– Сегодня Горный университет считается одним из символов Петербурга. Какие задачи стоят перед вузом?

– Главная проблема, с которой столкнулась экономика нашей страны, – это не привлечение инвестиций, а кадровый голод в минерально-сырьевом комплексе. Если количественно университеты за последнее десятилетие выпустили достаточно много специалистов для того, чтобы отечественная индустрия не испытывала дефицит кадров, то их качество зачастую оставляет желать лучшего.

Сегодня Россия примерно на 60% живет и работает в системе доиндустриализационной экономики. До глубокой переработки сырья и создания продукции высоких переделов мы пока не дошли. Мы в университете хорошо понимаем эту проблему, поэтому не просто пытаемся встроиться в систему, а участвуем в процессах, воздействующих на государственный механизм, который постепенно меняет высшее образование в России. У Горного особый статус – он входит в двадцатку лучших горнотехнических университетов по всему миру, их сегодня 680. Поэтому реформы внутри вуза, обеспечение кадрами через аспирантуру – это тот приоритет, над которым мы сегодня работаем.

– Какие именно реформы вы имеете в виду?

– Сегодня наша страна имеет сырьевой уклон в развитии, с такой экономикой будет жить еще как минимум лет 20. Мы столкнулись с недоработками госрегулирования в области планирования миссии образования в России. Сегодня технические вузы во всем мире переходят на новую систему, отказываясь от Болонского соглашения с его бакалаврами и магистрами, и вновь внедряют специалитет, задача которого – готовить кадры для производства.

Двухуровневая система ориентирована не на развитие нашего государства, а на его развал. Через магистратуру все сырьевые вузы готовят научно-педагогические кадры. А в горной отрасли остаются максимум 5% выпускников, остальные 95% – это вакуум, который сегодня вообще не готов к реальной работе. В этой связи задача нашего университета – не только сохранить высокий рейтинг, но и решать задачи, которые важны для поступательного развития отечественной экономики.

– У Горного университета есть план, как удержать молодых ученых?

– Да, вуз выработал свою стратегию, соответствующую нашему потенциалу. Она базируется на материальных возможностях университета, на открытии новых лабораторий, на создании лучшей образовательной среды. Она невозможна без социальной работы, без воспитания, без формирования личности. В университетских коридорах формируется новая российская техническая интеллигенция, та, которая была потеряна и которую мы должны возродить. Сегодня в институте работают передовые центры компетенций, в их деятельности принимают участие «Газпром», «Газпром нефть», «ФосАгро», «Сургутнефтегаз» и многие другие. Наши партнеры – это весь цвет мировых компаний, среди них BP, Caterpillar, Total и Shell. Работая с Горным, они поняли, что инвестирование в качество образования – это развитие собственной компании.

– Вы всегда уделяли большое внимание совершенствованию инфраструктуры. Насколько сильно это влияет на качество образования?

– Очень сильно. Я всегда удивляюсь, когда слышу мнение, что, дескать, в каком-то вузе плохие лаборатории, но выпускники там хорошие. Это иллюзия, самообман. Без хорошей научной, социальной базы невозможно обеспечить достойный образовательный процесс. Создание комфортной среды, в том числе в общежитиях, где студенты проводят большую часть времени, имеет огромное значение для подготовки квалифицированных специалистов.

Да, образование стоит дорого. Оснащенные аудитории, оборудование, даже парты, стулья, удобные кресла, возможность пообщаться – это все социальная среда, без которой невозможен научный прогресс. Мы инвестируем в каждого студента большие деньги – 400-600 тысяч рублей в год, притом что в среднем по России эта цифра составляет 190-220 тысяч рублей. Это возможно благодаря тому, что вуз зарабатывает через науку.

Компании, которые с нами сотрудничают, понимают, что сегодня горная отрасль – это высокотехнологичная сфера, её наукоемкость сравнима только с космосом. На общем фоне сырьевой комплекс самый обеспеченный, это около 60% от бюджета всего государства, и для его эффективной работы необходим технологический прогресс, внедрение инноваций, которые будут повышать рентабельность и безопасность производств, в том числе минимизировать их влияние на экосистемы. А для этого необходимо научное сопровождение, которое обеспечивают ученые Горного университета.

– Большой конкурс для поступающих?

– Минимальный конкурс по университету – восемь, максимальный – 122, а в среднем – 15 человек на место. Это много, но мы при этом делаем все, чтобы конкурс повышался. Идем в школы, в регионы, тратим более 100 миллионов рублей в год на довузовскую работу. Школьники должны понимать, что перспектива профессиональной самореализации и достойного заработка в будущем зависит от того, насколько качественное образование они получат, что это основа всего. Поэтому в Горном учатся студенты со всех субъектов Федерации. К сожалению, в Петербурге очень высокая конкуренция. По сравнению с 2018 годом в 2019-м число заявлений выросло почти в два раза, при этом поступило к нам на 20% меньше.

– На какие специальности сегодня самый высокий конкурс?

– Это нефтегазоразведка, нефтегазовое дело, экономика управления недрами, эксплуатация месторождений. Эти направления неразрывно связаны с технологиями, которые сегодня отнесены к искусственному интеллекту и цифровизации. Я хочу отметить, что эти модные сегодня термины впервые появились именно в геологии и позволили изменить эту науку до неузнаваемости.

Многолюдные экспедиции, рюкзаки за спиной и песни под гитару у костра в тайге навсегда ушли в прошлое. Их заменили авиационные, космические средства дистанционного зондирования Земли, компактное высокоточное оборудование, улавливающее электромагнитное поле и позволяющее получать информацию о месторождениях с минимальным участием человека. Это самым прямым образом повлияло на уровень компетенций, которыми должны обладать геологи. Они превратились в интерпретаторов, задача которых – расшифровка данных, полученных приборами.

Те же самые процессы теперь происходят и в других отраслях. Горняки, металлурги превращаются в операторов, которые сидят в чистом офисе, носят костюм и галстук. Эта тенденция очевидна, и с каждым годом она будет всё более ощутима.

– То есть ваши сегодняшние студенты – это будущие специалисты в области искусственного интеллекта?

– Сегодня большая часть процессов управляется удаленно. Зачастую оператор, руководящий тем же беспилотным самосвалом, экскаватором или роботом, ведущим ремонт оборудования на морском дне, находится в офисе за сотни или даже тысячи километров от него. Это самый настоящий искусственный интеллект. Сейчас много говорится о вузах, которые выпускают IT-специалистов, но для того, чтобы пополнить свой кадровый резерв, крупные западные компании, такие как Caterpillar, Schneider Electric, Shell и многие другие, приходят именно в Горный университет.

А знаете почему? Им нужны специалисты, которые понимают технологические процессы на производстве, их экономику, могут читать профильную литературу на английском языке, свободно общаться с коллегами из-за рубежа для обмена опытом, владеют навыками цифровой аналитики, то есть обладают набором разнообразных компетенций. А знанию компьютера и программированию можно обучить за 10-20 лекций.

– Какие возможности открывает перед выпускниками Горный университет?

– Они находятся в идеальных условиях, потому что приходят к потенциальному работодателю не после окончания вуза, а в самом начале обучения. Крупные компании начинают работать со студентами второго курса, затем несколько лет идет серьезный отбор будущих кандидатов. К окончанию учебы 70% студентов уже знают, где они будут работать и какую зарплату получать, потому что мы создаем не формальную биржу труда, а реальные возможности найти полученным в вузе знаниям применение на практике. Я, как ректор Горного университета, вижу свою задачу именно в этом, остальное – лукавство.

– Через три года Горный университет отметит 250-летие. Уже готовитесь к такому солидному юбилею?

– Да, уже подготовлен указ президента о праздновании 250-летия вуза. Мы хотим, чтобы 2023 год стал годом горного инженера, потому что для всех регионов и в целом для страны – это основная специальность. Работа связана с большими рисками, особыми условиями, где нужно очень быстро принимать правильные решения, быть очень дисциплинированным человеком. Не просто же так у нас все студенты ходят в форме, она напоминает им о дисциплине.

– Как складываются взаимоотношения вуза с городом?

– Мы – составная часть Петербурга. Не только готовим специалистов, но и строим здания, около миллиарда рублей направляем в бюджет в виде налогов, стараемся, чтобы заработная плата в вузе была в 2-3 раза выше, чем в среднем по городу. Кроме того, я знаю, что все наши кафедры откликаются на просьбу о помощи любого из комитетов Смольного.

– К вам обращаются по поводу подземного строительства? В Петербурге действительно такие сложные грунты, как нам говорят метростроители?

– С подземным пространством у нас правда ситуация очень сложная, в Петербурге тяжелые горнотехнические условия. Всё потому, что город находится на стыке двух крупных тектонических структур – Балтийского щита и Русской плиты, состоящей из песчаников, известняков и глин. Это затрудняет любые подземные работы. Наиболее проблематично их вести в так называемых палеодолинах – старых руслах рек, в которых находится мелкий грунт. Его частицы покрыты пленочной водой, находятся во взвешенном состоянии и называются «плывун».

Есть и другая проблема. Сегодня, только по нашей оценке, в подземных водах Петербурга мигрируют 250 неразорвавшихся бомб, сброшенных на город во время Великой Отечественной войны. Мы примерно знаем, где они находятся и даже делали карту с их расположением.

Горный университет выпускает специалистов по метростроению, большая часть сотрудников «Метростроя» – наши выпускники, они профессионалы, да и в целом горно-геологические условия не влияют на скорости строительства метро. Сейчас вопрос только в финансировании метростроения и в создании рыночной среды, пока в Петербурге это монопольный сектор.

– Московские компании могут строить петербургское метро?

– Могут, но им придется приспособиться. Я участвовал в заседании научно-технического совета, где обсуждалось метростроение, и убедился, что в Петербурге есть профессионалы, они в состоянии работать. Не уверен, что кто-то из другого города сможет построить наше метро дешевле, чем это делается сейчас.

– Может ли Горный университет предложить новые технологии в деле освоения Арктики?

– Это сложнейшая проблема и в то же время очень большая перспектива для России. Если бы шельфом хорошо управляли, то в ближайшие 8-10 лет он бы удвоил ВВП нашей страны, там огромный ресурсный потенциал. Но из-за слабого государственного управления в этой сфере мы много теряем, не можем в полной мере использовать наш научный потенциал из-за отсутствия госгарантий на внедрение научного продукта. Например, мы разработали технологию, которая дает возможность на малых глубинах Охотского моря бурить без использования платформы, что удешевляет процесс в 10 раз. При внедрении этого метода вуз хотел бы получать 1-2 миллиарда рублей в год от того, кто будет его использовать. Но, к сожалению, компании больше ориентированы на корпоративный интерес. Все это сдерживает внедрение научного продукта в производство.

– Как университет реагирует на новые тенденции в отрасли? Подстраивается ли под современные реалии?

– В этом году мы открываем новые специальности, связанные с производством и транспортировкой сжиженного природного газа, первыми в мире будем готовить таких специалистов. Я хочу сказать, что это очень дорогое удовольствие, нужно создавать лаборатории. Кроме того, появятся специальности по газораспределению и газопотреблению и работе с объектами недропользования в Арктике. Это особые условия, будем готовить к этому студентов.

– Вы следите за судьбами выпускников университета?

– Визитная карточка любого вуза – его выпускники. Я горжусь, что многие сегодняшние политики связаны с Горным. И президент защищал кандидатскую диссертацию у нас, и многие руководители ведущих российских компаний учились здесь. Наши выпускники помнят Горный и, получив в своё время хорошее образование, понимают всю ценность обретенных здесь знаний.