В руках у униформиста Цирка Чинизелли Александра Яковлева ворох березовых веток.  «Театр начинается с вешалки, а цирк – с метлы», – рассказывает он. Яковлев в цирке с 1982 года. Пришел «пацаном, по знакомству», ему было 17 лет. Стал портерным нижним акробатом. Век последнего недолог. Через 15 лет – пенсия. Но уйти не так просто. Даже у основателей Цирка на Фонтанке не вышло. Яковлев говорит, что видел как-то в коридорах призрак Чинизелли с собакой. Магия. 

«Есть старая цирковая притча: в манеж можно через барьер перешагнуть, но выйти очень трудно», – говорит он. У Яковлева тоже не получилось. Он униформист. Так называют тех, кто во время представления стоит в камзоле, меняет реквизит перед номерами, готовит манеж. Для последнего и нужна метла, а для нее – березовые ветки. Корреспонденту «Петербургского дневника», на день ставшему униформистом, Яковлев предлагает собрать себе инструмент самому. 

Втянули в болото

Всего в Цирке Чинизелли десять униформистов. Как и Яковлев, в штате бывшие артисты. Только трое из десяти пришли, как говорят в цирке, со стороны. Среди них и заведующий монтировочно-униформистской службой Виктор Коняхин. По образованию он менеджер-экономист, бывший зам главного инженера газобетонного завода в Обухово. С производства ушел из-за кризиса 2008-го. В цирк пришел зимой дворником по настоянию тети, которую расстраивали звонки обеспокоенных бездельем сына родителей. Снег убирал две недели. Затем позвали под купол.

«Я и в униформу надолго не собирался. Если честно, без энтузиазма к этому отнесся. Я мел двор. Выхожу, а они манеж метут. Какая разница? А потом мне сказали: ой, все – это болото, сейчас тебя втянет. Так и получилось», –  вспоминает Коняхин.

Зарплата униформиста – 50 тысяч рублей минус налоги. График ненормированный, длительность трудового дня зависит от числа представлений: от четырех часов до двенадцати. Работа начинается, по оценке Коняхина, «как бог на душу положит». Если большое представление – за два часа, обычно – за полтора.

Сегодня – заправка манежа, а далее установка реквизита, проводит инструктаж Коняхин, в 17:15. Представление – в 19:00. За опоздание штраф. «Сколько?» – уточняет корреспондент. «Еще работать не начал, а уже штрафом интересуется, – удивляется он. – 500 рублей». 

О чем говорят униформисты

На часах – 16:15. До старта ровно час. Униформисты сегодня коротают время в разговорах. Новый сотрудник все-таки, первый со стороны за десять лет пришел.

Акробат Дмитрий Костылев рассказывает, как из-за декрета партнерши пришлось уйти из профессии. Реквизит до сих пор лежит на даче, готовить новую спутницу негде. По идее, можно пойти к Запашному или в Никулинский цирк. Но там зарплаты на время репетиций всего 15 тысяч рублей. На такое не прожить. Звали его и в Цирк дю Солей. «Не сторонник», – лаконичен и категоричен Костылев.

Яковлев разъясняет: «Тебе там сразу говорят: ты никто и звать тебя никак. Обезличивание мировое идет, оно очень страшное».

Но не везде за границей так плачевно. У экс-эквилибриста Владимира Стыкана сын живет в Париже. Тоже эквилибрист, работает в «Мулен Руж», у него все хорошо. И внук у Стыкана эквилибрист, и отец. Правда, фамилия у отца немного другая – Штыкан. В 1941-м, когда Владимир Стыкан родился, было не до буквоедства. «Династия не дуровская, конечно», – скромничает он. 

Еще недавно Стыкан был начальником униформистов. Потом уступил дорогу «молодежи с ипотеками». Должность ушла, а почет остался. На представлении он будет поднимать занавес.

Новая метла

Работа в команде. Метлы на манеже униформисты держат, словно косы. Один идет по центру, двое сметают в стороны, а там еще люди на подхвате. Затем кладется сам манеж. «А давай его в иллюзию», – предлагает Дмитрий Матюхин.

Его – это корреспондента. Матюхин – актер, снимался в сериале «ОБЖ-2». Его талант ценят в цирке, привлекая к репризам. В одной из них он «ходил в трусах по залу». Наверное, смешно. «Будет иллюзия. Вас хотел и запихать туда, – объясняет Матюхин корреспонденту. – Но против, боятся. Но все возможно». Что за иллюзия, Матюхин не раскрывает. Говорит: магия цирка, дождетесь – увидите.

Манеж расстелен. Белоснежность ему возвращают пылесосами. Корреспондента «Петербургского дневника» зовут таскать реквизит. Его нужно не просто аккуратно перенести, но и разместить в коридорах так, чтобы потом оперативно заносить в зал во время представления. Установку реквизита для особо опасных номеров акробаты контролируют лично.

Люди в форме

Униформистов называют в честь формы. Парадная форма одежды для рабочих, обслуживающих с конца XIX века в Цирке Чинизелли, – это черные камзолы и брюки. Последние комплекты шили полтора года назад, вспоминает костюмер Лариса Крутицкая. «В понедельник они сдают, и начинается. Что-то обтирается, что-то отлетает. Это постоянно», – говорит она.

До начала выступления полчаса. Люди, которые шутили, надевают камзолы и становятся серьезными и почти безмолвными. Третий звонок, а следом занавес поднимается. Точнее, его поднимает бывший эквилибрист Стыкан. 

Во время перерыва луч прожектора гуляет за клоуном. Клоун неуклюже теряет шляпу, бросая ее зрителям. А на манеже в полутьме слаженно люди в камзолах меняют реквизит. Клоун обменивается репликами с инспектором манежа Юрием Лысенко, который теперь в роли конферансье и костюме художника. На униформистов не обращают внимания. И это успех. Униформисты должны быть незаметными.

«Высший пилотаж у униформистов, чтобы их в манеже зрители не видели. Вроде они есть и их нет. Иначе будут мешать артистам», – до выступления объяснял Лысенко.

Корреспондент «Петербургского дневника» проявил высший пилотаж униформиста, не мешал артистам. Выступление смотрел из зала. И пока люди аплодировали клоуну, хлопал и тем, кто малозаметен внизу.