Добровольно-принудительная госпитализация в Боткинскую больницу петербурженки Аллы Ильиной и ее громкий побег из инфекционного бокса стала триггером: врачи, юристы, Роспотребнадзор и сами «жертвы» до сих пор выясняют, кто прав, а кто нет в этой истории.

Не хочешь – заставим

По словам Александра Пантелеева, главного фтизиатра Санкт-Петербурга, пациенты с социально опасными заболеваниями должны госпитализироваться принудительно, потому что интересы общества должны быть выше прав конкретного безответственного гражданина.

«Кто больше прав – пациент или общество, дискутируется уже много лет. Россия пока чаще склоняется к тому, что в приоритете остается личность человека. До конца 2019 года мы, врачи-фтизиатры, оставались в этой ситуации фактическим беспомощными: больной с туберкулезом мог просто отказаться от госпитализации, лечения и пойти дальше заражать людей, хотя один больной хроническими формами туберкулеза в год заражает 10-15 человек», – отметил Пантелеев.

Только в ноябре 2019 года постановление Верховного суда РФ внесло уточнение относительно мер принудительного лечения туберкулеза: суд теперь определяет не только доставку в стационар на лечение, но и сроки принудительной госпитализации.

Корона или вирус

Алексей Яковлев, доктор медицинских наук, завкафедрой инфекционных болезней и эпидемиологии СПбГУ на собственном опыте ощутил правовой вакуум перед лицом опасной угрозы. Напомним, главврач Боткинской больницы был уволен после того, как из карантинных боксов сбежали несколько пациентов.

«Впервые принудительная изоляция была применена много столетий назад, когда изолировали больных лепрой (проказой), и так продолжалось до тех пор, пока не поняли, что их можно лечить и что они не требуют принудительной госпитализации. Борьба между государством, которое заботится о санитарном благополучии, и гражданами, которые ведут себя по-разному, происходит очень давно. Истории известны и чумной бунт в Москве, и холерный бунт в Санкт-Петербурге. Но когда мы говорим о карантинных мероприятиях, то нужны уточнения», – отмечает Яковлев.

По словам Алексея Яковлева, в законодательствах многих стран введено уголовное наказание за то, что человек нарушает карантин. В нашей стране уже несколько лет дискутируется, что надо не только вносить в законодательство вопросы принудительного лечения туберкулеза, не только наказывать за заражение ВИЧ-инфекцией и венерическими заболеваниями, но и предусмотреть ответственность за распространение заболеваний, которые относятся к особо опасным.

«Но юристы настаивают на изменении формулировки, потому что для этого нужны юридические основания. Пока этого нет, поэтому сегодня таким основанием является решение исполнительной власти. Если она принимает решение о карантине, но надо действовать по данному властями алгоритму и применять прописанные меры. Другой вопрос, что иногда эти меры бывают адекватными, а иногда – избыточными. Адекватные позволяют исключить возможность заражения, а избыточные носят больше театрализованный характер. Например, мытье улиц с хлоркой, как сейчас делают в Китае», – считает Алексей Яковлев.

Спасайте наши души

Еще одна категория заболеваний – психические расстройства – также является весьма популярной темой для дискуссий, когда речь идет о недобровольных госпитализациях. По словам старейшего врача-психиатра Городской станции скорой медицинской помощи Олега Ароновича, современное законодательство о психиатрии как раз является оптимальным, потому что отвечает на все вопросы и пациента, и общества, и медицины.

«Наши больные опасны для окружающих и для себя, и все страны это давно признали, выработав определенную тактику работы с такими пациентами, – говорит он. – С 1992 года, с момента принятия закона о психиатрии в России, все позиции относительно недобровольной госпитализации законодательно обусловлены и подкреплены. Все спорные и сомнительные вопросы о недобровольных госпитализациях решаются с помощью суда, алгоритмы отработаны: либо пациент доставляется в суд, либо судья приезжает в стационар, либо медицинские работники выходят в суд с соответствующим ходатайством».

Право есть

Национальный представитель Европейской ассоциации медицинского права в России Алексей Горяинов считает, что в России законодательство неплохо защищает права и пациента, и общества. 

«Наше законодательство прекрасно прописано почти во всех вопросах. Другая проблема – что общество развивается и закон не всегда отвечает новым вызовам. Например, к коронавирусной инфекции законодательство еще не совсем готово. Определенные меры применять можно, но вот порядок применения этих мер не прописан. Де-факто с 31 января коронавирусная инфекция внесена в перечень особо опасных инфекций, общество имеет право ограничивать права и свободы граждан. Но что дальше, как именно это применять? Вопрос пока открытый, потому что любые ограничения прав и свобод могут быть только на уровне федерального законодательства. В отношении коронавируса таких законов пока нет», – отмечает эксперт.