Чтобы повязать георгиевскую ленточку на опунцию, требуются недюжинная смелость и ловкость. Такой уж это кактус: стоит прикоснуться к одной колючке – и всю неделю будешь чесаться. Но повесить ленточку надо: Ботанический сад Петра Великого готовится праздновать 74-ю годовщину Победы, а блокадные деревья – самые почетные обитатели сада, которых наверняка придут чествовать.

Комната кактусов и спасение «Царицы ночи»

Растений, которые пережили войну, в Ботаническом саду не так уж мало – около сотни. Заметно, что больше всего их – в галерее кактусов. По двум причинам. Во-первых, кактус было легко спасти: срезанный черенок кактуса мог пролежать месяц без воды (питался накоплениями жидкости, которые были у него внутри), а потом его удачно высаживали в грунт. Во-вторых, садовод Николай Курнаков, работавший в Ботаническом саду во время войны, изучал именно суккуленты и кактусы, и их же спасал в первую очередь. Все растения, которые он мог спасти, Курнаков относил к себе домой, где было теплее, чем в оранжерее. Сначала он ставил их на подоконник, потом на стол, потом под кровать – а потом кактусы заняли всю комнату, оставив лишь узкий проход, по которому было можно протиснуться боком. Как уже сказано, иглы кактусов могут быть очень неприятны, и лучше держаться от них подальше. Но это не для тех, кто считает своим долгом спасти коллекцию для потомков.

В галерее заслуженных работников Ботанического сада – тех, кто спас его в войну, – портрет Курнакова висит в центре. Именно он в 1941 году возглавил спасательные работы, когда на сад упала первая фашистская бомба. По легенде, гитлеровцы метили в бункер командующего Балтийским флотом (бункер находится на территории института ЛЭТИ) или в Гренадерские казармы. Но досталось Ботаническому саду, про который кто-то якобы донес, что там стоят зенитки. При первой же бомбежке была разрушена пальмовая оранжерея: пострадали и стекла, и котельная. Соседние тропическую и кактусовую оранжереи тоже изрядно порушило. И тогда все теплолюбивые растения переправили в одну оранжерею, где работали печки-времянки. В ту же зиму в крыше тропической галереи появилась дыра от снаряда: даже заделанная, она видна до сих пор.

«Почти все сотрудники Ботанического сада в войну жили на его территории, – поясняет методист Мария Луценко. – Так что растения далеко уносить не пришлось. С тех растений, которые было уже не спасти, срезали плоды и споры, чтобы потом высадить. И уже в 1943 году коллекция начала возрождаться. Не сразу, потому что у папоротника, например, от одной споры до появления полноценного листа проходит несколько лет».

Знаменитый кактус «Царица ночи» тоже пережил блокаду. По крайней мере выстояло его корневище. Во время блокады она не цвела. Как люди теряют способность к воспроизводству на фоне стресса и голода, так и «Царица ночи» не могла зацвести, пока не набрала определенную массу. Но потом все вошло в норму, и с тех пор «Царица» цветет каждый год, и чем жарче на улице – тем красивее.

Варили кофе из хвои и оберегали от яда

Пока Ботанический сад защищался от фашистов, экскурсии в нем не проводились. Но библиотека работала, и ученые-ботаники даже выпустили несколько книг, которые должны были помочь голодающим ленинградцам.

Одна из книжек была посвящена ядовитым растениям Ленобласти: чтобы люди, собирающие в лесу травы, ели только то, что не опасно.

Вторая рассказывала про пищевые растения, ведь из трав, содержащих крахмалоподобные вещества, можно даже печь хлеб. Были статьи про то, как заменить кофе цикорием – он растет в Ленобласти, и про то, как варить напиток из хвои. Хвоя богата витамином С, а ленинградцы болели цингой. Наконец, про мох сфагнум из трудов работников Ботсада можно было узнать, что это отличный перевязочный материал.

Растения-«блокадники»

Деревья, появившиеся в Ботаническом саду в первой половине ХХ века, украшены не только лентами, но и памятками с указанием года прибытия. Например, цереус, появившийся здесь в 1928 году, опунция – из 1927-го, эхинокактусы, которые в шутку называют «тещиными пуфиками» (они действительно похожи на круглые, но очень колючие табуретки). А вот огромная агава появилась уже после войны, в 1946 году. Тогда она была маленькой, ее привезли в купе обычного поезда из Сухуми. Сейчас разрослась так, что не влезет в товарный вагон.

«Банан заостренный» – пожалуй, самый крупный экспонат из всех растений-«блокадников». Банан – трава, и для уверенного роста ему достаточно сохранить корневище. Так и получилось. Корень во время бомбежек не пострадал и после войны дал дивные побеги, которые и сейчас плодоносят. В блокаду этих бананов, к сожалению, поесть не пришлось: откуда им взяться на корне? Появились они только спустя десятилетие – многие не дождались.

«Сотрудники сада голодали, как и все, но коллекционные зерна не ели, – говорит методист Лариса Мусинова. – Может быть, потому что законы боялись нарушить, тогда с этим было строго. То, что было разрешено, может, и пробовали, но чуть-чуть. Если в саду работают 20 человек, то как поделить на всех один апельсин? Кстати, у нас сейчас проводятся экскурсии для школьников, и один из туров называется "Приказано выжить". Там как раз преподают, как суметь из несъедобной вроде бы растительности сделать себе пригодный обед».