20 лет назад не стало Анатолия Собчака. 20 лет назад на его похороны в Петербург из вынужденной эмиграции приехал Сергей Станкевич, предлагавший Собчаку идти в президенты. В траурный день прощания вернувшийся на родину политик был молчалив, с прессой не общался. Спустя 20 лет Станкевич рассказал «Петербургскому дневнику» о своей дружбе с Собчаком.

– Почему все решили приехать на похороны?

– Несмотря на значительную разницу в возрасте, мы были друзьями с 1989 года, когда встретились как народные депутаты СССР. Дальнейшие события только укрепляли взаимную поддержку. Разумеется, я не мог не приехать и не проститься.

– Помните первую встречу с Собчаком?

–  Это было в апреле-мае 1989 года в Москве, когда готовились к первому Съезду народных депутатов СССР, была встреча между депутатами Москвы и Ленинграда. Там мы познакомились и сразу нашли общий язык: говорили о «возобновлении истории России», которая в 1917 году ушла в сторону, а теперь может вернуться в естественное русло. Обсуждали переход от монополии КПСС к многопартийности. Тогда я услышал от Собчака, что все новые партии, скроенные наспех, долго будут беспомощными, а главная, уже сложившаяся партия, способная изменить Россию, – это интеллигенция. Особенно ленинградская.

– Вы из Москвы, Анатолий Александрович из Петербурга, почему продолжили общаться после съезда?

– Мы оба вошли в Комитет по законодательству, законности и правопорядку Верховного совета СССР. К тому же на первом Съезде народных депутатов СССР мы были в оппозиционной фракции – Межрегиональной депутатской группе – и оба были избраны в ее координационный совет. А в дополнение ко всему съезд образовал Комиссию по расследованию трагических событий в Тбилиси 9 апреля 1989 года. Собчак стал председателем комиссии, а я его заместителем. Так судьба нас сводила раз за разом.

– Москва начала 90-х и Ленинград похожи были между собой в своих проблемах? А в способах решения их?

– Проблемы у советских мегаполисов были однотипными, но Москве было чуть легче: она притягивала к себе всю вновь возникавшую рыночную экономику. Ленинграду, ставшему при Собчаке снова Санкт-Петербургом, было сложнее. Но команде, сформированной Собчаком, к середине 1990-х годов удалось преодолеть основные шоковые потрясения, город приспособился к новым условиям, задышал и зажил.

– Пресса 90-х писала, что в опалу вы попали из-за предложения Собчаку идти в президенты. Было такое предложение, и кто его автор?

– В 1995 году эту идею обсуждали три «демократа первой волны» – Анатолий Собчак, Галина Старовойтова и я. Предложение исходило от нас с Галиной. Собчак был готов баллотироваться только в случае, если его выдвинет и поддержит сам Ельцин. Они обсуждали идею вдвоем. 

– Вы рассказывали в те годы, что продолжали общаться с Собчаком во время вашей и его эмиграции. О чем?

– Да, мы регулярно общались по телефону, находясь в эмиграции. В основном обсуждали события в России. Критически оценивали расцвет российской олигархии во второй половине 1990-х годов.

– Помните последний с ним разговор?

– Конечно. В 1999 году все претензии к нам обоим со стороны российского государства были сняты. Собчак позвонил и сказал, что в нашей стране большие перемены, он возвращается в Петербург. 

– Были у него планы на будущее в большой политике? Даже в те времена 62 года – все-таки возраст почтенный.

– Возраста он не ощущал, чувствовал прилив сил, «второе дыхание». Собирался снова идти в парламент, поскольку имел в запасе много нереализованных законопроектов. Жаль, что вторая политическая жизнь Анатолия Александровича оказалась столь короткой.

– Приедете на мероприятия, посвященные 20-летию смерти Собчака в Петербург?

– Конечно, буду в Петербурге. Прежде всего – навестить могилу. Кроме того, Фонд Анатолия Собчака, с которым я сотрудничаю, будет вручать именные стипендии студентам юридического факультета Петербургского университета. Побудем вместе с теми, кто близко знал Собчака, кто любит и ценит его как политика великой эпохи, патриота города и прекрасного человека.