковались в журналах «Звезда», «Искусство кино», «Нева», «Аврора», «Волга» и других. Произведения переводились на китайский и турецкий языки. Лев Наумов преподает, а также выступает с публичными лекциями по культурологии, о литературе и кино.

РЕЦЕНЗИЯ ПИСАТЕЛЯ СВЕТЛАНЫ МОСОВОЙ 

«Текст – это фантазия на тему о первом письменном литературном произведении и его авторе. Кто он и что его вдохновило на литературный подвиг – тайна сия велика есть. Но почему бы не дать волю воображению? И Лев Наумов предлагает нам свои варианты. Кстати, этот список можно продолжить. То есть финал рассказа-эссе открытый и читатели тоже имеют право пофантазировать. Но мне лично интересен нулевой вариант Льва Наумова, отсылающий нас к библейской истине».