– Иван, вы родились в Петербурге, но до 24 лет выступали за пределами Северной столицы – в Москве и Новом Уренгое. Была ли возможность не покидать родной город? 

– Сейчас трудно сказать. Поступило хорошее предложение, а в «Автомобилисте» долгое время не платили зарплату из-за финансовых проблем. Представители же «Факела» давно за мной ходили. Я знал, что там собираются лучшие ребята 1995 года рождения со всей России.

– Считается, что спортсмену на определенном этапе карьеры лучше попасть в небольшой провинциальный городок, где нет соблазнов мегаполисов. Согласны? 

– На самом деле не считаю, что это как-то влияет на становление игрока. У всех должна быть голова на плечах. Если ставишь цель добиться чего-то в спорте, сам должен понимать – что хорошо, а что плохо. Для меня город не важен. Что Уренгой, что Москва – был бы один итог. Я понимал, что мне нужно и чего хочу. А соблазны могут быть везде. «Факел» ведь базируется в Подмосковье.

– Что вас, кстати, может отвлечь от спорта?

– Люблю проводить время с семьей, с женой. А также увлекаюсь всем, что связано с машинами. И тюнинг, и вождение, и автомобилестроение. Слежу за новинками авторынка. Когда есть свободное время, могу выбраться в автосалон или музей авто-ретро. Еще летом могу с отцом съездить на рыбалку, шикарно провести время.

– Родители, наверное, больше всего рады, что вы вернулись в родной город? Их можно встретить почти на каждом домашнем матче «Зенита».

– Да, родители были счастливы моему возвращению. Мама очень переживала. С одной стороны, хотела меня видеть в Петербурге, с другой – сомневалась, не навредит ли этот трансфер моей карьере, ведь в «Факеле» у меня прошлый сезон сложился хорошо, а тут новая команда... Зато теперь на каждый матч «Зенита» приходят, болеют вживую.

– Вы про жену сказали. Анастасия Барчук сама на высоком уровне играла до последнего времени в волейбол. Это обстоятельство помогает строить семейную жизнь? 

– Конечно. Настя – бывшая спортсменка, знает всю систему. И спокойно относится к моим разъездам, к тому, что редко бываю дома. Бывает, что скучает, но все прекрасно понимает.

– Профессиональные советы может дать или дома тема волейбола закрыта? 

– Мы стараемся ее не затрагивать. Не скажу, что как-то остро реагирую на ее слова. Настя, если что-то замечает, может высказаться. Покритиковать. Просто у меня в жизни и так хватает волейбола. И дома хочется как-то отвлечься.

– Кто решил, что жене стоит завершить спортивную карьеру? 

– Скорее, это было мое решение. У нее начались травмы. Видел, как Настя мучилась. После последней больше года восстанавливалась. Сперва операция на одном колене, потом – на другом. Затем вновь возникли проблемы с первым коленом и плечом. После тренировок она забиралась ко мне в машину и могла плакать от боли. И я решил: хватит – зачем мучиться? В семье достаточно одного спортсмена. Тем более что в последнее время, можно сказать, она чисто для удовольствия занималась. Никаких больших заработков не было. И мучить свой организм – только потому, что ты этим занимаешься с детства? Первое время ей, конечно, было тяжело без волейбола. Но сейчас нисколько не жалеет.

– У вас возникали вопросы когда-нибудь такого рода: «Что я делаю в Уренгое и зачем мне это»? 

– Не возникало. Другой вопрос, что может накапливаться усталость от однообразия. Гостиница-автобус-тренировка-гостиница-автобус. Ну, можно, допустим, было сходить в кинотеатр… Устаешь больше от однообразия, постоянно в одном пространстве. И выйти особо некуда – потому что холодно. Когда морозы за минус 40, не слишком комфортно себя чувствуешь.

– Для вас что страшнее: полярная темнота или холод?

– Наверное, в совокупности. Когда на улице не гуляешь, холод и не напрягает. А то, что света маловато, – прожив семь лет в Уренгое, смирился. 

– Когда поступило предложение из «Зенита», еще в прошлом сезоне, вы сразу сказали «да»? 

– Нет, такого не было. Мы пообщались с директором клуба Владимиром Самсоновым, и я сказал, что, пока идет сезон у «Факела», не дам никакого ответа. Не хотел забивать голову переходом. И еще я сказал, что должен переговорить с руководством команды, за которую выступаю. Ведь у меня был действующий контракт, да и отношения с руководством были практически дружеские. Не хотелось каким-то образом подставить клуб, который много для меня сделал.

– Когда вы переходили в «Зенит», держали в голове национальную сборную? 

– Нет, вообще. Я даже не знал, кто в «Зените» будет тренером. Не было такой информации, что Туомас Саммелвуо переедет в Петербург. Шли только разговоры, что клуб может возглавить иностранный специалист. Единственное, Самсонов сказал, что на базе «Зенита», скорее всего, будет собираться команда, которая будет основой сборной.

– Многие волейболисты прежде всего отмечают раскрепощенную атмосферу в командах финского тренера. Это так? 

– Да. Нет жесткой дисциплины из-под палки. Туомас доверяет нам. До первого малейшего косяка. Но когда будет какое-то нарушение с нашей стороны, все изменится. На доверии работать проще.

– Косяки уже были – в клубе или сборной? 

– Нет, ни в клубе, ни в сборной. Да мы и сами хорошо понимаем, что не стоит уничтожать такие отношения.

– Допустим, в Уренгое сколько у вас длились сборы? 

– Мы прилетали за пару дней до матча. И жили в гостинице. А в Питере на игры приезжаем прямо из дома. Никуда не заселяемся.

– Даже если ждет важная встреча? 

– У нас нет не важных игр. (Улыбается.) Есть расписание, и мы знаем, во сколько, например, надо быть на арене. А за час или пять минут до этого «дедлайна» ты приедешь, – личное дело каждого.

– Из всех турниров сборной в прошлом сезоне какой самый запоминающийся? 

– Наверное, Лига наций.

– Потому что дебют? 

– Да. Акклиматизация в сборной, долгий турнир, много перелетов. Выделю и олимпийский отбор в Петербурге. Атмосфера на «Сибуре» была потрясающая. Поддержка болельщиков… Причем не только питерских – со всей России приезжали люди. Большое им спасибо. Турнир получился шикарным. Ну и, конечно, самое важное, что путевку на Игры в Токио добыли. Ну а из отрицательных моментов – наверное, чемпионат Европы. Он довольно рано для нас завершился, уже в четвертьфинале.

– Многие считают, что причина нашего поражения в четвертьфинале чемпионата Европы от сборной Словении – экспрессивные словенские болельщики. И что сборная России справились с давлением забитых до отказа трибун. 

– Я бы не сказал, что дело в болельщиках. Сами виноваты в том, что уступили хозяевам. Мы, например, играли в Лиге наций в Иране, где болельщики орали намного громче и мешали заметно сильнее... Да, в Любляне было шумно. Но не было давления. Лично я его не ощущал.

– В Иране по-другому? 

– Да, в Иране, в городе Урмия – самые жесткие волейбольные болельщики. Плюс там стадион построен в виде купола, поэтому звук отражался. От звуковых волн после игры просто звенело в ушах, причем очень долго! От этого устаешь... Местные фанаты постоянно орут, ни секунды тишины, тем более, когда их команда забивает. Ребята рассказывали, что, когда раньше играли в Иране, выходили на площадку в берушах – количество децибелов просто зашкаливало.

– В России такие «громкие» арены есть? 

– Нет. У нас в России достаточно доброжелательные болельщики. Приятно играть. Даже когда против тебя болеют, все равно делают это очень доброжелательно. Зрителям интересен в первую очередь красивый волейбол. После игры подходят, фотографируются – нет никакого негатива.

– Кто-то считает, что в «Зените» сейчас идет перестройка состава, кто-то, что уже в этом сезоне клуб способен бороться за чемпионство. Вам какое мнение ближе? 

– Оба утверждения имеют право на жизнь. Надо понимать, что в этом сезоне команда обновилась, пришло очень много новых игроков. Естественно, нужно время для сыгранности. Построить хорошую команду за полсезона можно, но очень тяжело. Ну и, естественно, о результате не стоит забывать.

– Чемпионат в этом сезоне стал плотнее?

– Да. За счет того, что игры идут очень часто: нет времени отдохнуть и восстановиться. В среднем по два матча каждую неделю. Плюс микротравмы, которые выбивают из строя игроков. И нет времени восстановиться к следующей встрече. Поэтому соперники ближе друг к другу, нет большого разброса. И у нас случаются очень обидные поражения. Например, клубу АСК из Нижнего Новгорода мы не имели права проиграть.

– Казанский «Зенит-Казань» – по-прежнему отдельная планета в волейбольной вселенной? 

– Нет. Они в этом сезоне также проигрывают. Тому же «Факелу» дважды уступили, в Лиге чемпионов испытывают большие проблемы. Это раньше «Казань» могла пройти весь сезон без очковых потерь. Сейчас стали ближе к народу. (Улыбается.)

– Почему «Зениту» не удалось пока навязать казанским одноклубникам борьбу – 0:3 и в финале Кубка России, и в чемпионате? 

– Если говорить о последней игре, то мы уступили в главных элементах: подаче и приеме. Как только соперник усиливал подачу, не справлялись. Мы ведь в первой и второй партии даже вели в счете, но при одной подаче казанцев могли проиграть сразу три-четыре мяча. А сами не могли ответить таким же мощным началом розыгрыша.

– Удачным сезон будет для вас, если… 

– Беру по максимуму. Если «Зенит» заберет Кубок ЕКВ. И войдет в тройку в чемпионате России. Плюс – попадание в состав сборной на Олимпиаду и медали на Играх в Токио.