На старте судебного процесса по делу о теракте в метро 3 апреля 2017 года практически все подсудимые сменили адвокатов. В подавляющем большинстве это были защитники по назначению, работающие в Москве, где проходило предварительное следствие. И с переездом фигурантов в Петербург они сочли для себя хлопотным мотаться на заседания в Северную столицу. Так что вновь вступившим адвокатам пришлось спешно знакомиться с материалами дела. В итоге к первому заседанию в рамках рассмотрения по существу, которое состоялось 2 апреля, в канун двухлетней годовщины трагедии, во всеоружии был лишь один защитник, Марат Сагитов.

Сейчас он представляет интересы сразу четырех подсудимых. В этой ситуации ничего экстраординарного он не видит, хотя, по идее, откажись в ходе судебного следствия один из них от своей позиции, и защита окажется в щекотливом положении.

«Если в течение двух лет они друг против друга не пошли, продолжают придерживаться одной позиции, не думаю, что в суде они вдруг изменят показания», – полагает Марат Сагитов.

Мнение защитника

В процесс он вступил в начале мая 2017 года, не участвуя лишь на первых допросах. На следствии защищал Махамадюсупа Мирзаалимова, а уже на стадии предварительных слушаний в суде взял под свою защиту Сейфуллу Хакимова, Бахрама Эргашева и Азамжона Махмудова. Пока Марат Сагитов предпочитает не излагать все аргументы защиты, поясняя, что всему свое время, но на некоторые спорные, на его взгляд, моменты все же указал.

«В деле, например, есть экспертизы по исследованию бомбы, найденной в квартире на Товарищеском проспекте. Там следов моих подзащитных не нашли. Нашли, по-моему, одного из братьев Эрматовых. След Махмудова нашли на скотче, но он и не использовался при создании взрывного устройства. Еще, если не путаю, у Эргашева нашли на капюшоне следы гексогена. Откуда он появился, понятия не имею. Тем более, что при изготовлении бомбы он не использовался – там была аммиачная селитра. И в деле гексоген нигде не фигурирует», – рассказал «Петербургскому дневнику» Марат Сагитов.

В выходные СК РФ дал очередной релиз о слушающемся Московским окружным военным судом на выездных заседаниях в Петербурге уголовном деле. В сообщении, в частности, указывается, что рамках расследования был проведен «уникальный следственный эксперимент, в ходе которого был изготовлен макет взрывного устройства по месту проживания членов террористического сообщества».

«Результаты этого эксперимента окончательно опровергли версию обвиняемых о том, что они не были осведомлены о своем участии в террористической деятельности», – говорится в релизе.

Как пояснил защитник, доказательства того, что взрывное устройство из огнетушителя собиралось в квартире на Товарищеском проспекте, где 6 апреля 2017 года была задержана основная часть сидящих на скамье подсудимых, следствие обосновывает тем, что на изъятой в ходе обыска газете были обнаружены некие следы, а на кухонной вытяжке – частички аммиачной селитры.

«В чем суть этого эксперимента? Они определяли, могли ли проживающие, находясь, например, в комнате, слышать, что на кухне собирается бомба. Пришли к выводу, что могли. Но при этом не указывают, что остальные участники вообще могли не находиться в квартире. Они же целыми днями работали, с их слов, приходили только спать и знать не знали, что происходит в их отсутствие. Кто-то заселился за неделю до задержания. Были те, кто съехал за месяц и даже за пару дней до этого задержания. Тогда пусть их тоже привлекают. Мало того – есть те, кто в момент визита оперативников был на работе, и их не задержали. Взяли только тех, кто был в квартире», – рассуждает адвокат.

Оценка родственников

Шероховатый момент реализации, давший склонным к теории конспирологии повод задаться вопросом «А был ли мальчик?» и освещавшийся в ряде СМИ сразу после операции на Товарищеском проспекте, связан с обращением одного из фигурантов в полицию по поводу пропажи Мухаммадюсуфа Эрматова. Заявление было подано вечером 5 апреля, а рано утром 6-го числа силовики брали квартиру штурмом.

«Накануне задержания в полночь пришли двое сотрудников. Сам Эрматов как-то оказался в Москве. Поначалу он дал показания, потом отказался от них. Версия была такая, что Джалилов за пару дней до теракта принес ему ту самую бомбу, которую нашли в квартире на Товарищеском, он ее оставил в комнате, но никто из жильцов об этом не знал. Следствие же потом стало говорить, что бомбу соорудили в квартире и все об этом знали. Но если жильцы знают, что в доме бомба, если они так тщательно конспирировались, как уверяет следствие, кто ж тогда при этом будет в полицию обращаться с заявлением, что человек пропал? Я полагаю, если у людей за спиной такие преступления, в полицию никто не сунется. На мой взгляд, логическому объяснению это никак не поддается», – отмечает Марат Сагитов.

Видеокадры задержания предполагаемых террористов в столице присутствующие в зале суда родственники называют «постановкой». На видео запечатлено, как оперативники у одного из тех, кто, по версии следствия, «входил в террористическое сообщество, одним из основных принципов которого являлось строгое соблюдение мер конспирации», вытаскивают из борсетки начищенную до блеска гранату, а у второго «конспиролога» выуживают пистолет, заткнутый за пояс штанов.

«При изучении материалов очень много вопросов возникает, явные пробелы присутствуют. Вот пришли сотрудники полиции изначально по пропаже Эрматова. Они осматривают квартиру, фотографируют и ничего не находят. В деле этого протокола осмотра нет, но сотрудники уверяли, что составили его. А когда уже зашли на задержание, якобы сразу увидели бомбу в комнате слева. Она была на виду, получается. Почему первые не увидели, а вторые увидели? Явный пробел. Тогда находят свидетелей, соседей по дому, которые говорят, что якобы после полуночи какие-то люди таскали пакеты в эту квартиру. Сколько-то соседей опросили, и все одно и то же говорят. Какие пакеты? Там же совсем небольшое устройство. Но тем самым идет намек, что якобы после ухода полицейских, которые ничего не обнаружили, проживавшие в квартире его занесли. Нашли свидетелей, которые, по моему мнению, пытаются этот пробел закрыть, но это все равно, на мой взгляд, логически не стыкуется», – продолжает Марат Сагитов.

Смена позиции

Адвокат полагает, что эти свидетели будут вызваны стороной обвинения в суд. При этом не уверен, что прокурор будет ходатайствовать о вызове полицейских, первыми явившихся в квартиру.

«Мы можем свидетелей вызвать лишь тогда, когда можем обеспечить их явку, но у защиты нет полномочий обязывать. Я, со своей стороны, конечно, буду ходатайствовать, чтобы суд повесткой полицейских вызвал. Вот эти свидетели, которые были на том осмотре, очень важны. Их нужно допросить тщательно. Еще, по моему мнению, нужно вызвать в суд эксперта, который осматривал эту бомбу. Ведь возникает вопрос, в течение какого периода времени при наличии всех компонентов ее можно собрать», – поясняет защитник.

По его словам, поначалу в той или иной мере признательные показания из числа петербургских фигурантов давали лишь братья Эрматовы, пояснявшие, что знали о существовании в квартире принесенного Джалиловым взрывного устройства, но позже отказавшиеся от показаний.

Задержанные в столице, как пояснил Марат Сагитов, тоже поначалу стояли на признательной позиции в той или иной степени. Кроме Шохисты Каримовой, которая еще при избрании меры пресечения с жаром рассказывала, как оперативники якобы терли принесенной с собой гранатой по ее волосам, а затем сунули ей под мышку какие-то провода. На этом она настаивает и сейчас. Остальные московские фигуранты вскоре от своих показаний, как пояснил Марат Сагитов, отказались.