Во вторник, 31 марта, Государственная Дума и Совет Федерации одобрили законопроект, который вносит изменения в статью 236 Уголовного кодекса РФ («Нарушение санитарно-эпидемиологических правил»). Нынешняя редакция предполагает, что нарушителей карантина, из-за которых произошло массовое заболевание людей, ждет штраф до 80 тысяч рублей, обязательные и исправительные работы или ограничение свободы на срок до года. Верхняя граница наказания, в случаях, когда доказана гибель хотя бы одного человека, согласно действующему закону, составляет 5 лет лишения свободы.

Инициативу прокомментировала «ПД» кандидат юридических наук, управляющий партнер юридической компании CLC Наталья Шатихина.

«Мне в большей степени кажется, что это всё-таки элемент пропаганды. Насколько он удачный, это вопрос второй. Я, например, считаю, что неудачный. И Санкт-Петербург в этой части выработал более грамотную позицию, которая будет более эффективной.

Пока по факту все нормы нарушении режима карантина касаются тех лиц, которым выдано особое предписание Роспотребнадзора. В моём представлении привлечь к ответственности лиц, которые такого предписания не получили, фактически невозможно.

Мы пока не видим, что у нас результаты отличаются от Москвы, где под угрозой санкций установлены жесткие карантинные требования. Самоизоляция есть и в Петербурге. Просто её проводят, за исключением лиц старше 65 лет, на основе взывания к самосознанию.

Любая чрезвычайная ситуация самым лучшим образом проходит там, где граждане сплачиваются, а не разобщаются. Потому что любая угроза, любой ответственностью, карой — она понижает ценность человеческой жизни. А там, где ценность человеческой жизни понижается, снижается и чувство ответственности за себя и за близких. Происходит обратный эффект.

Я считаю, что очень изящно власти Санкт-Петербурга вышли из этого шашлычного безумия, которое у нас продолжалось в выходные на пляжах. Если вы обратите внимание — задействован устоявшийся и хорошо зарекомендовавший себя механизм введения противопожарного режима, когда ограничивается посещение лесов и парков.

Власти Санкт-Петербурга взывают к чувству гражданской ответственности — и это способно породить значительно лучший эффект. И по-моему, это очень красиво.

Почему я думаю, что нынешние изменения в статье 236 УК РФ в большей степени элемент воздействия на сознание граждан? Потому что минимально возможный срок расследования таких уголовных дел - это 6 месяцев.
За меньшее время ни одного такого дела нельзя ни расследовать, ни рассмотреть. Потому что даже если всё будет понятно и человек признает свою вину, то просто технически не успеют быстрее. А к этому времени пандемия пройдёт. И кто кого отправит на 5 лет сидеть в тюрьму за то, что он когда-то вышел на улицу?

И это не только российская проблема. До этого момента исторически в мире не было ситуации, когда государство должно было принимать такие экстренные меры. В таком масштабе с такими ограничениями прав и свобод человека и гражданина под эпидемиологической угрозой никто не сталкивался.

У нас и в других странах будет вал судебных дел. И практика будет постепенно нащупана. Как она нащупала была после возникновения всеобщей террористической угрозы в 2001-2004 годах. Тогда вообще полностью были переформатированы очень многие механизмы, которые считались в мире незыблемыми, из числа тех, которые относятся к правам и свободам человека и гражданина. Вы же не возражаете теперь, когда вас досматривают в аэропорту.

Поэтому я могу сказать, что этот закон – в большей степени элемент пропаганды. Насколько он удачный или нет — у меня есть по этому поводу мнение. Но что могу сказать: если орган власти выносит какие-то предписания, их надо исполнять.

А вопросом, сочетается ли карантин с правами и свободами человека вообще, никто никогда не занимался ни в России, ни за рубежом. И как будут эти балансы прав установлены — это вопрос очень большой.
По новостям проходило, что к мэру Москвы Сергею Собянину сейчас предъявлены какие-то иски относительно меры ограничений, которые он ввёл.

Но к премьер-министру Испании также предъявляются иски, - потому что он не отменил феминистский марш в начале марта, после чего в Мадриде была эта пресловутая вспышка заболевания, которая поставила Испанию в такое сложнейшее положение».