Юная Наталья Медведева в начале своего профессионального пути выбрала профессию гинеколога, но вскоре поняла, что не может не заниматься психотерапией, и получила вторую врачебную специальность. Она рассказала «Петербургскому дневнику», надо ли бороться с собственным страхом, кто более уязвим, и кто стоек в условиях вынужденной изоляции, и какие возможности открывает человеку домашнее заточение.

«Эмоции не менее заразны, чем коронавирус»

Испытывать чувство страха, по мнению психотерапевта Натальи Медведевой-Бехтеревой, внучки и тезки всемирно известного нейрофизиолога и исследователя мозга Натальи Петровны Бехтеревой, это нормально: «вообще все эмоции нормальны». Вопрос в том, что делать с этим чувством в беспрецедентных условиях, когда с мировой цивилизацией случилось примерно то же, что с поездом, который ехал «на большой скорости и резко остановился о бетонную стенку».

«Сейчас СМИ и Интернет пестрят рассуждениями о том, как побороть тревогу и страх. Это очень спорный подход, – указала она в беседе с корреспондентом «Петербургского дневника», – потому что мы пытаемся переломить себя, свои эмоции, вместо того, чтобы их принять. Когда мы боремся, говоря себе: «я не должен бояться, не должен бояться, не должен бояться» – страх растет, растет, растет. Мы расходуем свой ресурс на борьбу. Эмоции не менее заразны, чем коронавирус». Испытывая страх, мы пытаемся найти в Интернете что-то, что бы нас успокоило, бесконечно смотрим и накручиваем себя, делимся новостями про коронавирус с окружающими, но фактов поступает не так много, чтобы сидеть бесконечно в Интернете, поэтому приходится довольствоваться интерпретациями.

Справиться же со страхом, по ее словам, можно приняв ситуацию: «да, мне страшно, но я знаю, что с этим делать, у меня есть план».

Зона комфорта и зона риска

В Интернете, заметила собеседница, сейчас ходит мем: «вышли из зоны комфорта, что дальше?» Она ставит под сомнение, является ли настоящим комфортом тот образ жизни, который отняли у современного человека ограничения, связанные с распространением коронавируса. Прежде тревогу в связи с противоречиями в семье можно было «сбросить», погрузившись в круговерть повседневности, и заметить, вернувшись домой, что проблема рассосалась сама: «Мы все время бежали, решали проблемы не напрямую, а другими путями. А сейчас мы находимся в ситуации, когда мы должны договариваться с близкими, выстраивать отношения, глядя друг другу в глаза».

Карантин, по мнению Натальи Медведевой-Бехтеревой, «хорош тем, что он дает возможность понаблюдать за собой и понять, что для нас действительно значимо, а что мы считали «зоной комфорта» по привычке, чего мы боимся и что мы можем с этим сделать». «Мы оказываемся в нашем ближнем окружении более уязвимыми: и нам нужна помощь и поддержка, и нашим близким нужна помощь и поддержка. Чувство уязвимости, поддержки и сострадания заставляет нас расти, как личности, и по-другому смотреть на мир», – отмечает психотерапевт.

Легче адаптироваться к новой реальности, по ее мнению, могут представители профессий, которые привыкли действовать в условиях неопределенности. Это военные, журналисты, врачи, которые никогда не знают, как поведет себя конкретный организм, учителя, которому нужно подстроиться под особенности конкретного ребенка, предприниматели, привыкшие адаптироваться под потребности рынка. А самыми уязвимыми оказываются пациенты в больницах, к которым запрещен доступ посетителей, пожилые люди, живущие отдельно от детей и внуков, и сами дети, которым передается тревога родителей в форме чувства вины.

Брать пример с Пушкина, Робинзона Крузо, философов и монахов

Наталья Медведева-Бехтерева напомнила, что период пушкинского заточения в Болдино был очень продуктивным для него в плане творчества, и о том, как менялось отношение героя Даниеля Дефо Робинзона Крузо к своему вынужденному заточению на необитаемом острове: «Первое время для него было ужасным, а потом он принял ситуацию и стал жить так, как будто так и должно быть. Волна паники сменилась принятием». Ньютон, скрываясь от эпидемии чумы, крайне плодотворно провел время вынужденной самоизоляции, занимаясь наукой. Многие религиозные практики включают периоды уединений, когда прекращаются контакты с внешним миром и появляется возможность сосредоточиться на внутреннем. Буддисты осознанно ограничивают свою активность во внешнем мире во время ретритов. В православии есть аналог этой практики в виде обета молчания.

Книга как лекарство

Сама психотерапевт нашла пользу от ограничительных мер в том, что у нее освободилось время для чтения. «Я считаю, что читать – это очень хорошая терапия, самый лучший личностный рост. Потому что через книжки мы получаем очень много различных вариантов поведения, очень много узнаем, мы можем себя поставить на место другого человека. Через литературу мы можем прожить, пережить вместе с героями много кризисных ситуаций. Мы развиваем те пресловутые Soft Skills, за тренировку которых в обычных условиях зачатую платим кучу денег».

Карантин как экзамен на дисциплину, сплоченность и адаптивность

Сегодняшняя ситуация учит каждого самодисциплине и самоорганизации, развивает адаптивность, сплоченность. «Вы посмотрите, сколько людей объединилось в Facebook в online трансляциях! И это не формальное объединение, как раньше – «привет» – «привет», люди говорят друг другу, что они чувствуют, возвращается более глубокое общение между людьми. И это не единичные случаи, это распространено в человеческой популяции. И после того, как все закончится, уверена, мы станем сильнее, обретем внутренний баланс».