Вопреки расхожему мнению, жильцы этого удивительного дома живут полной жизнью, пишут книги, готовят еду, ходят в гости, путешествуют по миру и любят людей, хотя те не всегда отвечают им взаимностью.

На сегодняшний день, если у людей с тяжелой инвалидностью уходят из жизни родители или близится совершеннолетие и предстоит покинуть детдом, им уготована дорога в интернат.

Как рассказала руководитель направления помощи инвалидам Синодального отдела по благотворительности Вероника Леонтьева, самыми уязвимыми становятся люди с интеллектуальными и ментальными нарушениями. Поэтому рассматриваются различные варианты их поддержки.

Во-первых, индивидуальное сопровождение на дому, то есть добровольцы и социальные работники навещают человека и помогают сходить в магазин, приготовить еду и т.п. Во-вторых, квартиры сопровождаемого проживания в городе. В-третьих, проживание в сельской местности. Такая вариативность имеет важное значение, поскольку в конвенции ООН о правах инвалидов, которую Россия подписала в 2012 году, указано, что люди с инвалидностью должны иметь возможность выбора места и формы проживания.

Надежда на чудо

На высоком холме близ деревни Раздолье высится храм Святых Царственных Страстотерпцев. У входа прогуливается батюшка в светлой шляпе, контрастирующей с черным церковным одеянием.

Когда-то будущий отец Борис работал редактором в издательстве, готовился организовать свое дело, но в этот момент его при переходе дороги на Васильевском острове сбивает машина. Итог – тяжелые травмы черепа, как считали врачи, несовместимые с жизнью.

«В 2005 году меня сбила машина, начальник нейрохирургического отделения подполковник Коростелев сказал обо мне, что полученные повреждения несовместимы с жизнью. Помочь может только чудо, но даже тогда всю оставшуюся жизнь придется провести в незавидной роли пациента психоневрологического интерната», – рассказывает отец Борис.

Чудо действительно произошло. Отец Борис не только выжил, но и сохранил острый ум. Принял сан и сейчас сам помогает людям с инвалидностью.

«Когда я начал приходить в себя после месяца комы, радовался каждой мелочи жизни. Но было детское желание скорее вернуться домой, как можно скорее покинуть больничную палату. Тогда я еще не знал, что мог потерять интеллект и остаться в больнице до конца своих дней, – на секунду задумавшись и как будто погрузившись в себя он тяжело вздыхает и аккуратно поправляет крест на груди. – Тогда я подумал, что стало бы со мной, стань я "особым" человеком. Мне бы хотелось жить в доме, где обо мне бы заботились, любили и понимали, где у меня были бы друзья, а не в серой больничной палате. Так зародилась идея, которую мы реализовали вместе с Марией».

Отец Борис и президент благотворительной организации «Перспективы» Мария Островская стали инициаторами и двигателями проекта сопровождаемого проживания для инвалидов. Вместе с ними отправляемся в гости к их подопечным.

Шварценеггера в гости

Среди домов деревни выделяется аккуратненький домик с сетчатым зеленым заборчиком и ухоженным газоном.

«Когда обычный ребенок вырастает, как правило, он покидает родительское гнездо, чтобы жить своей, самостоятельной жизнью, – говорит Мария Островская, пока мы идем к зданию. – Идея дома сопровождаемого проживания как раз в том, чтобы люди, которые не могут жить самостоятельно и никогда не смогут сделать этого, могли уйти из родительского дома или интерната и жить вместе со своими сверстниками. Это, конечно, не семья, но некая община, которая больше похожа на взрослую жизнь, чем проживание с мамой и папой, когда родители до самой старости ухаживают за особым ребенком».

«В родной семье человеку, понятное дело, лучше. Но жизнь в подобной семье крайне непроста, поэтому зачастую такие семьи распадаются, рушатся социальные связи родителей с окружающим миром», – с грустью в голосе говорит отец Борис.

В общем зале-столовой, расположенном на первом этаже, шумно. У окна, распространяя аппетитные ароматы, пыхтят кастрюльки. Женщина в инвалидном кресле что-то старательно нарезает, несмотря на непослушные руки. На столе пирожки, фрукты, сладости, вокруг пытливая суета, хозяева готовятся к приему гостей. Несколько волонтеров помогают ребятам по хозяйству.

Нас встречают теплыми улыбками и стараются скорее накрыть на стол: гостей здесь любят.

Один из подопечных Марии и отца Бориса подходит знакомиться. Сергей широко улыбается и показывает на свою футболку, откуда сияет ослепительная голливудская улыбка Арнольда Шварценеггера, демонстрирующего свое атлетическое телосложение. Выясняется, что Сергей – большой фанат американского актера, он посмотрел все фильмы с его участием, прочитал несколько книг.

«Мечтаю пожать ему руку, поговорить по душам, он хороший», – говорит Сергей и, подражая своему кумиру, сгибает почти негнущееся руки, демонстрируя позу атлета.

Как выясняется, любимый фильм с участием Шварценеггера – «Терминатор 2». Кто может поспорить – отличный фильм. Сергей знает, что скоро кинозвезда посетит Северную столицу, и надеется, что Арнольд найдет несколько минут, чтобы встретиться. А возможно, подарит ему руку из жидкого металла, как из кино. Но это не обязательно: хочется просто поговорить, увидеть, какой же в жизни знаменитый Арни.

С большого кресла у выхода на веранду за происходящим тихо наблюдает Владимир – первый участник проекта, а еще писатель, внешне очень похожий на французского актера Пьера Ришара.

Книга жизни

Сегодня в Раздолье живут семь человек. С ними занимаются отец Борис и его супруга, социальные педагоги, социальные работники и волонтеры. 

Первым подопечным Раздолья стал Владимир – 43-летний мужчина с ДЦП, который после смерти своих родителей оказался на руках у отца Бориса.

Владимир жил в семье. Когда его мать умерла, по завещанию квартира перешла к двоюродной сестре Владимира, чтобы доверчивого инвалида не обманули мошенники. Так он попал в семью родственников. Хоть люди и близкие, но это все же совсем другое. Он почувствовал дискомфорт.

«У него появилось подозрение, что его обманом лишили квартиры. Даже нашел людей, которые писали в прокуратуру. В семье сложилась крайне тяжелая обстановка, люди стали страдать друг от друга. Родные попытались решить проблему, отдалив Владимира», – вспоминает отец Борис. Поскольку Владимир хотел быть рядом с отцом Борисом, и родные купили Владимиру однокомнатную квартиру в Раздолье. Ему повезло, что в психоневрологический интернат была очередь на три года вперед, иначе его судьба сложилась совсем иначе. 

На первом этапе проекта для Владимира и еще двух подопечных сняли квартиру в пятиэтажке. Потом был небольшой коттедж. Спустя несколько лет на пожертвованные десятками людей средства удалось построить довольно большой и уютный дом.

«Владимир – писатель, сейчас он заканчивает автобиографическую книгу, которая называется "Раздольские рассказы". Уже есть издатель, готовый напечатать книгу», – рассказывает Мария.

«Сейчас будем кушать, собирайтесь, пожалуйста, пора к столу», – раздается звонкий, почти детский голос.

Владимир пытается что-то сказать, но с первого раза ничего не выходит, ему непросто даются слова. Из-за проблем с руками написание книги заняло немало времени, приходится набирать текст по одной букве. Но если дело нравится, то это не преграда, уверен Владимир.

«Это книга про жизнь тут, в Раздолье, про нас всех. Я пишу, когда есть вдохновение, если его нет, зачем писать?» – произносит он.

Эпизоды из своей книги Владимир опубликовал в социальных сетях, где их прочитал и заинтересовался известный петербургский писатель Евгений Водолазкин. Спустя некоторое время он приехал к Володе, они несколько часов общались как писатель с писателем и расстались друзьями. Водолазкин даже написал предисловие к труду Владимира, который готовится к публикации в конце сентября.

Вам тут не место

Сегодня жителей дома сопровождаемого проживания в Раздолье знают и любят, но так было далеко не всегда.

«Квартиру нам еще простили, а с коттеджем уже мириться не стали. Скажем, когда наши приходили на детскую площадку, люди уводили детей, подопечными пугали малышей. И вообще, нам всячески показывали, что наше присутствие в деревне нежелательно. А глава местной администрации недвусмысленно намекнул, что нам хорошо бы убраться из деревни», – вспоминает Мария.

Володя грустно кивает. Затем, откинувшись на спинку кресла, возвращается к философскому наблюдению за собравшимися, очевидно, обдумывая очередную сцену для книги.

«"Зачем вы здесь строите больницу?" – сказал тогда глава администрации деревни. Он сообщил нам, что считает себя патриотом: мол, инвалиды должны жить за забором», – продолжает рассказ отец Борис.

Со временем люди изменили свое мнение. Пришли хозяева продуктового магазина, замерили коляски и построили для инвалидов пандус. Постепенно с жителями дома сдружилась вся деревня.

«Ближайшие к дому соседи, которые заявляли, что будут биться за то, чтобы мы уехали, до последнего, теперь наши лучшие друзья. Не надо пугаться и спорить, когда к тебе относятся агрессивно, – необходимо дать людям привыкнуть. Когда появляются странные люди, которые ходят не так, как все, говорят по-другому, неизвестно, чего от них ждать, многие пугаются и переходят к агрессии. Сейчас местные то кабачки принесут, то яблоки, фермер один молоком свежим балует. На площадке у храма у нас проходят фестивали, вместе с жителями участвуем в общественных акциях – словом, живем душа в душу. Только председатель по-прежнему упирается и делает вид, что нас не существует», – поделилась Мария и предложила показать дом, пока на столе появляются различные яства, приготовленные ребятами.

Уютный дом

В доме нет уборщиц, санитаров, поваров и т.д. На стене у лестницы висит магнитная доска с крупными магнитами, на каждом написано имя и фотография, чтобы все наглядно могли видеть, кто сегодня дежурный.

«Помогаю помыть пол одной девушке, она мне говорит: "Я тебе помогла помыть пол". А я ей говорю, нет, это я тебе помогла помыть пол. Вопрос о том, чей пол, долго осознавался. Понимание того, что они не в гостях, а в своем доме, где могут оставаться, сколько хотят. Важно интегрировать их в жизнь, чтобы ребята понимали, что они могут быть полезны», – добавляет Мария.

Каждая комната отличается дизайном, а на втором этаже есть еще небольшая библиотека и турник.

«Мы выбирали цвет комнаты, светильники, другие детали. Я выбрала розовый», – улыбаясь, рассказывает невысокая девушка Люба, сжимая в руках бело-розового плюшевого кролика с цветочком в лапках. 

На кровати и комодах разложено еще несколько непохожих друг на друга игрушечных крольчат. У окна, вырезанные из бумаги и раскрашенные яркими цветами, висят фигурки животных. Люба показывает свою коллекцию зайчиков, в ящике плотно уложены десятки игрушек самых разных видов и диск с любимыми песнями в исполнении Надежды Кадышевой.

«Я рисовала и раскрашивала, а Женя вырезала и помогла повесить», – поясняет Люба.

«Мы постарались создать уютный дом, чтобы он ничем не напоминал больницу. Скажем, специальные поручни есть только в ванной, и то лишь потому, что без них не обойтись. Хотя некоторые особенности все же есть. Например на кухне столешницы сделаны чуть ниже обычных и без нижних шкафов, что позволяет ребятам на коляске удобно подъехать и готовить, загружать чашки и тарелки в посудомоечную машину», – вступает в разговор молодая девушка Евгения Шарапова, которая занималась дизайном внутренних помещений дома и обучает ребят в керамической мастерской.

Кащенкой пугали

В одной из комнат нас встречает Дина. Понять, что говорит Дина, очень сложно из-за физического дефекта челюсти, но тут помогает ее подруга Юля, с которой они вместе росли в детдоме. Юля въезжает в комнату на кресле-каталке и буквально с полуслова начинает «перевод».

«Она говорит, что в детском доме у нее было много подруг, но их увозили в интернат и больше они не виделись, это очень грустно. Всех развозили непонятно куда. Жизнь в интернате тяжелая. Там закрывали в комнате, Кащенкой пугали (психиатрическая больница. – Ред.)», – говорит Юля высоким детским голоском.

Пора идти к столу, где ребята приготовили праздничное угощение – макароны с мясным соусом, тушеные овощи и салат.

«Через некоторое время после переезда к нам Дины привезли к ней в гости Юлю. Та со слезами не хотела возвращаться в интернат, но мы тогда размещались в небольшом коттедже и не могли ее принять. Тут удивили наши мальчики – Сережа и Володя сказали, что будут жить в одной комнате, чтобы Юля могла остаться», – сказала Мария Островская.

Звон тарелок и столовых приборов, за длинным столом идет оживленная беседа. Отец Борис делится планами на будущее, говорит о расширении работы с семьями с особыми детьми, кто-то говорит о новой идее для лепки, а Юля и Люба взахлеб рассказывают о своей поездке в Грузию, показывают альбом с фотографиями. Все это напоминает классические семейные посиделки, со своими шутками, историями, переживаниями…