– Анвар, в театре «Лицедеи» всегда аншлаг. А зрители еще очень долго не отпускают вас после спектакля, прося сфотографироваться или дать автограф. Как выдерживаете такой натиск?

– От меры популярности духовность не растет. Растут гонорары, медийность, а талант – нет. Мы служим театру. Работаем для зрителей. И если разграничивать – вот я на сцене, а вот после спектакля, до свидания, не подходите ко мне, – то зачем тогда вообще заниматься театром? Пусть иногда ты сильно устал, нервничаешь и куда-то торопишься, а очередь шумно выясняет, кто первый на подходе «к телу», все равно никому никогда ни в чем не отказываю. Мы в театре работаем, как говорится, до последнего зрителя. Потому что именно зрители – самое главное для нас.

– Наверное, люди это чувствуют. Или им просто не хватает радости?

– Может быть, радости нам всем действительно недостает. А еще секрет в том, что у нас площадное искусство. Мы на этом собаку съели. Для зрителя все доступно и ясно, мы ребусов не загадываем. А говорим о простых вещах и на том языке, которым хорошо владеем. Это помогает находить нужный контакт с публикой.

Клоунада – это искусство, понятное всем. Но в то же время один из самых нелегких жанров. Создать яркий, индивидуальный, не картонный, а свой собственный образ – сложно. Он должен быть органичен, сочетать образ внутренний и внешний. Только тогда зритель тебе поверит, примет и полюбит. Смешить людей очень непросто. Но у нас это немного получается. Может быть, потому, что мы делаем это с любовью, искренне и честно. В душе мы еще сохранили детство.

– А каждый ли профессиональный артист сможет работать в вашем театре?

– Нет, у нас серьезная фильтрация. На базе театра «Лицедеи» мы набираем курс, а после выпуска остаются далеко не все. Кстати, конкурс на поступление был, наверное, более тысячи человек. Мы набрали лучших, проучили их, и остались всего шестеро.

Бывает и по-другому. Работал у нас человек года три техником, а сейчас стал стажером, вышел на сцену. Конечно, научить прыгать можно и обезьяну.

Но если нет в душе и сердце этого зернышка – божьего дара – все бесполезно.

– Вы ведь и сами прошли путь от студии до профессиональной сцены.

– Когда я учился в Ленинградском ветеринарном институте, по вечерам занимался в школе-студии пантомимы при клоун-мим-театре «Лицедеи». Это было не академическое, но в то же время очень сильное профессиональное образование. Оно подкреплялось практикой «на производстве», то есть на сцене. Причем рядом с настоящими мастерами, такими, например, как Слава Полунин. Так что актерского образования у меня нет. В те годы я был ветеринаром и клоуном одновременно. Потом по распределению работал главным ветеринарным врачом колхоза в Калининской области, затем старшим ветеринарным врачом фермы «Лаврики» в Ленинградской области. Пока не стал только клоуном. В 1987 году Вячеслав Полунин пригласил меня в театр.

– В этом сезоне у «Лицедеев» двойной юбилей: 50 лет театру и 10 – площадке на улице Льва Толстого, где вы выступаете. Чем порадуете?

– Я немножко суеверный человек, поэтому конкретных планов стараюсь не строить. Могу сказать, что в этом году у нас будет несколько премьер. Но об одном спектакле – «Высокие Карзики» – мне все же хотелось бы сказать отдельно. Это уникальный социальный проект, который мы готовим совместно с филимонковским детским домом-интернатом «Солнышко» для детей с особенностями в развитии. В спектакле участвуют дети и сотрудники детдома, а также наши актеры. Будем его играть 27 сентября в 19:00 на нашей сцене.

– Принято считать, что клоуны и артисты-комики в жизни люди скорее мрачные. Так ли это?

– Поначалу мы, команда «Лицедеев», отличались от других тем, что жили особой жизнью. Все время заводные, оригинально одетые, эксцентричные. Но день изо дня находиться в состоянии хохота – это тоже психическое отклонение. Для того чтобы понять, где белое, надо знать, где черное. Горькое и сладкое всегда на контрасте. Для меня по-другому не бывает.

Да, мне нравится быть чудаковатым и оригинальным. Но дома я бываю и грустным, и печальным, и ворчливым. Мне по нутру все-таки ближе такая печальная лунность. Но, знаете, я искренне завидую тем людям, которые всегда настроены позитивно. Поэтому есть в ваших словах и доля правды.

– Может быть, именно эта разнохарактерность и стала решающей для приглашения вас в кино и в театр. Например, в знаменитый БДТ, где вы и сейчас играете в непростом спектакле «Фунт мяса»? 

– Конечно, в «Лицедеях» все привычнее и проще. А к каждому спектаклю в БДТ я целый день готовлюсь, и потом еще день мне нужен на восстановление. Эта роль для меня – исповедальная. Мне в ней важны не аплодисменты, важно, чтобы моя главная мысль, идея постановки дошла до зрителей.

– О чем еще мечтаете?

– Дом я построил, это театр, на сцене которого мы выступаем уже десять лет. Дерево посадил – я ращу каштаны с усадьбы моего друга Михаила Шемякина. Дети выросли, пишут книги. Сейчас я стараюсь довольствоваться тем, что у меня есть. Материальное потихонечку замещается духовным. А как иначе?

ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ

У Анвара Либабова два миниатюрных автомобиля: «Ситроен 2CV» 1989 года выпуска (именно он снимался в роли личной машины Антона Грошева, роль которого Анвар исполнил в телесериале «Литейный, 4») и «ОстинМини» 1987 года. Своим машинам он дал имена «Утица» и «Капелька».

В доме у Либабова обитает лысая кошка-сфинкс Яся, которая, по его мнению, обладает с ним портретным сходством. 

На сценический грим Анвар тратит всего 35 секунд. Его принцип: убрать достоинства, подчеркнуть недостатки. 

Анвар Либабов оставил работу ветврача и окончательно стал клоуном 1 апреля, в День дурака.