- Правда ли, что выставка «Золото империи инков» побила рекорд по популярности?

- Да, количество гостей было каким-то невероятным, несколько десятков тысяч. У нас действительно в начале работы выставки было объявлено, что каждый десятитысячный посетитель получит в подарок золотой слиток (весом 10 граммов. – Ред.), но Российский этнографический музей конкретно к этой идее не имел отношения, это был партнерский проект. Пока что вручили только один. Но выставка продлится до 15 сентября, так что у посетителей еще есть шансы, однако, повторяю, музей к этой истории отношения не имеет. Приходите, записывайтесь на экскурсию, узнаете много о культуре Перу.

Выставка приурочена к пятидесятилетию установления дипломатических отношений между Перу и Россией. И представлены там не только украшения, но и ритуальные ножи и посмертные маски.
Еще я хотел бы отметить, что выставка «Красное-желтое-белое», посвященная поделкам из натуральных материалов, тоже притягивает немало людей. И наконец, выставка народных кукол: судя по отзывам в Интернете, она запомнилась очень многим.

Если оценивать популярность музея по одним цифрам, могу сказать, что мы показали очень серьезный рост: к концу первого полугодия 2019 года посещаемость выросла по сравнению с прошлым годом на 35 процентов. В Петербурге немалую часть туристов составляют китайцы.

- Этнографический музей сделал что-нибудь, чтобы заинтересовать гостей из Поднебесной?

- Специализированных выставок пока не предвидится, но у нас в сентябре появятся наконец аудиогиды, и там будет программа на китайском. Честно признаюсь, я не питаю симпатий к аудиогидам: всегда считал, что живое общение с экскурсоводом намного лучше. Но что делать, раз подвержены мы таким влияниям: в европейских музеях аудиогиды есть давно, значит, и у нас должны быть. Хотя там экскурсовод присутствует гораздо меньше. Что касается QR-кодов, которые читаются через приложения в смартфонах, то у нас ими снабжены некоторые экспонаты, но не все.

- Многие музеи, особенно те, куда часто ходят дети, сейчас внедряют интерактивные электронные экспонаты, игры типа «одень оленевода» или «запряги лошадь». Вам нравится такая идея?

- Этнографический музей создан для того, чтобы люди воспринимали аутентичную информацию, а не нарисованную. У нас есть сайт, где можно увидеть экспонаты из любой точки планеты, но в музей приходят, чтобы увидеть в натуральную величину и дома, и костюмы.

Моя внучка восьми лет давно на ты с планшетом, но, когда их класс приходил к нам в музей, я видел, с каким удовольствием они воспринимают все подлинное. И одежду, и утварь. Школьницы постарше интересуются ювелирными украшениями. И не только дети. Мой хороший знакомый, очень высокопоставленный человек, регулярно приходит и рассматривает экспозицию, посвященную быту кавказских народов, он так отдыхает душой. Неужели ему было бы приятно, если бы мы спрятали все античное в сейфы, а оставили бы экраны?

Сейчас есть перенасыщение интерактивом, а нужна, на мой взгляд, взвешенная комбинация между интерактивом и реальностью. 

- В 2018 году в музее готовилась реконструкция. Почему она не началась?

- Не были выделены деньги. Проект мы подготовили очень хороший. Были проведены археологические и экологические обследования, но деньги не дали.

По плану мы должны были переоборудовать здание бывших мастерских Михайловского театра в центр коллекций. Это не просто фондовое помещение, а нечто большее. Туда можно было бы водить экскурсии – как в хранилище Эрмитажа в Старой Деревне. Именно туда планировалось переместить наши ковры, которые совершенно потрясающие, но, к сожалению, не могут быть выставлены все одновременно. Туда же мы планировали поставить средства передвижения: сани, арбы, телеги, повозки.

Площадь мастерских – 2,5 тысячи метров, и, по нашим подсчетам, требовалось 700-750 миллионов рублей, чтобы превратить их в хранилище. Это не такая огромная цифра, поскольку мы включили туда же оборудование: средства безопасности, капиллярного пожаротушения, газового пожаротушения. Юридическая подготовка уже завершена: здание переведено из городской в федеральную собственность, поскольку музей является федеральным.

- Может быть, стоило пойти по пути Эрмитажа и договориться о строительстве фондохранилища на окраинах?

- Во-первых, я наблюдал печальный опыт переездов музеев: сначала Музея истории религии, который при переезде из Казанского собора на Почтамтскую перевозил свои коллекции в 10 тысячах сундуков, потом – Военно-морского музея. Во-вторых, все коммуникации в мастерских в порядке: водопровод, отопление, и само здание в приличном состоянии. Зачем тогда строить новое? В-третьих, у наших земляков есть традиция: приезжать в Петербург в выходной день. Я имею в виду тех людей, которые живут в Купчино, на Гражданке и так далее. Прожив рабочую неделю в своем спальном районе, куда они должны приезжать, чтобы сходить в музей и походить по красивым улицам? В другой спальный район или все-таки в центр? Слава богу, приезжают и к нам, и в Эрмитаж, и на «Аврору». И даже согласны стоять в очередях.

- В середине 2000-х Этнографический музей официально участвовал в программе по воспитанию толерантности. Как вам кажется, справились ли вы с задачей и не стоило бы повторить эту программу? 

- Тогда это был очень своевременный шаг, но, если бы нам сегодня поручили, я бы не стал отказываться. На экскурсиях детям рассказывали, что культура не может быть идентичной для славян и народов Сибири или Кавказа, что люди и культуры не должны быть похожими друг на друга. Сейчас программа закрыта – наверное, решили, что все у нас прекрасно с межнациональными отношениями. Я не буду давать оценку, все ли прекрасно, но дети должны получать информацию. Постоянную, потому что город у нас многонациональный, и всегда, я надеюсь, таким и будет. 

К примеру, с помощью наших татарских земляков – слово «диаспора» к ним не подходит, потому что татары такие же петербуржцы, как и мы с вами, – у нас в декабре откроется выставка, посвященная истории татарского народа. Я дважды встречался с премьер-министром Татарстана, и они оказали содействие, в том числе финансовое.

- В прошлом году музей начал совместно работать с Комитетом Санкт-Петербурга по делам Арктики. Что интересного вам удалось сделать?

- Наша арктическая выставка привлекла множество посетителей, и нам даже оставляли отзывы с просьбой сделать ее постоянной. Мы не пожалели экспонатов: там есть настоящая байдара, на которой поморы плавали на Грумант и Шпицберген. Мой коллега посещал Шпицберген неоднократно, там очень много следов оставили наши поморы, которые осваивали его еще в XVII веке. На Шпицбергене даже кладбище есть старинное.

Правда, когда в Петербурге проходит арктический форум, я каждый раз пугаюсь, потому что мне приходит предписание: организовать экскурсию для 3 тысяч человек. А как я их всех приму? Вот такое потребительское отношение. С другой стороны, я доволен, что на выставке были министры Владимир Мединский, Ольга Голодец и им понравилось.

Жаль, что в Петербурге нет комитета по делам Восточной Сибири, потому что выставка, посвященная этому региону, не может открыться уже несколько лет, и неоткуда ждать поддержки.

- А как продвигается конкурс концепций развития Российского этнографического музея? Появились какие-то идеи, которые показались вам стоящими?

- Конкурс объявили не мы, а Министерство культуры РФ. Для нас это, скорее, было неожиданностью. Я бы и сам принял в нем участие, если бы меня пригласили. Пока что все сводится к тому, что люди пишут отзывы на страничке музея в соцсетях. Пятьдесят процентов отзывов – хвалебные: любимый музей, продолжайте в том же духе. Пятьдесят процентов недовольных. Кому-то не нравится, что в залах мало света. А как иначе, если у нас здесь уникальный текстиль, который выгорает? Кто-то недоволен, что его заставляют снимать верхнюю одежду. А предложений по существу, имеющих социальную значимость, я пока не встречал. (Конкурс концепций проходит с 12 августа по 5 сентября. – Ред.) Самым толковым из них был вопрос про аудиогиды, но их, как я уже сказал, в любом случае внедрят с сентября.

Справка

Российский этнографический музей был основан в 1895 году, изначально как этнографический отдел Русского музея, причем закрытый для публики. Доступ посетителей открылся в 1923 году. Здание музея, спроектированное архитектором Василием Свиньиным, строилось более 11 лет: с 1902-го по 1913 год.

124 предмета подарили Этнографическому музею в 2018 году. Из них 35 предметов были найдены в экспедициях.