Пожар в соборе Парижской Богоматери, а тем более – возможные причины его возникновения – роднят французскую трагедию с нашей, петербургской. Все помнят, как в августе 2006 года горел купол Свято-Троицкого Измайловского собора. Реставрация купола началась в 1995 году, а в 2006-м уже заканчивалась – но весь труд реставраторов бесславно сгорел из-за несоблюдения техники безопасности на строительных лесах.

К счастью, ЧП тогда обошлось без пострадавших, а благодаря своевременным финансовым вливаниям сгоревшие купола восстановили уже в 2008 году. Полностью ремонт собора завершился в 2016-м. Службы продолжали проходить: их не отменяли даже в первые дни после пожара. Петербуржцы иногда дискутировали, насколько оправданно, что на восстановление храма идут бюджетные деньги, то есть свою лепту невольно вносят и мусульмане, и атеисты, но им разъяснили, что внешний вид собора – достояние всего города, а купол – одна из четырех архитектурных доминант.

Можно не сомневаться, что в отношении Нотр-Дама таких споров не возникнет...

Ущерб от пожара в Троицком соборе составил 999,8 миллионов рублей. «Стоимость» парижского пожара пока неизвестна, зато мы уже знаем, что основные святыни, включая Терновый венец, удалось спасти. Стоит отметить, что шпиль, падение которого многие наблюдали в прямом эфире, был возведен только в XIX веке. Зато сохранились старинные башни и фасад.

В 2019 году собору официально исполняется 856 лет, а его реставрация началась в 2017-м. Тогда же была озвучена необходимая смета на текущий ремонт: 150 миллионов евро. Собрать их самостоятельно менеджмент собора не мог, тем более, что вход туда был бесплатным как для прихожан, так и для туристов. Архиепископ Парижа в 2018 году лично ездил по крупным американским городам и искал спонсоров. Был открыт специальный благотворительный фонд. Наихудшее состояние, как докладывали эксперты, показывали каменная кладка (она страдала от интенсивного автомобильного движения вокруг), горгульи и витражи. А вот кровля была в относительном порядке.

«Собор восстановят за три-четыре года интенсивного труда, – заявил действительный член Международной Академии Архитектуры и архитектурного бюро «Студия 17» Святослав Гайкович.

«Понятно, что такой ущерб выходит за рамки обычного культурного ущерба, потому что собор – уже мировое достояние. И многие из нас обращаются с соболезнованиями ко всему христианскому миру и всей французской нации, – отметил Святослав Гайкович. – Тем не менее, французские архитекторы и реставраторы – признанные мастера своего дела, и они справятся. Неискушенный зритель уже через четыре года не отличит восстановленный собор от прежнего. Самое главное – чтоб люди пожертвовали на это дело, но, насколько я знаю, уже появились крупные инвесторы, которые откликнулись на эту беду».

В разговоре с «ПД» эксперт не согласился с коллегами, которые утверждают, что собор восстанавливать не надо, потому что, дескать, историю не вернешь. «Хочется спросить: кто история, а кто вы, – комментирует Гайкович. – Собор – символ Парижа, символ всей Франции, и никого нельзя его лишать. Тем более, что несущие конструкции собора не обрушились, так что восстановить его возможно. Бывают примеры, когда реставрируемую часть принципиально возводят только из старых черепков так, что остаются белые части, и зрители потом видят: здесь было обрушение и был ремонт. Но, думаю, здесь такую технологию применять не надо».

«Петербургский дневник» решил выяснить, возможна ли такая трагедия в Петербурге – городе, наученном горьким опытом, своим и чужим. И пришел к неожиданному выводу. Повышение бдительности декларируется всеми структурами: от Комитета по охране памятников до МЧС, но в действительности роль дополнительного контролера берут на себя сами реставраторы.

Заместитель председателя Совета Санкт-Петербургского городского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Антон Иванов заявил «Петербургскому дневнику»: «Да, каждый такой случай – это повод заново оценить эффективность комплекса противопожарных мер. Сами строители, увидев на примере Нотр-Дама, как великий символ в одночасье сгорает из-за чьей-то неосторожности, позаботятся, чтобы на их объекте ничего подобного не случалось. Они поставят сигнализацию, купят огнетушители, запретят рабочим курить и так далее».

Что касается внеплановых проверок реставрируемых объектов со стороны МЧС и КГИОП, то пока обходится как-то без них (и обошлось в 2006 году). МЧС больше волнуют объекты, которые эксплуатируются и где возможна массовая гибель людей.

Косвенно эту теорию подтвердил директор ООО «Восстановление», занимающегося реставрационными работами, Сергей Треполенков: «После пожара в Троицком соборе реставраторов вызывали в КГИОП и подробно инструктировали, как вести себя во избежание возгорания и как – если оно все-таки произошло. Напоминали про пожарный инвентарь. Но потом разъяснили, что это была их личная инициатива, а так – сотрудники КГИОПа не имеют особых полномочий лазать по лесам в касках и проверять, как соблюдаются противопожарные правила на объекте. Все это – исключительная ответственность подрядчика. Из МЧС проверки не приходили. Пример Парижа показывает, что подобные истории могут произойти даже в благополучных странах, раз уж при ремонте применяются пожароопасные мероприятия. Могла мелькнуть искра, попасть в горючую жидкость, опрокинуться – и вот вам пожар уже на двух ярусах».

КСТАТИ

Парижская прокуратура уверенно заявила, что поджог в соборе Парижской Богоматери исключён, никаких улик, которые бы на него указывали, не обнаружили.