На днях стало известно, что мюзикл «Бал воров» композитора и драматурга Александра Пантыкина в театре Музыкальной комедии номинирован на Высшую театральную премию Петербурга «Золотой Софит». «ПД» стал первым, кто сообщил ему эту новость и поговорил о том, каким был его путь от андеграунда до создателя нового направления «лайт-опера».

ПРО МОСКВУ И ПЕТЕРБУРГ 

- Александр Александрович, у вас уже есть «Золотая маска» за лайт-оперу «Мёртвые души». Теперь  – номинация на «Золотой Софит». Это хороший повод для разговора о спектакле. 

- Предложение работать над Жаном Ануем было для меня неким испытанием. Хотелось проверить, насколько я, как профессионал, готов к такой серьезной работе?

В данном случае музыкальная форма была предопределена характерами главных героев, драматургией, музыкальную ткань которой я создавал из трех составляющих. Это аристократичная Англия и испанские мотивы, американские буги-вуги, степ, рок-н-ролл и французский шансон. К концу спектакля эти жанры перемешиваются. Это дает возможность развития музыкальных тем. Потому что каждый герой переосмысляет свою жизнь. 

Идея спектакля в том, что мы не можем обкрадывать себя. Это бал не про тех воров, которые тащат деньги из кармана. А о том, что каждый из нас в какой-то момент может оказаться воришкой, обкрадывая самого себя. Это тот месседж, с которым я хотел бы обратиться к публике. 

- Эта не первая ваша встреча с Петербургом и его театрами. Да и одно из своих четырех образований вы получили в нашем театральном институте. Зачем вам это? 

- Я очень плохо отношусь к тому, когда за дело берутся дилетанты. От этого страдает музыкальный театр, кинематограф, практически все области. Поэтому надо учиться. У меня не стояло выбора, в каком городе это делать. В Москве я прожил десять лет. Там у меня ничего не сложилось, это не мой город. Москва в плане уровня культуры во многом уступает многим городам страны, она ближе к коммерции. А Санкт-Петербург – город поэтов, город творческий. Здесь другой мир, другое проникновение в театр. 

У меня в Петербурге огромное количество друзей. И те четыре года, когда я учился в театральном институте, для меня очень важны. Я был поражён людьми театральной академии, режиссерами, с которыми мы обсуждали спектакли. Это было потрясающее время, в котором я, как драматург и композитор, в каком-то смысле сделал еще один шаг вперед. 

ПРО ШЕВЧУКА И БУТУСОВА 

- Не было желания перебраться в Петербург вслед за теми, кому вы помогали. Я имею в виду Вячеслава Бутусова и Юрия Шевчука. Расскажите, как это было? 

- В 1981 году на Урале проходил первый рок-фестиваль на приз Свердловского архитектурного института. Вячеслав Бутусов только начинал учиться, и главный редактор вузовской газеты послал его взять у меня интервью. После выступления моей группы «Урфин Джюс» он подошел, мы поговорили, и Слава признался, что сам пишет музыку, пригласил послушать его группу, которая тогда называлась «Али-баба и 40 разбойников». Это был, я бы сказал, студенческий опыт. Но что-то мне показалось интересным, и я предложил ему сделать вместе первый альбом, который назывался «Переезд». Его мы записали в клубе Архитектурного института, я там выступил как продюсер и аранжировщик. Еще сыграл на рояле и бас-гитаре, пропел несколько треков. Так у нас началось сотрудничество. Потом мы с ним работали в разных группах, ездили на фестивали. Но всегда помогали друг другу. 

Бутусов с моей точки зрения – уникальное явление. Оно связано, прежде всего, с харизмой человека. Потому что тот образ, который он создавал на сцене,  – это абсолютно осознанный художественный акт, это не случайность. Он, как архитектор, этот образ и создавал. Это абсолютно осознанная художественная позиция очень серьезного человека, творца.

Дело в том, что он талантлив не только как композитор и поэт, который пишет песни. Он талантлив и как архитектор, как художник. У меня, например, есть альбом по песням «Урфина Джюса», который он мне подарил. Он потрясающий художник. Со Славой я дружу до сих пор, мне с ним интересно общаться.

- А как в вашей жизни появился Юрий Шевчук? 

- Когда мы с поэтом Ильей Кормильцевым занимались «Урфином Джюсом», то решили, что нам нужен вокалист. Тут-то на горизонте и появился Юра Шевчук, которого в тот момент выгоняли из Уфы, и он не знал, где жить. Кормильцев позвонил ему и пригласил в Екатеринбург. Юра Шевчук прожил у меня дома несколько месяцев, он пел с нашей группой на концертах. А разошлись мы по художественным соображениям. Наши взгляды на музыку, на тексты, на смыслы были разные. И, как честные люди, мы сказали друг другу, что нам не по пути. Вот Юра после этого сразу и уехал в Петербург.

О БУДУЩЕМ 

- А вы не собираетесь последовать такому примеру? 

- Для меня очень важна почва, на которой мне хорошо пишется. Когда я учился здесь в Театральной академии, то почувствовал, что Петербург  – город поэтов, архитекторов, художников. Насчет того, город ли это композиторов, пока сказать не могу. Сейчас у меня подрастает младший сын Арсений. И у него уже появляются мысли об учебе в Петербурге. Поэтому не исключаю, что мы можем переехать.

- А как же камерный музыкальный «Живой театр», который вы создали в Екатеринбурге? Или дети помогут? 

- У меня пятеро детей. В театре у меня занят Сергей, он главный режиссер. Серафима является одновременно и завлитом, и администратором. Кристиана – хореограф, тоже там работает. Один сын – Александр, он музыкальный продюсер, остался в Москве. Арсений тоже, наверно, будет играть в театре на фортепиано, Он пианист, учится в музучилище на эстрадном отделении. Да и моя супруга Мария Алексеевна Мягкова, которая вместе со мной закончила Уральскую консерваторию, замечательный детский композитор-песенник.

- Еще одно направление вашего творчества – музыка, которую вы пишете для кино. В вашем арсенале  – около 80 фильмов, работа с известными режиссерами.

Я благодарен Дмитрию Астрахану за то, что попал сначала в театр, где он, в 1986 году исполнявший обязанности главного режиссера свердловского ТЮЗа, пригласил меня в спектакль «Три пишем, два в уме». А позже, когда стал снимать кино, пригласил и в кино. Володя Хотиненко появился чуть позже. Я написал музыку к его фильмам «Мусульманин», «Патриотическая комедия», «Макаров». Это очень своеобразные, креативные ребята. С ними было интересно работать. И то, что я получал за музыку к этим фильмам премии, это, конечно, прежде всего, их заслуга. Потому что они заставили меня по-новому взглянуть не только на кино, но и на искусство в целом. И на каком-то этапе были моими учителями. Сейчас от полнометражных фильмов я практически не отказываюсь. А музыку к сериалам мне не заказывают, поняли, что я композитор иного плана. Но не буду кривить душой. Если мне кто-то заказывает музыку, и у меня есть время, я редко говорю «нет».

За свою жизнь я прошел много направлений, изучал джаз, играл рок, авангардную, классическую музыку. Мне кажется, что профессиональный композитор должен обладать всем арсеналом художественных средств, которые есть сегодня у музыкантов.