Яндекс.Метрика
  • Артем Пчелкин

Анатолий Бышовец: «Мы с «Зенитом» побеждали мастерством, а не бюджетом»

Анатолий Бышовец — последний тренер, принесший нашему футболу успех на уровне сборных. В 1988 году он выиграл Олимпиаду в Сеуле, победив в финальном матче Бразилию 2:1

Бышовец работал в «Зените» в 1997 и 1998 годах, команда шла на первом месте, но...потом что-то пошло не так. Об этом Анатолий Федорович рассказал «Петербургскому дневнику».

- Какое место сейчас в вашей жизни занимает футбол, Анатолий Федорович?

- Волею судьбы посмотрел по «Матч ТВ» матч со своим участием. И чемпионат Европы 1968 года, когда сборная СССР проиграла по жребию Италии, и чемпионат мира 1970 года в Мексике, где наша сборная дошла до четвертьфинала. Удивился, как в 22 года контролировал мяч, держал в страхе оборону сборной Италии во главе с Дино Дзоффом! Было много звонков на тему гола в ворота сборной Бельгии. Приятное воспоминание.

- Вы себя строго оценили с высоты сегодняшнего дня?

- Передо мной как игроком всегда была цель. В 20 лет я попал в 33 лучших, забивал больше Эдуарда Стрельцова. Заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР — тоже исключительные достижения. Человека определяет цель. Я никогда никому ничего не обещал, но были сокровенные мечты.

- Какая у вас была мечта, когда в 1996 году позвал «Зенит». Многие тогда сочли, что вы «сели на голову» Павлу Садырину?

- Мне позвонил арбитр Сергей Хусаинов. Спросил: не против ли я предложения «Зенита». У меня на руках был контракт с португальским клубом. Мы встретились с Мутко (Виталий Мутко — президент «Зенита» в то время. - Ред.), поговорили. Мне не хотелось уезжать из страны. Мутко не продлевал контракт с Павлом Садыриным. Я посчитал нормальным в такой ситуации согласиться на предложение.

- Борьба тогда была жуткая.

- Борьба была не между мной и Садыриным, а между Мутко и Садыриным. А когда я стал тренером, началась борьба между Садыриным и «Зенитом». Группа игроков покинула «Зенит», перейдя в ЦСКА, который возглавил Садырин. Я был вне этой борьбы, меня поставили в сложные условия. Тем более что спортивным директором «Зенита» был Морозов. У меня с ним не было отношений. Как и с Садыриным, кстати говоря. Разные взгляды на футбол, на средства достижения результата. Могу гордиться, что при мне «Зенит» был экологически чистой командой.

- Как ужились с Морозовым?

- Мы встретились. Морозов - ближайший соратник Лобановского. Мы с Лобановским — соперники. Морозов спросил: «Что будет со мной?» Я сказал: «А ты сам как смотришь на это?» Морозов матюгальщик был, как и Садырин. Говорит: «Если не выгонишь (другое слово), я буду помогать». Мы договорились. Я попросил его дать информацию, связанную с подготовкой команды, характеристиками игроков. Морозов гвоорит: «А ничего нет». Спрашиваю: «Как нет?». «Ничего нет, - говорит. - Садырин сказал, что у него все в голове».

На следующий день Морозов уехал в отпуск. И я остался один. Ну остался и остался. Не могу я кусок хлеба у человека отобрать. Морозов работал в «Зените» до тех пор, пока информация о том, как живет «Зенит», по каким методикам тренируется, не стала уходить в киевское «Динамо», к его другу. Когда это стало известно и Морозов пришел на тренировку, я ему сказал: «Больше чтобы я тебя здесь не видел».

- Из-за этого был конфликт?

- Там еще был матч между сборными Москвы и Петербурга в честь 100-летия российского футбола. Во главе сборной Питера федерация поставила Морозова. А мне сказали дать ему игроков. Я сказал, что игроков не дам, потому что «Зениту» надо готовиться к следующему официальному матчу. Игроки «Зенита» будут участвовать, добавил, если сборную Петербурга доверят мне. Они приняли такое предложение. И мы победили сборную Москвы со счетом 2:0 в очень хорошем стиле.

- Питер поначалу был против вас?

- Да, болельщики горой стояли за Садырина. Мне надо было в кратчайший срок восполнить потери в составе, найти решения. Привлек опытных игроков — Кулькова, Вернидуба, Максимюка, Герасимца. Переквалифицировал в защитника Анатолия Давыдова как штатную единицу. Ему было 44. Получился рекорд для Книги Гиннеса — в команде был отец и сын (Дмитрий Давыдов. - Ред). Атмосфера стала рабочей, возникла требовательность игроков к друг другу и к результату. И это все «с колес». Было сложно, но мне нравятся такие вызовы.

- Почему сначала сделали ставку на украинцев?

- У меня был помощник — Леонид Колтун, он хорошо знал украинский рынок. Говорили, дескать, Бышовец тащит украинцев, зарабатывает на этом. Но Максимюка мы взяли за 10 тысяч долларов - а продали через год в киевское «Динамо» за 700 тысяч. Так же было с Браниславом Ивановичем, который сейчас в «Зените». Он за год стал основным игроком «Локомотива», когда я его тренировал, и уехал в «Челси». И главное — мы вернули на «Петровский» болельщиков «Зенита». В каждой игре футболисты играли с такой самоотдачей, что это вызывало уважение. Не было качества, оно пришло во втором круге. А через год мы уже боролись за первое место.

- И вас позвали в сборную?

- Предложение сделали правительство, администрация президента. Отказаться было сложно. Сборная пребывала в аховой ситуации под руководством Игнатьева и Семина. На эту должность претендовали Гершкович и Романцев. Предпочтение отдали мне. Была мысль — объединить «Зенит» со сборной, я ставил этот вопрос перед руководителями. Потом так и вышло: Романцев получил команду с игроками, которых пригласил я — Семак, Смертин, Семшов, Панов, Тихонов, Титов. В сборной играли Кондрашов, Игонин.

- В итоге вас и в «Зените» не оставили, и в сборной не дали работать.

- Там уже началась война. Клубы не отпускали в сборную игроков, «Спартак» не отпускал. Началось противостояние между сборной и федерацией футбола. Дальше произошел рейдерский захват сборной Романцевым. Но каков итог этой борьбы? И сборная не решила задачу, и «Зенит» не вышел в еврокубки. В последнем матче они с Давыдовым не смогли победить «Тюмень». Это цена, которую заплатили Колосков и Мутко за свои решения.

- На следующий год «Зенит» с Анатолием Давыдовым выиграл Кубок России, эту победу Питер встретил со слезами на глазах.

- Я смотрел финал из Донецка, где работал. Потом звонили игроки «Зенита», поздравляли меня с победой. Никто из руководителей клуба этого не сделал. И до сих пор никто не может себе позволить, кроме настоящих и преданных болельщиков «Зенита», признать, что кубок выиграла команда, созданная Бышовцем.

- Обидно?
- Если я в чем-то виноват, то виноват сам. Петербург очень многое дал нам с женой, мы завели знакомства в театральной, культурной среде, наслаждались красотой и душой города. Болельщики и потом, когда я приезжал в Питер с «Томью», «Локомотивом» встречали меня как своего. Но что делать...

- «Зенит» потом вас приглашал?

- Мне трудно было получить работу в клубах. Чемпионаты стали выигрываться другими средствами — не такими, к которым я привык. Я строил экологически чистый «Зенит», победы с ним дороже денег и наград. Потом стали побеждать бюджетами, а не мастерством. Об этом говорят выступления наших клубов в еврокубках. У президентов клубов было консолидированное мнение по поводу того, должен ли работать в российском футболе Бышовец. Сами понимаете, почему.

- Как вам нынешний «Зенит»?

- Двоякое впечатление. Я четко представляю проблемы, с которыми столкнулся Сергей Семак. Он возглавил «Зенит» в кризисное время. Клуб в последние годы отошел от концепции привлечения своих воспитанников. Приглашал игроков по цене, не понимая их ценности. Мы видели диаспоры португальцев, аргентинцев. На этом фоне Сергею было сложно. Он выстроил отношения с игроками, создал атмосферу. Но сейчас перед «Зенитом» задача смены поколений, много игроков в возрасте, «идут с базара». Надо думать, чтобы не повторить ошибку ЦСКА. Этот год будет для Семака очень важным. Требуется усиление, которое привнесет гармонию оборонительных и атакующий действий. Этого «Зениту», на мой взгляд, не хватает.

- Известно, что перед финалом Олимпиады с Бразилией вы сказал игрокам решающую фразу: «Блестит только золото». А что вы еще им сказали?

- Когда мы проходили мимо раздевалки бразильцев, там громко звучала музыка, они что-то кричали. На моих игроков это подействовало удручающе. Когда ребята расселись в раздевалке перед выходом на поле, я им сказал: «Я вас убедительно прошу понять одну вещь: смеется хорошо тот, кто смеется последним. И я думаю, что это будем мы».

Закрыть