Генеральный директор Агентства журналистских расследований писатель Андрей Константинов рассказал «Петербургскому дневнику» о своём отношении к уголовному делу блогера и студента Высшей школы экономики Егора Жукова, приговорённого к условному заключению за публичные призывы к экстремизму.

Я думаю, что интерес к такого рода делам поддерживается в значительной степени искусственно. Он поддерживается теми СМИ, которые ориентированы на либеральный дискурс. И таким образом не первый раз люди, мне лично не очень интересные, становятся буквально рок-н-ролльными звёздами.

Причём зачастую это люди, которые непонятно почему должны вызывать какое-то уважение. Вот, например, Pussy Riot, очень сомнительные девушки, с моей точки зрения. И в том, как они живут, в том, какие они личности. Я абсолютно не понимаю, почему они должны завладевать, например, моим вниманием. Мне они никоим образом не интересны. И в общем даже неприятны просто.

В своё время, когда сажали вот этих красавиц из Pussy Riot, я сказал примерно так: «Мне кажется, что их сажают по беспределу». То есть с юридической точки зрения это вызывало большие сомнения. Сочувствия никакого у меня к этим девушкам нет. Но при этом я считаю, что сажать их, наверное, неправильно.

Вот примерно те же чувства у меня в отношении этого красавца, которого зовут Егор Жуков. Он мне абсолютно неприятен. Я посмотрел его видео. То, что он говорит в отношении нашей страны, в отношении сегодняшнего времени выдаёт в нём человека, с которым мне не хочется спорить в силу простого аргумента: «А кто ты такой, чтобы я с тобой вступал в какую-то дискуссию?» Он такой вот молодой радикал. Как я полагаю, фанатично верящий в какие-то свои постулаты. Не интересно. Но сажать за слова нельзя.

Понимаете, категорически нельзя сажать за слова. Это неправильно. Даже если какой-то самый последний козёл будет что-то такое блеять. Не надо его сажать за слова. Это большая-большая ошибка. В своё время Советский Союз эту ошибку совершал и досовершался в итоге.

И не надо всех считать дураками, не надо всех считать слабыми, подверженными влиянию, что сейчас какой-то там Жуков на дудочке своей поганой заиграет, и все выстроятся и как за Крысоловом пойдут, и их всех утопят. Ну почему вы, дорогие власти, считаете свой собственный народ дураками? Почему вы всё пытаетесь запретить. Тут нельзя, здесь нельзя. Свастику ни в коем случае нельзя даже в художественных фильмах, даже где изображаются враги, надо её ретушировать, потому что это такой опасный знак, что если не дай Бог, – тут же: «Ой-ой-ой!».

Ну, взрослые же люди. Надо преподавать историю, надо давать возможность людям мыслить, если нужно – дискутировать. Что вы всё пытаетесь бетоном-то залить и сказать, что программа борьбы с сорняками выполнена? Конечно, выполнена, – у вас бетонное поле, ничего не растёт.

То есть я ни в коем случае не сочувствую всей этой протестной молодёжи. 

Вот сейчас кричат: новая политическая звезда! Господи ты Боже мой! Мальчик, иди учись, звезда ты политическая. Но сажать? Глупее этого придумать ничего нельзя.

У нас если бросил пластиковую бутылку в героического ОМОНовца, говорят, давайте несколько лет дадим. Тут же приводят пример, что в Америке, если ты что-то угрожающее сделал в отношении полицейского, тебя могут и застрелить даже. Но это не аргумент.

У них в Америке вон иностранных агентов в суд доставляют в ножных кандалах, как нашу Машу Бутину. У неё из-под этих кандалов капает кровь, и ей не оказывают необходимую помощь. А потом её сажают на полтора года и кормят просроченными продуктами. Но я-то не хочу, чтобы мы на них были похожи. Мы и не должны на них быть похожи.

Конечно, если люди переходят некую черту и действительно начинают заниматься всякой дрянью, трудно рассчитывать, чтобы государство с них сдувало пылинки и кормило хорошим мороженым.

Но такие истории, как с этим студентом-недоучкой Жуковым, вызывают тягостное чувство.

Потому что сначала много шума, а потом выясняется, что в общем-то не нужно ему сидеть в тюрьме. Но тогда давайте зададим вопрос тем, кто туда его посадил: зачем такое чрезмерное рвение?

Так вы, страшно заботясь о государстве, такими действиями на самом деле ему вред наносите. Вы похожи на глупых лейтенантов, которые приезжают на фронт и прямо аж подпрыгивают, как им хочется героический подвиг совершить. И вот они поднимают свой взвод в атаку на мерзких фашистов, а атака-то неподготовленная. Высоту они взять не могут. Раз – и положил лейтенант весь свой взвод. Так он что, герой? Его под суд надо отдавать. Хотя движим он был самыми искренними намерениями. Но он должен идти под суд, потому что объективно нанёс вред, а не принёс пользу.

Поэтому таким ретивым товарищам из правоохранительных органов хочется сказать: «Ребят, в зеркало посмотрите».

Я не люблю Вольтера, который сказал: «Ваше мнение мне глубоко противно, но за ваше право высказывать его я готов отдать жизнь». Я его не люблю, потому что он эту фразу-то произнёс, но чтобы не платить квартирной хозяйке засадил её в Бастилию. И когда она вышла, он засадил её второй раз. Вольтер был большой гуманист! Но смысл его максимы абсолютно правильный.

Нельзя сажать за слова. Это моё глубокое убеждение. Как бы тебе эти слова ни были неприятны.

На Украине тамошние не очень умные товарищи запретили все мои книги и фильмы, в том числе «Бандитский Петербург». Наверное, им кажется, что это очень правильно и хорошо, и я несу какую-то угрозу украинской государственности. Ей-Богу не понимаю какую!

Ну давайте мы не будем похожи на украинцев. Давайте, мы будем сильными, ироничными, абсолютно уверенными в себе. Потому что когда сажают за слова, за этим есть какая-то неуверенность. Что сказал он своё лютое слово петушиное — вот тут-то все и закричали: «Кукареку».

Но я не закричу. Давайте сами себя уважать. Давайте перестанем бояться каких-то интернет-хулиганов. Давайте всех этих жуковых словами же и побеждать.

Точка зрения обозревателя может не совпадать с мнением редакции.