– Вы начали заниматься музыкой еще в осажденном Ленинграде…

– Когда началась блокада, мне было 9 лет. Школы не отапливались, поэтому учиться приходилось на дому. А музыка открылась мне через радиорепродуктор: по радио слышал, как диктор зачитывал письма с фронта, в которых раненые бойцы просили сыграть такие произведения, как «Ромео и Джульетта» Чайковского, и своим детским умом понимал, что они чувствуют, хотел помочь. Поэтому начал играть на баяне для раненых бойцов.

Каждый раненый боец, в чьи глаза я заглядывал, играя в госпиталях на баяне, достоин отдельного рассказа. Даже не задавая им вопросов, можно было прочитать по лицам множество уникальных историй, судеб. А как менялись их взгляды под воздействием музыки – беспокойство, мучившее их, отступало. Наверное, я сам пережил блокаду Ленинграда только потому, что с раннего детства осознал, насколько велика сила музыки.

– Становление в амплуа дирижера – долгий процесс, так почему именно эта профессия, а, скажем, не исполнительство?

– С детства мечтал дирижировать, и меня, скажем, всегда привлекало, когда по улице шли духовые оркестры. Помню, как еще до войны маленьким мальчиком выскакивал из дому и бежал за ними, изображая, будто дирижирую. Окончил училище по двум специальностям – как баянист и дирижер. Потом 5 лет учился в Москве, в институте Гнесиных на баяне, а параллельно занимался дирижированием. И тогда окончательно понял, что хочу быть именно дирижером, мечтал окончить аспирантуру по классу симфонического дирижирования. Мечта эта осуществилась, когда я попал в класс Лео Морицевича Гинзбурга. Дирижировать начал достаточно молодым, и когда впервые вышел к Большому симфоническому оркестру, на меня скептически взирали умудренные опытом музыканты, многие из которых были вдвое старше меня. В такой ситуации всегда приходится импровизировать, действовать нестандартно, быстро реагировать.

– Сейчас музыканты, конечно, относятся к вам иначе. Можете ли назвать себя строгим и требовательным дирижером? 

– Думаю, для оркестрантов я в первую очередь – учитель и друг. Бывают дирижеры-диктаторы, которых боятся, но боязнь уничтожает индивидуальность. С такими дирижерами музыканты, конечно, собираются и исполняют все чисто, но без отдачи. Диктатором, кстати, быть гораздо легче. Но для того чтобы дружить с оркестром, нужен авторитет, построенный на уважении и любви, а не на уважении и страхе. Поэтому позволяю молодым музыкантам раскрыться без ненужных стрессов. Ведь стоит только сказать молодому, что у него ничего не получается, и он сразу закроется. 

– Расскажите о предстоящем фестивале «На страже мира». Как идет подготовка, что ждет гостей?

– Основная миссия фестиваля – показать искусство композиторов, связанных с Петербургом, максимально полно. Шостакович, Прокофьев,
Свиридов, Гаврилин и Тищенко – известные авторы XX века, давно вошедшие в историю. Помимо исполнения их произведений мы
сыграем то, что пишется в эти дни и минуты. Например, ораторию талантливого современного композитора Антона Лубченко под названием «Ленинградский дневник». Так мы продемонстрируем связь музыкальных поколений.

Надо сказать, что в мире сейчас неспокойно, однако в какой бы стране ни выступал наш оркестр, мы никогда не ощущали даже намека на разобщение, политические санкции или что-либо подобное. Культура и искусство живут словно в другой реальности: нам везде рады. Хочется верить, что через культуру будут сметены негативные ощущения, невольно приходящие на ум, когда думаешь о современных международных отношениях. На мой взгляд, та или иная симфония снимает все политические препоны только при помощи гармонии звуков лучше, чем часы утомительных дипломатических переговоров.

Наш фестиваль посвящен 75-летию полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады, а также приурочен еще к двум знаковым для Петербурга юбилеям: 80-летию ленинградских композиторов Валерия Гаврилина и Бориса Тищенко.

СПРАВКА

Владимир Федосеев руководит Большим симфоническим оркестром имени П.И. Чайковского уже более 45 лет. С 2004 года преподает в Российской академии музыки имени Гнесиных на кафедре оперно-симфонического дирижирования, профессор. Проводит мастер-классы в Венской консерватории. В 2012 году на Зальцбургском Троицком фестивале дирижировал оперой «Клеопатра» Ж. Массне. В 2016 году – в «Ла Скала» в постановках балетов «Щелкунчик» и «Спящая красавица» П. Чайковского. Исполнил в Золотом зале венского Музикферайна «Истории доктора Фауста» А. Шнитке. Выступает в лучших театрах мира.

МНЕНИЕ

ФАБИО МАСТРАНДЖЕЛО, художественный руководитель театра «Мюзик-Холл»:
– Музыка – один из старейших действенных способов наладить диалог между людьми различных стран и взглядов. Она буквально строит мосты между обществом и народами. Музыка дает возможность услышать других людей и понять их. Подобную роль в оркестре играет личность дирижера, который должен добиться от всех музыкантов взаимопонимания, чтобы каждый двигался к одной цели. Особенно это актуально, когда речь идет о руководстве оркестром, тут необходим жизненный опыт и настоящий талант.