Александр Сергеевич умер 29 января 1837 года (10 февраля по новому стилю), на второй день после роковой дуэли с Дантесом. Уже более полутора веков специалисты спорят о том, все ли было сделано возможное, чтобы спасти поэта, и как бы действовали врачи в наши дни. Торакальный хирург отделения сочетанной травмы Мариинской больницы Евгений Шепичев – о том, как спасти Пушкина. 

Правило золотого часа 

Евгений Шепичев говорит, что оценивать ситуацию надо с нескольких ракурсов – тяжести и характера травмы и качества оказания медицинской помощи на том этапе, когда она случилась: «Потому что бывают ситуации, несовместимые с жизнью, когда даже при самом высоком уровне медицинской помощи, с вертолетами и без пробок, спасти человека невозможно. Есть правило золотого часа: если в его пределах успевают довезти пострадавшего до медцентра, то, скорее всего, адекватную медпомощь оказать успеют и спасут жизнь. Но дальше все зависит от других важных моментов: есть ли сопутствующие заболевания, на каком уровне медпомощь в конкретном учреждении. Понятно, что в маленьком городке в регионе, в обычной городской больнице или в НИИ скорой помощи, например, уровень будет разным».

Имеет значение и характер самой раны. Ведь даже в тот период раненый поэт погиб не сразу, а умер на вторые сутки от перитонита и прочих осложнений.

«Конечно, в ту эпоху не было ни знаний, ни тех средств, которые сейчас имеются в арсенале хирургов: антибиотики, диагностические средства, мощные операционные, растворы. Скорее всего, если сегодня ранение произошло бы теми же средствами, которыми они сражались тогда, то он остался бы жив. Пушкин был бы одним из тех, кого сейчас привозят в Мариинскую больницу и докладывают: «Вот привезли очередного пациента с небольшим огнестрелом», – рассказывает хирург.

Пуля – не дура

Но если бы применялось современное оружие, все могло бы быть гораздо хуже. Врач рассказывает, что огромное значение имеет скорость пули и ее вид. Чем выше скорость повреждающего предмета, тем опаснее, так как создается огромная кинетическая энергия. В эпоху Пушкина пулями были обычные свинцовые шарики, сейчас же пули более хитрые, со смещенным центром тяжести, дающие большую зону повреждения.

«Казалось бы, пуля, как тоненькая иголочка, проходит сквозь тело и все. Но в результате создаются еще несколько зон повреждения, так как происходит пульсация, вибрация и пуля просто дробит окружающие ткани. Внешне может быть маленькая дырочка далеко от сердца, а сердце оказывается сильно поврежденным. Современные же пули – разрывные, со смещенным центром тяжести – начинают гулять по телу и выходят в другом месте, попутно снося все на пути», – рассказывает Евгений Шепичев.

По мнению врача, у Пушкина травма была не очень серьезная. Он погиб не от самой раны, а от осложнений, характерных для того периода времени – сепсиса, нагноения послеоперационной раны, образовались тромбы. В наше время этого удалось бы избежать.

По воспоминаниям современников Пушкина, вскрытие тоже было выполнено, по сегодняшним понятиям, наивно. Патологоанатомы не нашли даже саму пулю. Сейчас при необходимости трупу делают рентген или компьютерную томографию, чтобы понять структуру и рассчитать технологию вскрытия. Прогресс настолько меняет наше отношение к медицине, что многого мы просто не замечаем.

«Мы естественным образом моем руки, а лет 100-150 лет назад люди не то что руки не мыли, они не знали элементарной гигиены. Не было асептиков и антисептиков, хирурги перед операцией лишь мыли руки с мылом. Только в конце XIX века, когда стали анализировать причины смертности, когда открыли бактерии и их стали связывать с какими-то инфекциями, нагноениями, тогда начали изобретать такие вещества, которыми стали обрабатывать руки врачей и раны. И, конечно, надо понимать, что первый антибиотик появился только во время Второй мировой войны, – рассказывает Евгений Шепичев. – В наше время Александра Сергеевича бы прооперировали, достали пулю, прокололи антибиотики, и он бы ушел на своих ногах, а потом написал новые оды русским эскулапам».