В большей степени это касается раннего советского периода, когда практически все городские улицы, набережные и проспекты переименовали на новый лад. Потом исторические названия восстановили. Пример
с проспектом 25 Октября (Невским) и улицей 3 Июля (Садовой) – самый известный.

Гораздо меньше тех, кто вспоминает про то, что Павловск назывался Слуцком, а Гатчина – Троцком, площадь Александра Невского была Красной, Московский проспект носил имя Сталина, а Лиговский был Сталинградским.

Практика переименований дошла даже до того, что в Ленинграде появились площадь Брежнева (Красногвардейская) и проспект Суслова (Дачный), хотя ни первый, ни второй товарищи никогда не жили в нашем городе!

Сегодня все это воспринимается как курьез. Точно так же должно восприниматься и название набережной Лейтенанта Шмидта. Петр Шмидт вряд ли достоин быть увековеченным в нашем городе. В советское время он находился в «пантеоне» героев-революционеров, в честь которых переименовали практически все улицы.

Позже, когда исторические названия стали возвращать, про набережную Лейтенанта Шмидта как-то забыли. Да, Петр Шмидт учился в Морском кадетском корпусе, который располагается на набережной, но его окончили куда более выдающиеся люди, достойные быть увековеченными в городской топонимике, – например, адмирал Григорий Спиридов, живописец Василий Верещагин… Их именами не названы улицы Петербурга, а ведь могли быть.

Если говорить в общем, то возвращать исторические названия нужно. Практика переименований была принята в советское время по политическим причинам, чтобы создать новых героев, новые идеологемы, объяснить народу новые цели и поскорее забыть героев старых времен. Но, согласитесь, никто не станет менять свое собственное имя только потому, что оно стало политически невостребованным. Мы получаем имя при рождении и – нравится оно или нет – храним его до конца жизни. Так должно быть и с топонимами.