Не жалеть ветхих зданий и резать по живому – так нужно поступать с домами в центре Петербурга, уверен президент фонда развития науки, культуры и искусства «Шуховская башня» и правнук знаменитого инженера и изобретателя Владимир Шухов.

«Разрушать нельзя сохранять». Где поставить запятую, если речь идет об историческом центре Петербурга, обсудят ведущие мировые эксперты на предстоящем VIII Санкт-Петербургском международном культурном форуме. А сегодня о своем видении проблемы рассказывает председатель Российского отделения Международной рабочей группы по документации и консервации зданий, достопримечательных мест и объектов градостроительства (DOCOMOMО) Владимир Шухов.

- Почему у дискуссии такое шокирующее название?

- Потому что попытки поставить заплатки, заштопать город хоть и дают какой-то результат, но приводят, как правило, к искажению архитектурных объектов, которые являются памятниками исторического наследия. И это в лучшем случае. В худшем они вообще выводятся из контекста города.

- Неужели в Петербурге так все плохо?

- Если брать образную аналогию, то город мне напоминает чахоточного больного. Он вроде продолжает трудиться, но внутри все гниет или искажается. Даже руинирование города в конечном итоге не так страшно. Но когда историческую ткань искажают, искажают неумело и внутри, и снаружи, это самое страшное.

Возьмем Петроградскую сторону, частично Васильевский остров, центральную часть за улицей Чернышевского. Здесь мы видим здания, затянутые сеткой, без окон и дверей, абсолютно пустые. Происходит их выветривание, и потом уже они восстановлению не подлежат.

Например, на днях я был на улице Розенштейна, где уже в течение пяти лет разрушается огромный дом в стиле модерн. Там обвалились лестницы, он сожжен внутри, люди выселены. Но никто не знает, что с ним делать дальше.
  
- А какое решение предложили бы вы?

- С одной стороны, это вопрос революционный, с другой – провокационный. Но в любом случае он имеет абсолютное право на постановку и на огласку.

Безусловно, кому-то нравится жить в музее. Есть любители деревянных скрипучих перекрытий, окон, которые не держат тепло, шумных соседей, которых слышно на пять этажей вверх и вниз. Но это все-таки единицы.

Недавно я побывал у знакомых художников на Петроградской стороне. Когда мы зашли в подъезд, я не очень понимал, надо ли мне идти дальше.

Или другой пример. Я смотрел парадные доходных домов в районе станции метро «Чернышевская» и в районе Литейного проспекта. Выяснилось, что в некоторых из них электропроводку не меняли с конца XIX века! Учитывая, что в таких домах бывают деревянные перекрытия, это просто опасно.

И это относится не к одному-двум домам, а к огромному жилому фонду центральной части Петербурга. Это значит, что таким домам нужен не только капитальный ремонт, а капремонт с научной реставрацией. Только такой подход, на мой взгляд, возможен по отношению к мировой жемчужине, коей и является Санкт-Петербург. А это огромные средства.

- Какой порядок цифр?

- Триллионы рублей. И в этом случае, конечно, надо ставить вопрос о том, что какие-то постройки придется сносить.

Когда Петр I начал возводить город, здесь тоже жили люди. Но он все снес и построил Петербург.

Потом город опять перестраивался. И никто не ставил вопрос, что эти здания надо оставить, потому что они исторические.

- Вы рассуждаете как типичный москвич.

- Да, зачастую говорят, мол, москвичи такие, а питерцы такие. Эта разность как раз и связана с городом. В Москве большое количество исторической застройки после революции было уничтожено, а потом строилось совершенно новое. Это сталинский ампир, который должен был подавлять человека и показывать мощь государства. Это замки с башенками, которые появились в постперестроечный период. Поэтому сейчас Москва страшно эклектичный город, который не создает ничего. Он стал после этого менее интеллигентный.

Вот говорят, что вся причина в революции. Но ее родина – Петербург. И пролетарии все тоже были отсюда. Но при этом люди здесь остались более интеллигентными, чем в Москве. Это связано с тем, что ты видишь и в чем ты живешь.

Я говорю как человек, который безумно любит этот город. Он имеет свою ауру, энергетику, историю и свою уникальную планировку. И считаю, что подход к историческим объектам должен быть очень бережный, с одной стороны, а с другой – хирургический.

- Резать, не дожидаясь перитонита, как говорила героиня фильма «Покровские ворота»?

- Фактически да. Потому что можно лечить мазями, накладывать грим, но это вряд ли поможет.

- А дома на месте снесенных должны повторять их архитектуру?

- Ни в коем случае. В архитектуре есть понятие «красиво и грамотно» – этого достаточно. Возьмем такой пример. Приходите вы в квартиру, где много прекрасных антикварных вещей, – и ничего не замечаете. И другой вариант. У вас квартира, к примеру, хайтек, а в ней висит, практически парит в воздухе всего одна икона. И все, кто приходит, смотрят и запоминают только ее. В первом случае идет захламление, обесценивание всего. Поэтому и необходима вычистка.

- В Петербурге очень сильное градозащитное движение. Нет ли опасения, что в вас полетят стрелы возмущения?

- Что полетят стрелы, это сто процентов. Но я всегда привожу один пример. Как-то я был в Нижнем Новгороде, и ко мне обратились защитники архитектуры с просьбой поговорить с тогдашним губернатором о спасении домов. Я к нему пришел, рассказал. Он спокойно выслушал и показал бюджет на следующий год. «Сколько вам надо?» – спросил губернатор. Я прикинул и назвал сумму. «Вот ручка, вот бюджет, действуйте», – велел он. А вычеркивать нужно было из социальной сферы, где помощь одиноким матерям, больницы и так далее. И я не стал ничего делать. Потому что есть приоритеты.

Да, все эти градозащитные истории могут быть хороши, потому что люди слышат о том, что мы теряем. Но чтобы это не был просто выпуск пара, надо предлагать что-то взамен.

Поэтому, обращаясь ко всем жителям Петербурга, особенно к старшему поколению, мне хочется сказать: «Подумайте о своих детях и внуках, обо всех последующих поколениях. Вы хотите жить в старой части, которая разрушается? Или все-таки надо создать новые городские пространства, которые позволят развиваться в тренде мировой культуры?»

- Но ведь эти пространства можно создавать в спальных районах, где их действительно не хватает.

- Я с этим не очень согласен. Потому что любой центр – это центр притяжения, особенно для молодежи. А создавать два города в одном очень опасно. Появятся депрессивные и относительно элитные зоны. Это не очень здоровая ситуация.

С другой стороны, превращать центр в кабак, как это произошло с улицей Рубинштейна, тоже не дело.

- И как, на ваш взгляд, можно было бы решить проблему этой улицы?

- Я понимаю людей, которые жалуются на постоянный шум и неудобства. Так приведите в порядок свои дома, выкупите помещения, используйте их для себя! Это все разрешено, все возможно.

Правда, тут возникает другой вопрос. Эта улица уже стала визитной карточкой Петербурга. И зачастую молодежь из Хельсинки или Стокгольма приезжает в город только за тем, чтобы здесь потусить.

Расскажу один случай. Однажды в Архангельской области проходила конференция. И сельский староста рассказал, как долго они обращались во все инстанции с просьбой починить старый мостик, но ничего не менялось.

Тогда на сходе жители решили оставлять налоги себе, чтобы самим решать, на что их тратить. Приехали чиновники из области, возмутились. А им ответили: «Мы здесь родились и живем и любим это место. Потому уезжайте, а мы будем так жить. А дальше на север нас и высылать некуда». С тех пор они сами все решают, и с ними считаются. То есть нельзя у кого-то что-то просить. Это позиция рабов. Надо не просить и даже не требовать, а делать.

- Вы заявили о необходимости создания новых правил игры для крупных инвесторов. В чем они заключаются?

- Первое: каждый шаг инвестора должен быть абсолютно точно гарантирован государством. То есть если инвестор входит в какую-то программу, он должен быть твердо уверен в том, что ни завтра, ни послезавтра ничего меняться не будет.

Наша законодательная база сегодня довольно рыхлая и имеет пробелы, которые всегда можно использовать, как удобно. Так играть нельзя.

- Пока все равно получается так, что из Москвы приехал Шухов и предложил снести две трети Санкт-Петербурга.

- Нет, ответ на этот вопрос должно дать экспертное сообщество, которое приедет на Культурный форум. Специалисты, государство, общественники должны объединиться. Проговорить, услышать предложения бизнеса. Но это надо делать быстро. Болезнь идет, тянуть нельзя.

- Именно поэтому ваша радикальная позиция вызывает удивление.

- Это мой опыт. Позиция «нельзя, не трогать, не пущать» в современном мире не работает.

В Петербурге много похожих исторических домов. Но рассказывать, что каждый из них уникален, – лукавство. Тут проблема заключается в том, что все это надо рассматривать целиком. Поэтому надо проводить международный конкурс, и его должна судить не российская комиссия, а международная, мощное экспертное сообщество. И оно должно найти самое главное решение, чтобы то, что будет снесено, было незаметно.

Или, наоборот, то, что будет построено, не задавило, не убило, а подчеркнуло то, что есть. И сейчас таких возможностей стало больше.

СПРАВКА:
Владимир Шухов – президент фонда развития науки, культуры и искусства «Шуховская башня». Правнук знаменитого инженера и изобретателя Владимира Григорьевича Шухова – автора проектов первых российских нефтепроводов, создателя первых в мире гиперболоидных конструкций и металлических сетчатых оболочек, башни для радиостанции на Шаболовке и сотни других изобретений.

Олег Романов, президент Союза архитекторов Санкт-Петербурга:

«Я отношусь к идее сноса исторического центра отрицательно. Ведь сразу возникает вопрос: что сносить? По какому принципу? Есть такое понятие «фоновая застройка», которая тоже находится под охраной. В нашем городе за каждое здание, памятник идет настоящая борьба. Да, порой архитекторы не согласны с позицией градозащитников по поводу того или иного здания, но сносить все – это слишком радикально». 

Рафаэль Даянов, архитектор, руководитель Архитектурного бюро «Литейная часть-91»:

«Для начала нужно следить за своей речью, быть корректным по отношению к людям, которые живут в том или ином городе. В Петербурге и так довольно сложная ситуация, архитекторы и реставраторы делают очень много для города. У петербуржцев консервативный подход. Если есть, что предложить в части улучшения города, – предложите. А если решили нахамить горожанам, то лучше этого не делать». 

Варвара Лымарь, эксперт Института дизайна и урбанистики ИТМО:

«Центр Санкт-Петербурга охраняется ЮНЕСКО, и эта охрана регулируется несколькими уровнями российского законодательства. Например, у нас существует 820-й региональный закон, в котором прописаны регламенты по охране наследия, включая застройку и перспективы улиц. Также есть отдельные объекты культурного наследия со своими охранными обязательствами. И из-за этих ограничений порой трудно проложить даже дорожку в каком-либо историческом сквере, а тут речь о сносе идет!»