Петербургская триатлонистка Александра Разаренова уже следующим летом представит наш город в олимпийской сборной на Играх в Токио. Сейчас процесс подготовки к Играм, которые станут для Саши третьими в карьере, вышел на финишную прямую. Накануне отлета на очередной тренировочный сбор Александра встретилась с корреспондентом «ПД» и честно рассказала о шансах на медаль в Токио, стоимости своего велосипеда и о том, почему нам будет сложно догнать американок.

В триатлон отправили из плавания

– Саша, расскажите, как вы оказались в триатлоне. Ведь наверняка все начиналось с какого-нибудь одного из трех видов – плавания, бега и велоспорта…

– Да, именно так. Изначально я занималась плаванием и про триатлон в 12-13 лет даже ничего не слышала. Поступила в училище Олимпийского резерва, целый год отзанималась в секции плавания, но результаты были не те, которые требовались для дальнейшего продолжения обучения. Так многих отсеивают после первого года. Кого-то берут в греблю, в пятиборье, меня же направили в триатлон.

Был конец учебного года, лето – как раз сезон. И меня отправили на просмотр к главному тренеру Александру Гиже. Там я выполнила тест – бег на 1 километр, дистанцию велосипеда и плавания уже не помню, но я по всем параметрам подошла. И в первое же лето мы отправились на сбор под Зеленогорск. И буквально через несколько месяцев я уже принимала участие в двух юношеских стартах. Мне было 14 лет.

– Неподготовленному человеку просто испугаться от одних только дистанций триатлона… Чуть ли не 200 километров на велосипеде?

– На самом деле тут вы немножко преувеличиваете, потому что олимпийский вид триатлона – это 1,5 километра плывешь, 40 едешь и 10 бежишь. Далее идет «половинка» – 1,9/90/21. А те дистанции, о которых вы говорите, – это IronMan. Вот там плывешь 3,8 километра, потом на велосипеде 180 и затем полный марафон 42,2 километра. Я занимаюсь олимпийским видом – тем, в котором разыгрывают медали, проводят чемпионаты мира и Европы. А начинала я вообще с гуманных дистанций – 300 метров плыть, 8 километров на велосипеде и 2 километра бежать. За несколько лет до того, как я пришла в триатлон, таких «спринтов» и «суперспринтов» не было.

– В тренировочном процессе вы тоже используете олимпийскую дистанцию? Или есть какие-то секреты?

– Нет, тренируемся мы как раз на «половинке» – 1,9/90/21. Это занимает около четырех часов. К IronMan же нужны совсем другая подготовка и совсем другой инвентарь. Тот же велосипед, например.

– Кстати, IronMan сейчас – это очень модно, то и дело различные известные личности рассказывают о том, как испытывали себя. А у вас таких планов нет?

– Это модно и интересно, да. Но пока я занимаюсь именно олимпийским видом. К тому же в ближайшее время его хотят еще больше сократить, так что готовиться надо будет к спринту. Это никак не совместить с IronMan, который проходит около 9 часов.

Колеса для велосипеда за 3 тысячи евро

– В начале занятий триатлоном быстро «подружились» с велосипедом? Или имели уже какой-то опыт и в этом виде спорта?

– Ну, какой опыт... Как у всех детей – летом на даче у бабушки, «Десна», «Салют»! Про горный велосипед, у которого есть скорости, я и не слышала, не знала, как это работает. Но я пришла в триатлон в 14 лет, а в этом возрасте все новое интересно. Даже если есть какие-то трудности, то их воспринимаешь по-другому. Тогда сесть на шоссейный велосипед, у которого большие колеса и руль «баранкой», было интересно! А что касается бега, то и во время моих занятий плаванием у нас же регулярно были занятия по ОФП, пробежки постоянные. Так что этот вид не давался мне тяжело. Так что триатлон быстро «засосал» меня в свою семью.

– Кстати, о велосипедах. Они же у вас совершенно особенные, профессиональные?

– И очень дорогие! Стоимость одного велосипеда в среднем – около 600 тысяч рублей. Только одни колеса стоят 3 тысячи евро. Чтобы у тебя был качественный, хороший велосипед, его надо покупать самому. Ну и плюс инвентарь – велотуфли, шлем… Федерация обеспечивает только самым необходимым, на остальное раскошеливаемся сами. Причем, грубо говоря, на две Олимпиады на одном велосипеде не заедешь. И вот к играм в Токио, например, я планирую купить себе новый.

По системе «Формулы 1»

– Как проходит сезон у триатлониста?

– В отличие от легкой атлетики и плавания, в нашем виде чемпионат мира проходит каждый год. Но у нас система, как в «Формуле 1»: несколько этапов плюс финал, и чемпионом мира становятся по сумме очков. Всего нужно выполнить за сезон пять этапов. А вот чемпионат Европы проходит иначе. Там ты просто выигрываешь дистанцию, и все. Сейчас еще несколько лет проводят европейское первенство по спринту, на другую дистанцию, более короткую. Так что много интересных стартов, много спортсменов могут принимать в них участие.

– А отпуск?

– Обычно это октябрь-ноябрь. Потому что с декабря по март – это сборы, основная подготовка, стартов там обычно никаких нет. А с марта начинается мировая серия, обычные кубки мира, которые приносят очки для квалификации на Олимпиаду, другие старты, благодаря которым мы могли бы оценить свое состояние после долгого тренировочного периода, сделать при необходимости какие-то корректировки. Ведь редко когда все хорошо сразу, с первого старта. Ну и на таких стартах можно посмотреть на конкурентов, кто как готов. А с мая-июня по октябрь – самый разгар соревновательного сезона.

– И все это еще и бесконечные перелеты, переезды…

– Да, даже иногда где-нибудь в Европе этап или чемпионат могут проводить в маленьких городах, и добраться туда сложно. Места, конечно, красивые, пейзажные, но немноголюдные, от крупных аэропортов ехать далеко.

– Как проходит сам процесс соревнования?

– Чем интересен триатлон: это природный вид! Соревнуемся мы, что называется, в естественных условиях – озера, моря, океаны, никакого бассейна. Очень красивые велотрассы – чаще всего шоссе, но бывают и городские трассы. Параллельно можно полюбоваться достопримечательностями. Ну и бега – тоже по асфальту. Хотя на небольших турнирах иногда можно бегать и по траве или гравию.

– То есть стадионов вообще нет?

– Иногда на стадионах делают финальные круги и сам финиш, если стадионы доступны.

Не хочется злить петербуржцев

– Какие-то трассы особо запали вам в душу?

– В этом году чемпионат Европы по спринту проводили в Казани – это крупное мероприятие, которое долго готовили, вложили много трудов, пота и крови. Я раньше в Казани не была, и мне очень понравилось. Я восхитилась, что мы можем сделать такую красоту, поднять город до столичного уровня.

– А возможно ли организовать трассы в Петербурге и окрестностях?

– У нас давным-давно проводили Игры Доброй воли, как раз в Токсово были трассы. Потом делали один коммерческий старт IronMan у Петропавловской крепости. Но вообще, это организовать тяжело, потому что по мостам придется ограничивать движение. Хотя мы стартовали и в центре Будапешта, и в Лондоне. У нас есть Нева, каналы, где можно плавать, круг для бега в 5 километров можно «накрутить», проводят же «Белые ночи». Хотелось бы когда-нибудь пробежать дистанцию в Петербурге, но для этого надо «приманить» в триатлон еще больше людей, чтобы не было переживаний у автомобилистов: «Так, кто это дороги опять закрыл, из-за кого я не могу проехать на работу?!» (Смеется.) А петербуржцев злить не хочется.

– Кстати, как в вашем виде спорта обстоят дела с болельщиками? Стоят вдоль трассы, поддерживают?

– Когда в Казани проводили турнир, народу было много. Особенно в самом центре. Но вообще, у нас и в Европе народу не очень много, это на чемпионатах мира всегда из людей живая изгородь, активно болеют.

После Лондона хотела все бросить

– Что представляет из себя сборная России по триатлону?

– Есть определенные критерии, отборочные этапы – это чемпионаты России и спартакиады молодежи, победители и призеры попадают в сборную. А чтобы ездить на сборы за счет сборной России, надо проявлять себя на стартах, получать определенное количество очков. Плюс есть рейтинг. В прошлом году я была в рейтинге первой. И мне было положено участие в различных стартах.

Что касается конкуренции, то я не сказала бы, что она серьезная. Триатлон – очень сложный вид спорта. Например, в юношеских турнирах могут стартовать 100-140 человек, к юниорам уже остается 30, к u-23 – уже около 15, а к «элите» приходит 10. Труд очень энергоемкий, многие выбирают учебу, не видят в триатлоне будущего для тех же заработков. А сидеть у родителей на шее не хочется.

– Но вы не сломались!

– Да, я и дома могу гвоздь сама прибить, такая сильная девушка. Ну и я не «рыпалась» сразу из юношей в «элиту», шла поступательно, были и провалы, но мне нравится заниматься, плюс есть финансовая поддержка от федерации.

– Наверняка были моменты, когда хотелось все бросить.

– Да, были. На Олимпиаде в Лондоне в 2012 году рассчитывала быть в двадцатке, да и мои результаты говорили о том, что это возможно. Плюс возраст – 22 года, юношеский максимализм, адреналин. А в итоге пришла предпоследняя. И не получила никакого удовольствия от старта, с первых метров это были какие-то мучения.

– Переволновались из-за высокого статуса турнира?

– Да, переволновалась, ну и с тренером мы немножко «переработали», перегнули палку в тренировках. Плюс много всего было нового, подготовка, кутерьма вокруг политическая, досмотры, мероприятия, переезды. В первый раз это выбивает из колеи. Например, ты перед стартом привык разминаться определенным образом, а тут у тебя нет такой возможности. Потому что тебе надо пройти допинг-пробы и еще кучу всего.

В Воронеже страшнее, чем в Рио

– Кстати, по поводу допинга – вечно актуальной для России темы, особенно в преддверии очередной Олимпиады. Триатлонистов «прессуют» по поводу допинга?

– Допинг-пробы у нас берут постоянно – как на соревнованиях, так и вне их. Но хочу заметить, что перед играми в Рио в 2016 году, когда началась та кутерьма с дисквалификациями, Международная федерация триатлона объявила о том, что никаких претензий к русским она не имеет, что все проходят регулярные тесты, никаких запретов на допуск быть не может. А ведь тогда наши легкоатлеты не поехали на Олимпиаду всем составом как раз из-за допингового скандала.

– В Рио вам было проще, чем в Лондоне?

– Гораздо! Я это соревнование даже могу назвать домашним стартом, потому что менталитет бразильцев схож с нашим. Даже особо страшно не было, хотя говорили, что могут ограбить. Лично мне в каком-нибудь Воронеже зайти в подворотню страшнее. (Смеется.) И сами соревнования были организованы более лояльно, было больше доступных мест для прохода без аккредитации, которой, например, не было у моего личного тренера. Но мы спокойно могли переговорить через забор, например, что-то передать. В Лондоне же в этом плане все было закрыто наглухо, реально как тюрьма. Ну и саму дистанцию я тогда прошла с удовольствием.

Тройка призеров будет очень большим везением

– Сколько человек борются за медали на Олимпиаде?

– Всего выдается по 55 лицензий мужчинам и женщинам. В следующем году в Токио будет еще и эстафета. Если от России будут по два представителя мужчин и женщин, то наша сборная автоматически в нее включается. Это будет короткий суперспринт.

– Какие у нас шансы? Россию вообще можно назвать лидером мирового триатлона?

– До 2016 года у нас была сильная команда, мы претендовали на призы, заняли тогда третье место в эстафете на чемпионате мира. Сейчас у нас провал – одна из лидеров женского триатлона Ира Абысова ушла по возрасту, решила завершить карьеру. А у нее был очень хороший плавательный этап, плюс велосипед и бега тоже в порядке. За счет плавания она всегда приходила в первой группе, и у нас не было разрывов. А сейчас нам не хватает одного человека, который на первом этапе сможет приехать в первой группе, чтобы дальше не было провалов. Но мы надеемся как-то решить этот вопрос. Просто я, например, пока не тяну плавание. Меня же из него выгнали! (Смеется.) И меня обычно ставили в эстафетах на третий этап, где нужен более индивидуальный ход.

– А в личном зачете кто диктует моду?

– В лидерах – американки и англичанки, плюс Никола Шпириг – швейцарка. Она удивительная. Ей уже 37 лет, у нее трое детей и две медали Олимпиады – золотая в Лондоне и серебряная в Рио.

– На что вы лично рассчитываете на играх в Токио? Тройка призеров?

– Тройка призеров – это мечты, мечты… Хочется войти в пятнадцать. Это реалистичный прогноз. Да, хотелось бы в шестерку, но это все хотение. Не хватает моментов в подготовке, чтобы побороться с американками и англичанками.

– Каких?

– Просто у них к триатлону совсем другое отношение, у сборной есть абсолютно все возможности, специалисты, оборудование. Был случай, когда одна спортсменка упала на трассе на велосипеде, сломала нос, во рту ей наложили 23 (!) шва. Так она через два дня уже вышла на следующий этап! Я же как-то сломала палец на руке и боялась, что меня до соревнований не допустят. То есть процесс восстановления совсем другой.

– Неужели у нас вообще нет шансов на медали?

– Если говорить объективно – нет. Попадание в тройку что у мужчин, что у женщин, – это будет громадное везение.


СПРАВКА:

Триатлонистка Александра Разаренова родилась 17 июля 1990 года в Санкт-Петербурге.

12 500 спортсменов, по предварительным данным, примут участие в летних Олимпийских играх в Токио в 2020 году. Ожидается, что на турнир приедут представители более 200 стран. Турнир стартует 24 июля и завершится 9 августа.