Под присмотром старшей медицинской сестры операционного блока Александровской больницы Людмилы Молчановой – пять этажей операционных и 70 человек персонала. Она стоит у операционного стола рядом с врачами, обязана знать все сложнейшее операционные вмешательства и обучать новеньких и молодых специалистов, должна первой приходить и часто последней уходить после операции, которая может длиться и 17  часов подряд.

Полвека в профессии

Людмила Молчанова приехала в Ленинград поступать именно в медицинское училище. По окончании попала в Госпиталь для ветеранов Великой Отечественной войны (сейчас – Госпиталь для ветеранов войн), в отделение реанимации. Работа очень нравилась, но манили, как говорит Людмила, сияние операционных инструментов, сама атмосфера белоснежных стерильных залов. И она стала операционной сестрой. «Здесь ты видишь результат своей работы. Поступает пациент, в нем что-то тяжелое, больное, и на твоих глазах это больное удаляется, человек уже другой, у него – новая здоровая жизнь! Это совершенно потрясающее чувство!» – говорит Людмила Дмитриевна.

Людмила рано вышла замуж, супруга – офицера – распределили в знаменитый город подводников Гаджиево. Молодых поселили прямо в госпитальном доме, Людмила спускалась на работу с третьего на первый этаж. Потом были Северодвинск, работа в военных гарнизонах, на полевых выездах, операции в экстремальных условиях стали отличной школой. В начале 1990-х семья вернулась в Ленинград. В Госпитале ветеранов войн места работы не нашлось, Людмила Молчанова пришла в Александровскую больницу на проспекте Солидарности и работает здесь до сих пор.

Зонт в носу

В день нашего интервью ее вызвали на работу в 5 утра – такое случается нередко. Массовое ДТП, или сложная операция с участием врачей многих специальностей, или приходит новая аппаратура – стационар-тысячник работает в режиме 24/7 и остается единственной многопрофильной больницей на два района – Невский и Красногвардейский. Ежедневно здесь принимают более 350 человек и выполняется 50-60 операций, причем из них около 40 – эндовидеохирургические. Недавно в таком ДТП пострадала беременная на позднем сроке. В таких случаях все должно делаться параллельно и мгновенно: молниеносно готовится операционная, берутся необходимые анализы, вызываются акушеры-гинекологи, хирурги, педиатры, тут же готовится место для ребенка.

От начала наркоза до появления младенца на свет отведено всего 7 минут, дальше наркоз становится вредоносным, а то и смертельным для ребенка. Маму и Анечку спасли, у них все хорошо. Недавно привезли мужчину с ножом в сердце – в самом прямом смысле. Пришлось экстренно делать операцию на открытом сердце, хотя профиль больницы таких специализированных вмешательств не предполагает. Людмила Дмитриевна мне показывает видео с этой операции: вскрытая грудная клетка, бьющееся человеческое сердце. Вот так, простыми хирургическими нитками и обычными руками хирургов в условиях городской больницы ушили сердце и спасли человеку жизнь.

Следующее видео и вовсе не для слабонервных: молодая женщина выходила из автобуса и наткнулась на собственный открытый зонт. Спица вошла в носовую пазуху почти до стенки черепной коробки, но, к счастью, не задела ни одного жизненно важного органа. Так, с открытым зонтом в носу, муж и привел несчастную в больницу. Медикам удалось закрыть зонт, откусить спицу, а затем достать ее из головы женщины. Через несколько дней она благополучно выписалась домой.

У Людмилы Дмитриевны есть и своя специализация – она медсестра урологическо-гинекологическая. И несколько лет назад 17 часов подряд она ассистировала на операции по смене пола двум молодым людям – близнецам, которые превратились в близняшек-девушек. Конечно, просто так такую операцию не сделают, ей предшествует очень серьезная и длительная подготовка. Но в том случае, похоже, действительно была ошибка природы: в теле мужчин жили женщины. «Эти операции калечащие, и обычно мы таких пациентов потом навещаем. Вчера на операционном столе лежали молодые люди, а теперь мы увидели девушек: макияж, маникюр, но главное – счастье в глазах. И теперь уже одна из них сказала: «Боже, как я счастлива, что я – это я». Отец ушел от них, поддерживала только мать. И я считаю, что таких людей надо поддерживать. Их поведение непонятно окружающим, они отторгнуты, но если это не бзик и не дань моде, надо помогать», – считает Людмила Дмитриевна.

Ужин по протоколу

Операционные сестры – это действительно элита. «Мы в большей степени видим страдания пациента, потому что мы рядом с ним в самые критические минуты. Операционная сестра должна постоянно учиться и очень много знать: анатомию, оборудование. Должна предугадать, какой инструмент понадобится в следующую секунду, рассчитать ход операции, – рассказывает Людмила Молчанова. – Бывает, когда сестра что-то посоветует молодому доктору: как лучше держать камеру, как ввести трокар, какой лучше инструмент или нить какой толщины подойдет. Прислушиваются, ценят». Конечно, сестры, бывает, и подкалывают хирургов, особенно молодых. Но если случай сложный, то многие врачи просят, чтобы лучше ассистировала опытная сестра, чем неопытный врач. Но и у докторов бывают свои причуды: например, один солидный хирург требовал, чтобы сестра надевала ему перчатки строго с левой руки, и если сестра об этом не знала или забывала, в операционной были гром и молнии. Тогда вызывали Людмилу Молчанову, она тихонько меняла перчатки, и умиротворенный врач приступал к делу. Операционной сестрой нельзя стать сразу после медколледжа. Будет серьезная подготовка и специализация по профилю, потом практика, сертификат по операционному делу (для медсестер есть еще сестринское и лечебное). Людмила Дмитриевна каждую девушку приводит в оперблок, все показывает, и если сестра через 5 минут не говорит: «Это – не мое», то она останется работать.

«В медицине нет случайных людей. Сейчас растет конкурс в медицинские колледжи, и даже те, кто уходил, сейчас возвращаются. Но видят новую аппаратуру и часто теряются. Поэтому я предпочитаю работать с молодыми, их легче научить», – считает Людмила Молчанова. Она говорит, что в операционной боится только одного – гибели пациента. После этого особенно страшно подходить к столу на следующий день. Но надо. Когда идет операция, никаких эмоций, все эмоции будут потом, после работы. И жалость к больному, и сочувствие, и гордость.
У Людмилы Молчановой две дочки, внук 14 лет и 6-летняя внучка. И любимый муж, который за полвека жизни с операционной медсестрой уже многому научился. «Докладывает перед ужином: руки вымыл до состояния стерильности, приборы на столе, начинаю трапезу по алгоритму», – смеется Людмила Молчанова.