Сегодня легенде отечественного джаза, народному артисту России, художественному руководителю Филармонии джазовой музыки Давиду Голощекину исполняется 75 лет. О непростом пути в искусство он рассказал в эксклюзивном интервью «ПД».

– Давид Семенович, признайтесь, почему вы, выпускник музыкальной школы при Консерватории, где вы учились вместе со Спиваковым и Янсонсом, выбрали джаз?

– Да, с Владимиром Спиваковым мы 11 лет просидели за одной партой. А сзади сидел Марис Янсонс, с ними я дружу до сих пор.

Всего в нашем классе было 15 человек. Известными стали мы трое.

Почему джаз? Объясню. Настоящий джаз у нас в ту пору не звучал. Но когда я слушал радио, то во мне пробуждался интерес к эстрадной, ритмичной, джазовой музыке, назовите как угодно. И когда мне было лет 13-14, я понял: классика – это замечательно. Но каждый раз это одни и те же ноты. А джаз позволяет импровизировать и играть свою музыку.
  
– Даже ходила ироничная шутка: «Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст».

– Именно так. Меня даже не приняли в комсомол, заявив, что на переменах я играю буги-вуги. Однако возможность играть свою музыку вовсе не значит, что ты можешь играть то, что хочешь. К этому нужно подходить с большой ответственностью, иметь образование и талант к жанру.

– Судьбоносная встреча с Дюком Эллингтоном, наверное, еще больше укрепила в этом решении?

– Шел 1971 год. Я только-только начал работать во Дворце культуры имени Дзержинского, когда стало известно, что Дюк Эллингтон приедет в Ленинград. Я купил билеты на все его четыре концерта. Для тех людей, кто понимал, это было все равно что явление Христа народу!

И вот когда Эллингтон посещал Эрмитаж, он поинтересовался у сопровождающих его лиц, играют ли в Ленинграде джаз? Мне позвонили и сказали, что завтра я со своими друзьями-музыкантами должен прийти в Дом дружбы и дать получасовой концерт для Дюка Эллингтона. И так случилось, что мне во время выступления пришлось поменять три инструмента – контрабас, пианино, скрипку. Когда я закончил, он подошел ко мне, обнял и сказал: «Ну ты и гангстер! Если приедешь в Нью-Йорк, у нас нет шансов получить работу».

– Но ведь Эллингтон – не единственный именитый гость, с которым вам приходилось играть?

–  Да. Однажды пригласили меня в Москву на встречу Нефтегазового клуба. Небольшой зал на 100-120 человек набит битком. Приходит Алексей Кудрин, в то время министр финансов. Садится в первые ряды. И вдруг ведущий спрашивает: «А слабо, если Кудрин с вами на барабане сыграет?» Алексей Леонидович подошел, взял у нашего барабанщика палочки и стал играть.

– Я пыталась подсчитать, сколькими инструментами вы владеете...  

– Десятью. В 1978 году фирма «Мелодия» выпустила мой альбом – «Давид Голощекин. Джазовые композиции плюс десять». Там десять инструментов: труба, саксофон, рояль, ударные, контрабас, гитара, перкуссия, скрипка, клавесин, арфа. С тех пор меня во всех энциклопедиях и называют мультиинструменталистом.

– Наверное, и с работой все уладилось?

– Я проработал в ДК имени Дзержинского 7 лет. Ездил по районным отделам и милицейским общежитиям, поэтому меня знал каждый постовой.

Когда все в стране стало разрушаться, я обратился за помощью к Валентине Ивановне Матвиенко, которую знал еще по ее работе в комсомоле. В то время она была заместителем председателя Ленгорисполкома. «А ты не был в кинотеатре "Правда", мы его только что закрыли? Иди посмотри», – предложила Валентина Ивановна.

Как только я увидел эти помещения, сразу понял, что об этом можно было только мечтать. Мы открылись 1 января 1989 года. Так что у нашей филармонии тоже юбилей – 30 лет.

– Давид Семенович, говорят, у вас даже хобби есть, и весьма необычное?

– Да, я люблю баню и вяжу веники. Готовлю штук 50 на весь год. Предпочитаю березовые и дубовые. Но их надо делать в определенное время, сразу после Троицы. Я даже шучу: «Фирма веников не вяжет, а Голощекин вяжет». Это мое хобби. А все остальное время занимает музыка.