Корреспондент «Ленинградской правды» капитан А. Садовский передал из Восточной Пруссии: «Эти люди в меховых куртках должны быть знакомы ленинградцам. Помните, когда город сотрясали разрывы тяжелых снарядов и на трамвайных остановках поднимались клубы дыма и взрывов, когда со звоном сыпалось стекло на панели и в воздухе пронзительно визжали осколки, – тогда в эту музыку смерти внезапно вторгались низкие, рокочущие, приятно успокаивающие басы авиационных моторов. В Ленинграде тогда каждый мальчишка знал, что это наши штурмовики Ил-2 полетели усмирять немецкую артиллерию. Сейчас эти самые «Ильюшины» летают со своими грузами уже в районе Кенигсберга».

Журналист рассказывает, что в начале нашего наступления аэродром располагался на немецкой территории, а столовая и общежития – на территории Советского Союза. Летчики жили на родине, а сражаться ежедневно уходили за границу, оставляя на дверях озорные записки: «Ушли на войну в  Германию, вернемся к ужину». Когда передовые советские части прорвались в Восточную Пруссию, немцы спешно перебросили, чтобы отразить удар, танковое соединение «Герман Геринг». Наше командование ответило градом ударов штурмовиков. В район города Голдап (ныне территория Польши) полетели самолеты, ведомые Героями Советского Союза майором Георгием Паршиным и майором Александром Манохиным. 

Звания героев летчики получили под Ленинградом. Например, Манохин совершил в блокаду более 200 боевых вылетов.

Танки они разгромили еще в тот момент, когда те занимали исходные позиции. Контратака немцев выдохлась, не успев начаться… В воздухе Восточной Пруссии наши штурмовики не встретили серьезного сопротивления, отмечает журналист. Еще осенью 1944 года немцы имели здесь 500 боевых самолетов. Но многие из них так и не смогли подняться в воздух.

«Над некоторыми аэродромами наши истребители висели часами, сбивая немецкие машины при каждой попытке взлета», – отмечает корреспондент «Ленправды».

Стоит добавить, что имена многих летчиков известны и нашим современникам. Например, именем одного из них названа улица, проходящая от Парашютной улицы до улицы Академика Харитона в Приморском районе Петербурга. Она носит имя летчика Паршина. 

МАРТ НА ОДЕРЕ

Под Кенигсбергом сопротивление немцев слабло. А в 500 километрах южнее, на Одере, все еще продолжались ожесточенные бои. Отсюда открывался прямой путь на Берлин. «Какие большие надежды связывало с Одером гитлеровское командование», – пишет «Ленинградская правда». Здесь были воздвигнуты оборонительные рубежи гитлеровского сопротивления.

«Мы видели альбомы с фотографиями этих поясов обороны. Каждый шаг оборонительных работ фиксировался на пленке: железо и бетон врастали в германский фатерланд. Эти оборонительные валы были воздвигнуты по последнему слову фортификационной техники. Они имели грозные наименования и значились на картах германского командования как неприступные…» – свидетельствовали журналисты.

А на наших картах был отмечен нарастающий темп наступления в районе «неприступных» укреплений: первый день – 11 километров, второй день – 20, третий день – 25.

ТРИДЦАТЬ ДВЕ НАГРАДЫ

Специальные корреспонденты «Красной звезды» передали в марте необычный репортаж. В городе Гинденбурге (ныне польский город Забже), с ходу захваченном нашими танкистами, они побывали в «Хаймат-музее», открытом в доме немецкого фельдмаршала. «Серо-зеленые стены в рубцах и шрамах – свежие осколочные следы. В глубине зала в квадратной раме – портрет Гинденбурга. В орденской шкатулке Гинденбурга, находившейся в музее, хранятся 32 ордена и медали германского фельдмаршала», – поделились впечатлениями журналисты.

Сегодняшнему читателю, возможно, имя Пауля фон Гинденбурга мало что скажет. Однако этот военный и политический деятель, один из немецких «героев» Первой мировой войны, одержавший еще в 1914 году громкую победу над русской царской армией, стал одним из символов германских побед. И вот теперь наши солдаты рассматривали немецкие реликвии.

«При виде этого холодного великолепия – грамот, гербов, шпаг, пышных касок с орлами, долженствующих подчеркнуть силу германского военного духа, воплощенного в человеке с мрачно насупленными бровями, невольно вспоминаются слова Гинденбурга, сказанные в дни Первой мировой войны: «Война с Россией – прежде всего вопрос нервов. Если в Германии будут крепче нервы, то мы победим». Но как тогда, так и теперь в великом испытании нервов воюющих стран русские нервы оказались крепче, чем у немцев», – писали наши журналисты.

ГОРОД ВОЗРОЖДАЕТСЯ

Ленинградские газеты сообщали, что завод «Монументскульптура» получил ряд почетных заказов. Среди них – бронзовый памятник Сергею Кирову для Карело-Финской ССР.

На Невском, 78, открылся магазин – база подписных изданий. Восстанавливается картотека, проходит перерегистрация подписчиков. «Помимо уже вышедших из печати VI тома полного собрания сочинений Салтыкова-Щедрина, IV тома издания сочинений М. Горького, подписчики скоро смогут получить 50-й том Большой советской энциклопедии», – сообщают газеты.

В навигацию 1945 года, сообщила «Ленинградская правда», возобновится регулярное курсирование пассажирских пароходов на линиях: Ленинград – Петродворец – Ораниенбаум – Кронштадт. На линиях должны были работать морские пароходы «Кремль», «Совет» и «Краснофлотский», в годы войны снабжавшие хлебом и боеприпасами Кронштадт и Ораниенбаумский пятачок, оказавшиеся в двойном кольце блокады.

На территориях Ленинградской, Новгородской и Псковской областей возобновляются прерванные войной работы по поиску нефти и газа. Их должны были вести несколько геолого-поисковых партий под руководством крупнейших геологов-нефтяников. «Поисковики и разведки этого года дадут ценные материалы для оценки промышленной нефтеносности Ленинградской и прилегающих к ней областей», – пообещала «Смена».

«В помещении Ленинградского отделения Союза советских художников открылась очередная выставка художников-ленинградцев», – сообщила «Ленинградская правда».